Галина Пискунова-Пестрикова (Байдерова) - Судьба. Преданная

Вечерело, Галка сидела за столом, готовила уроки. Мама как всегда – за машинкой. Тихо по радио звучала музыка. Вдруг внимание Галки привлекли слова диктора. Он говорил о ХХ съезде КПСС, который состоялся в феврале 1956 года и который стал поворотным пунктом страны, где разоблачались просчёты предшествующих десятилетий, преступления Сталина и его окружения. Всё это было объединено в понятие культ личности Сталина.

– Мам, мам, послушай, что говорят по радио.

Мама прекратила строчить, прислушалась. Постепенно выражение лица у неё стало меняться.

– Свят, Свят! – Сказала она и перекрестилась. – Ба! Ба! Иди сюда! Послушай.

Появилась бабушка. Обе прильнули к приёмнику. Они внимательно слушали, что говорил диктор. Лица их были серьёзными и испуганными.

– Господи! Что делается? – Сказала бабушка. – Почему так-то? Когда был жив человек – все льстили ему, боялись. Тот же Хрущёв, подлиза был, всегда угождал. Умер человек – сразу смелость появилась. Вот и пойми человеческую сущность. Что-то в мире неправильно.

Одно было правильно: вскоре все репрессированные политические заключённые были реабилитированы и освобождены. Они стали разъезжаться по домам. Некоторые остались в Дарье: ехать было некуда.

Каждую субботу проводилась линейка, дежурные по школе отчитывались за неделю. Перед линейкой выставляли нарушителей и определяли им наказание. Однажды нежданно-негаданно завуч выставила на лобное место Галку. Та не понимала, в чём дело. Вроде ведёт себя безукоризненно, а вот выставили.

– Посмотрите на Байдерову. Уж больно рано стала чувствовать себя взрослой.

Кто тебе позволил приходить в школу с кудрями? Где ты такое видела?

Все затихли и стали смотреть на Галку, как на прокажённую.

А та от унижения не знала, куда спрятаться. Лицо было пунцовым, как свёкла.

Завуч обратилась к пионервожатой:

– Ирина Васильевна, отведите эту девицу к крану и выпрямьте ей кудри.

Галку повели к крану, как на эшафот. Намочили и выпрямили кудри. Линейка разошлась, а она побрела в класс, до конца не понимая, что произошло. В классе тихо села на своё место. Никто с ней не разговаривал. Все смотрели, как на преступницу.

Во время урока раздался возглас:

– Смотрите, у Байдеровой снова кудри!

Все разом повернулись к ней. На голове у Галки, на висках красовались завитушки, как бы говоря: «Ну как? Съели?». Учительница математики тоже посмотрела на неё. Потом встала и вышла. Несколько минут её не было. Пришла и продолжила урок.

На перемене Галку позвали в учительскую. Что ещё? Сердце учащённо билось. Учительскую теперь она боялась больше, чем мать. Вошла. Опять много народу, как тогда, с мамой. Никогда она это не забудет. Испуганно, как затравленный зверок, смотрела на всех.

Вдруг к ней стала подходить завуч. Галка вся сжалась. Завуч сухо сказала:

– Извини меня, Байдерова. Я ошиблась. Иди в класс.

Галка вышла. Теперь в её душе была не обида, а негодование. Она думала:

«Оскорблять можно на линейке, а извиняться – в учительской». С тех пор Галка перестала уважать завуча и одно поняла: не разбираясь, нельзя наказывать человека. Нужно не использовать власть над тем, кто перед тобой слаб, кто не может в силу обстоятельств защитить себя. Боже, как страшно, когда у власти САМОДУР, да ещё невоспитанный! Где-то она слышала, что был на свете мудрый царь Соломон. Он всегда решал ситуации справедливо и те, кто обращался к нему, были довольны и восхищались его мудростью. «Надо больше узнать о Соломоне» – подумала Галка.

Шло время. Галка взрослела. Степь по-прежнему была подругой и советчицей. Гуляя по степи, она вдыхала её аромат, прислушивалась ко всем звукам, предавалась мечтам. Она вслух разговаривала со степью, делилась с нею и радостью, и печалью. Степи она доверила свою тайну: нарисовала портрет любимого – высокий, стройный, черноволосый, и обязательно с голубыми глазами, чтобы по характеру был, как Владимир Дубровский или как Эдмон Дантес, или как благородный Атос. Ей нравились все положительные герои.

Было очень обидно, когда организация «Зелентрест» распахала от железной дороги пятьсот метров степи и посадила полосами саженцы кустарников и низкорослых деревьев для задержания снега. Несколько лет Галка вместе с подружками летом работала в зелентресте. Они пололи, освобождая саженцы от сорняков, и получали за это зарплату. Места для прогулок по степи было ещё много, так что вскоре Галка успокоилась, а заработанные деньги её очень радовали. Иметь свои деньги – это замечательно! Надо об этом подумать. Но ещё приятнее было, когда Галка первую ма-а-ленькую зарплату отдала маме. Она видела, что мама ею гордится.

Однажды, когда вся семья была в сборе, кто-то постучал в двери, и в комнату вошёл мужчина лет 50-и. Среднего роста, худощавый, приятной наружности. Галка его никогда не видела, но он ей сразу понравился. Братья с недоумением смотрели на него, бабушка оторвала голову от вязания, а мама находилась в горнице за машинкой.

– Здравствуйте, – сказал он. – Здесь живет Байдерова Татьяна Николаевна?

Галка побежала к матери:

– Мама, к тебе пришли. – Мужчина снял шапку и смущенно теребил ее в руках. Он заметно волновался.

– Кто пришел? – Спросила мама.

– Иди, увидишь.

Мама вышла из горницы, все глядели на нее. Она зарделась, но держалась уверенно.

– Проходите, присаживайтесь, – сказала она.

Ему предложили снять пальто. Он сел за стол. Воцарилось неловкое молчание. Первым нарушил молчание мужчина.

– Я к вам по делу, очень деликатному. – Он все еще смущался, тщательно подбирал слова. – Я рад, что семья в сборе, поэтому сразу оглашу причину, по которой пришел. Я знаю вашу семью давно. Работал с Михаилом Петровичем. Я сожалею, что война оставила вашу семью без кормильца. Татьяна Николаевна, вы меня знаете, я несколько раз приезжал с проверкой на казарму. Отзывы о вас были самые положительные. Недавно я овдовел. Прошло уже два года. Мне жаль, что так распорядилась судьба, но хочу, чтобы у меня была в дальнейшем спутница жизни, поэтому я приехал к вам, Татьяна Николаевна, с предложением руки и сердца. – Он замолчал.

Мама смущенно сказала:

– Спасибо за предложение, не скрою, мне приятно, но я должна подумать, посоветоваться с детьми, со свекровью. У меня ведь еще несовершеннолетняя дочь. Ее надо доводить до ума.

На что мужчина ответил:

– Я помогу.

Дальше эту тему не стали развивать. Мама сказала:

– Ребята, давайте в горнице накроем стол и будем ужинать. – Мужчина заулыбался, и, шутя, поддержал идею поужинать.

– А у меня на этот случай есть бутылочка винца, – и поставил бутылочку на стол.

За столом говорили на разные темы и только в конце ужина, уже прощаясь, мужчина спросил: