Натали Бизанс - Новая Жизнь. Сага «Исповедь» Книга вторая

– Гнить, так гнить, убирайся! Если Богу угодны мои страдания, да будет воля Его! – в душе не было сомнений. Наташа когда-то сказала: «Буду ждать столько, сколько понадобится.» Это воспоминание укрепило меня. – Я выдержу всё, что Бог ниспошлёт в этой жизни, иначе грош мне цена.

После этого всё исчезло. Ноги вновь стали мне послушны, я поднялся. Сильная боль в теле, особенно в области почек. Кое-как добрался до кровати. Она вновь жалобно заскулила словно щенок, брошенный хозяином. По лицу катились слёзы, я вспоминал отчаянный голос Наташи, который удалялся от меня с каждым шагом всё дальше и дальше. А вокруг была темнота, густая, кромешная, даже в окошке не видно ни зги… Мне казалось, что на улице дождь, а, может, уже и снег. Я силился вспомнить, какой сегодня день, и понял, что первое декабря. Скоро праздники… Рождество, Новый год… От этих мыслей стало ещё больнее. Ещё острее ощущалось одиночество и тяжесть моего положения. Я поцеловал крестик на Розарии и продолжил прерванную молитву. Когда усталость одолела, и сила сна начала опускать мои веки, прошёл по коридору тот, кто избил меня, и дубинкой провёл по решётке. Получился звук, похожий на «трам-пам-пам-пам».

Сон улетучился, тело ещё помнило издевательство, инстинктивный спазм, засосало под ложечкой. Через время он вновь пришёл и сделал то же самое, «трам-пам-пам-пам». Так продолжалось до самого утра.

В конце концов я не выдержал, встал и спросил его:

– Скажите, зачем Вы это делаете?

Он в очередной раз ударил по железным прутьям:

– Я не сплю, так почему же ты должен спать? – ответ был исчерпывающим.

– Логично! – тихо заметил я.

– Ещё одно слово, хиляк, и я снова пересчитаю твои рёбра! – он ударил по решётке, демонстрируя свою силу и власть, и добавил: – Давно что-то не разминался!.. И жестом вдавил кулак в ладонь так, что захрустели костяшки.

После этого он больше не приходил, и мне удалось-таки немного поспать, пока, гремя железными мисками, не принесли очередную порцию отравы. Начинался новый день, суббота, но я, почему-то, был этому не рад.

* От Матфея (25: 31—40)

Мне приснился отец Филипп. Его сердечное тепло согревало и поддерживало душу. Я чувствовал, что за меня молятся в двух Церквях…

– Вишневский, на выход! Руки за спину! Лицом к стене!

Скоро буду делать это автоматически, как дрессированная собака. Опять допрос, в субботу? Уже всё сказано-пересказано, могли бы дело давно передать в суд. «Раньше сядешь – раньше выйдешь,» кажется так говорят, но меня и эта мысль не утешала. Трудно было вообще смириться с происходящим.

Меня привели в какой-то кабинет и оставили одного. Посмотрел на окно, за решёткой виден внутренний дворик, там сделан навес. «Наверное, для курильщиков на случай дождя, а, может быть, для охранников во время прогулки задержанных… Разве их выводят? – пустые мысли лезут в голову от безделья и бездействия, для меня это тяжелее всего. – Солнце слишком яркое, или просто мои глаза уже отвыкли от такого света… С крыш капает вода, а вот внизу, – я вытянул голову, чтобы увидеть, – на земле ещё лежит снег. Мне не показалось вчера, действительно, пришла зима. Как захотелось хоть глотка свежего воздуха!» Я попытался приоткрыть створку.

В этот момент зашёл незнакомый мне человек интеллигентного вида в строгом сером костюме с деловым портфелем в руках.

– Я бы не советовал Вам этого делать, отец. Сегодня прохладно.

Меня здесь ещё никто так не называл, да и голос показался каким-то неестественно доброжелательным для этих мест.

– Простите, захотелось подышать…

– Понятно, что через решётку Вы не просочитесь при всей своей худобе. – он сдержано улыбнулся. – Открывайте, только не простудитесь!

Воспользовавшись разрешением, я с трудом повернул закоревшую ручку. Холодный ветер пахнул в лицо, сделал несколько глубоких вдохов, жадно глотая ртом воздух свободы, голова пошла кругом, уже пахло зимой.

– Поберегите себя, Эрик, здесь Вас вряд ли будут лечить!

Мужчина подошёл и закрыл окно.

– Присаживайтесь!

– Я – адвокат. Меня официально наняла Ваша супруга, и я пришёл, чтобы помочь. Готов выслушать всё, что пожелаете сообщить, с делом я уже ознакомился.

Как утопающий хватается за соломинку, так я взял его руку и крепко пожал. Он не отдёрнул её, как следователь, а ответил столь же радушно, и на душе стало сразу светлее.

– Мне сообщили, что Вы отказываетесь от еды уже третьи сутки. Это плохо. Потеряете силы, может пострадать иммунитет и моральная устойчивость, что так необходимо сейчас и понадобиться нам на суде!

– Не беспокойтесь, я нередко постился на хлебе и воде, душа от этого только сильнее становится. Всю жизнь придерживаюсь хорошего правила: лучше быть голодным, чем есть, что попало…

– Меня радует Ваш настрой! Кажется, я не представился: – Михаил Борисович Горелов, может уже слышали?

– Сожалею, не приходилось. Я много лет провёл в Польше…

– Да, Виктор мне о Вас рассказывал.

– Вы знакомы?

– Со школьной скамьи, – он улыбнулся, – Ваши друзья искренне беспокоятся за Вас.

– Вы видели Наташу?

– Имел честь, её сопровождал молодой человек, кажется, поляк.

– Это мой друг, он приехал незадолго до…

«Значит, Марик здесь, я знал, что он не бросит Наташу в такой ситуации! – от сердца сразу отлегло. – Он поддержит и позаботится о ней.»

– Необычная у вас семья. Не буду скрывать: интересно было познакомиться с человеком, которого все так любят!.. Редко когда услышишь от бывшего мужа восторженные слова о своём сопернике. Тем более, от Вити! Ему более свойственно стереть конкурента в порошок… Простите, что-то я разговорился, давайте, приступим к нашему делу. Мне необходимо задать Вам несколько вопросов, постарайтесь быть предельно откровенным. Я здесь для того, чтобы как можно быстрей освободить Вас.

Отвечал на вопросы искренне и честно, как уже не раз это делал со следователем, ничего нового добавить или убавить я не мог.

– И, последнее, Эрик, может есть просьбы или пожелания? Жалобы?

– Нет, единственное, в чём я нуждаюсь, – это в исповеди, и, если возможно, с моим духовным наставником, впрочем, это не столь важно, пусть будет любой священник.

– Думаю, это возможно, хотя ничего не могу гарантировать. Сами видите, как тут работают.

– Да, вижу… – я опустил голову.

– Ещё пожелания будут?

– Мне бы хотелось привести себя в порядок.

– У Вас сегодня банный день, думаю, Вам выдадут всё необходимое.

– Спасибо! Мы ещё встретимся?

– Несомненно. Что передать Вашей супруге?

– То, что я люблю её больше жизни… – слова застряли в горле.

– Поверьте, это взаимно! – он пожал мне руку на прощанье, незаметно вложив в неё маленький сложенный кусочек бумаги. Глазами указал наверх. – Будьте осторожны!