Светлана Черемухина - Галка на высоте

– Ну, че, все-таки не передумала? – кинул в меня последний пробный камень Шашка, когда мы подошли к машине. Он остановился с ключом в руках и смотрел с надеждой.

– Шаш, это моя репутация, понимаешь? В конце концов, мои деньги. Как я могу передумать?

Друг вздохнул, а я отвернулась, чтобы он не заметил набежавшие слезы. Вот вечно они не к месту появляются. К черту нытье! Таких мужиков как Ладогин или Юрьевич это только позабавило бы, так что я сама собираюсь развлечься.

– Ну поедем или как? – отмерла я и решительно раскрыла дверь машины. – Да, и к черту ухаживания, я сама усядусь.

Шашка хмыкнул и тоже полез в машину.

До места добрались за полчаса. Часы показывали двадцать два пятнадцать, и я, сцепив пальцы на коленях, замерла.

– Сколько у нас времени на вздремнуть? – попытался вывести меня из транса Шашка, но я лишь пожала плечами.

Наша фирма разместилась в одном крыле небольшого гаражного комплекса. Двухэтажное кирпичное здание спокойно стояло в отдалении от жилых домов, но окна ближайшей девятиэтажки смотрели как раз на парадное крыльцо. Блин, оставить машину прямо здесь, это все равно что включить свет во всех кабинетах офиса.

– Заводи мотор, мы уезжаем, – потребовала я.

– Что? – практически взревел донельзя удивленный парень, но я залихватски ему подмигнула.

– Мы отгоним машину на соседнюю улицу, чтобы не отсвечивать здесь.

Фыркнув, Шашка послушно завел двигатель и выехал со двора. Через десять минут мы, словно воры, крались в темноте обратно. Впереди Шашка, за ним я, прячась за его могучей спиной.

Уже довольно ощутимо похолодало, и я ежилась в своем пиджачке на рубашку с коротким рукавом. Короткая юбка-карандаш тем более не могла спасти от ночной сырости, и я начала стучать зубами. Что ж, не догадалась днем заскочить домой переодеться, теперь приходится терпеть.

Гигантской нахохлившейся птицей дремал гаражный комплекс, погруженный в темноту, и ни один фонарь на прилегающей к нему территории не работал. Что ж, это как раз то, что мне надо. Да здравствует разгильдяйство и халатность!

Я так крепко сжимала в руках заветный ключ, что казалось, он раскалился. Я вздрогнула, когда Шашка неожиданно обернулся.

– Ключ! – произнес он требовательно, протянув за ним руку, словно хирург в операционной.

Получив его, теплый и потный, еле слышно хмыкнул.

Не всем было известно, что в нашем офисе отсутствовала сигнализация. Имитация датчиков и камер видеонаблюдения имелась, но все это было туфтой. Жесткая экономия (а точнее страсть шефа проводить отпуск в жарких странах) не позволила нам разжиться достойной охраной, и сейчас это играло мне на руку. Шашка открыл замок и, толкнув дверь, отошел в сторону.

– Прошу! – этаким гусаром произнес он, и тут же подтолкнул меня в спину. – Галка, время позднее, хватит телиться. Быстро делай, что ты там собралась, и по домам.

Я в волнении перешагнула порог и направилась по темному коридору в сторону приемной.

– А кстати, сколько времени тебе понадобится на то, что ты задумала? – Шашка прикрыл дверь и последовал за мной.

– Капелька, – ответила я, шаря в сумке и извлекая на свет божий, а точнее, во тьме, еще один ключ.

– Серьезно? Для того чтобы все здесь разрушить и поджечь тебе не нужно много времени? – захохотал в полный голос Шашка. В помещении не было необходимости переговариваться приглушенным шепотом. – А свет ты включить не хочешь?

– Что? Свет? Может, сразу вызвать Стражей порядка? – возмутилась я.

– Ладно, спокойно, я просто пошутил, – пробурчал Шашка, извлекая из кармана мобильник, чтобы посветить мне.

Дело в том, что я безуспешно тыкала ключом в попытке попасть в замок, и пока мой друг не догадался мне посветить, была на грани провала всей операции.

Оказавшись в своей стихии, я быстро подошла к столу и включила компьютер.

– Что? – возмутился Шашка, прозревая. – Ты притащилась сюда, чтобы сделать какой-то отчет? А меня взяла за компанию, чтобы не страшно было?

– Шаш, я увольняюсь, – коротко бросила я ему, щелкнув иконку программы 1С.

– Я это слышал еще днем, – произнес друг.

– Днем речь шла о том, что меня уволят. А я решила уволиться сама. Чувствуешь разницу?

– Не совсем.

– Мне дорога моя трудовая книжка, понимаешь? В ней вся моя жизнь, от нее много зависит, и портить ее двум дегенератам, которые думают не головой, а совсем другим местом, я не позволю. Я сама себя уволю и точка.

Я объясняла Шашке свои мотивы и намерения, а сама быстро составляла приказ от сегодняшнего числа. Распечатала на принтере, поставила свою подпись (чего мне подличать-то) и полезла в нижний ящик стола.

– Посветить? – встрепенулся замерший, было, Шашка. Он удобно устроился на стуле рядом с моим столом и немного обиженно сопел.

– Спасибо, не надо, – натужно ответила я откуда-то снизу, шаря рукой в забитом всякой ерундой ящике.

Это очередной прокол шефа: когда-то он вручил мне запасной ключ от своего кабинета и благополучно забыл об этом факте. Ну что же, золотой ключик, вылезай! Наступил твой звездный час!

Нащупав коробочку со всякой мелочёвкой, зачем-то хранящей сломанные точилки, обгрызенные ластики и скомканные визитки, я нашарила там мой самый заветный ключ.

Да-а-а, сегодня, воистину, ночь волшебных ключей. Я словно прохожу какой-то квест, и, попадая в каждое новое место, получаю новый ключ, чтобы двигаться дальше. Прямо Форд Боярд какой-то! Что ж, Михаил Юрьевич, я почти дошла, я совсем рядом.

Шашка вовремя подскочил, чтобы осветить процесс открывания директорского кабинета. Дело в том, что именно там находился сейф с трудовыми книжками, как и банковские печати.

Я с легкостью открыла его. Это оказалось просто, так как ключ от сейфа совершенно справедливо хранился у меня, благо, в разгар рабочего дня я бегала к нему не по одному разу. Через минуту я уже извлекала дрожащими руками свою трудовую книжку из одного из ящичков.

– Ну вот и все, – проговорила я, чувствуя, как восторг разливается по моим венам, прогоняя напряжение. Страх, что у меня ничего не получится, наконец-то, отпускал.

Шашка посветил мне в лицо, заставив хрюкнуть от возмущения.

– Хочу запечатлеть лицо маленькой воровки, пустившей во все тяжкие ради бумажной картонки, – пояснил мне друг.

Я легонько хлопнула его этой бумажной картонкой по лбу и демонстративно ее чмокнула.

– Шаш, это вся моя жизнь, – я потрясла своей книжкой у него перед носом. – Мой авторитет, моя репутация, мое прошлое и будущее, – серьезно объяснила я. – И запись об увольнении за прогулы была бы в ней клеймом на всю жизнь. И даже если бы впоследствии через суд я добилась бы отмены этой записи, она все равно бросала бы на меня тень подозрения, наводя моих потенциальных работодателей на ненужные размышления.