Светлана Черемухина - Галка на высоте

– Ладно, ладно, – примирительно замотал фонариком Шашка. – Я все понимаю. Но теперь-то мы можем отправляться домой?

Я посмотрела на него скептически.

– Скажи мне, Шаш, сколько раз ты увольнялся?

– Я-то? Нисколько.

Это было правдой. Как после технического он пришел на завод, так там и работает до сего дня.

– Оно и видно. Для увольнения одного приказа мало. Надо еще в трудовую внести запись о нем, понятно?

– Это долго?

– Если не будешь отвлекать, сделаю за пять минут.

– Окей, я пока вздремну, – и Шашка первым направился в приемную, уселся на стул и сделал вид, что задремал.

Я же подскочила к столу директора, открыла верхний ящик, где хранились все штампы и печати, и, схватив нужную, побежала к своему столу.

– Посветишь мне? – попросила я и принялась творить свое будущее.

Друг немного подразнил меня, гоняя луч экрана телефона по столу и метя мне в глаза, но потом посерьезнел, поняв, что сам продлевает свою агонию пребывания вдали от любимой, и, устроив локоть на столе, принялся послушно светить мне под руку.

Я сделала запись, штампанула ее самой главной печатью, поставила подпись директора (иначе что я за секретарь, если не умею подписываться за патрона!) и снова чмокнула зеленые корочки. Приказ я решила оставить на столе у директора. Пусть завтра утром придет и обрадуется!

– Теперь что? – поинтересовался мой друг детства, намекая, чтобы пора бы уже и сваливать отсюда.

– Все! – выдохнула я. – Ой, постой!

Хорошо, что я не успела отключить компьютер. Игнорируя красноречивое сопение друга как признак возмущения, я снова забралась в программу, и наглым образом, нисколько не сомневаясь в своих действиях, стерла свои личные данные, как то паспортные данные и место жительства. Пока это делала, поняла, что есть еще один документ, подлежащий изъятию: мое личное дело, поэтому снова попрыгала в кабинет шефа к сейфу. Назад я возвращалась довольная, будто выиграла в лотерею.

– Теперь все?

– Все!

С чистой совестью я выключила комп, отнесла печать на место, спрятала все ключи туда, где они и должны лежать, решив, что ключ от входной двери я выброшу где-нибудь на улице, когда меня посетила одна очень неприятная мысль.

Шашка черной тенью маячил уже в конце коридора, когда я снова вернулась к столу.

– Ну ты чего там? Галка! Решила стены расписать губной помадой? – ворчал Шашка, подгоняя меня.

– Обойдутся. Слишком мелкие пакостники, чтобы я на них свою «мary kay» тратила, – откликнулась я, копошась в папках, расставленных в лотки.

Шашка недовольно приблизился ко мне.

– Ты издеваешься? – голос его уже не был шутливым.

Ему изрядно надоело это глупое приключение. Никаких тебе погонь и опасностей, одни бухгалтерские делишки и кадровые заморочки. Не, это не интересно.

Но у меня был резон задержаться еще немного. Всю радость от только что содеянного как корова языком слизала: денег-то я не получила! Месяц каторги, и все насмарку. Я им не лохушка какая-то за бесплатно сносить придирки и издевательства!

Вдруг я вскинула голову и улыбнулась страшной улыбкой (ну, я на это надеялась). Я не я буду, если шеф не заплатит мне положенную зарплату!

Чтобы Шашка не скучал и не расстраивался еще больше, решила вовлечь его в подсчет своих кровных, принявшись рассуждать вслух.

– Мой оклад составляет пятнадцать тысяч, – сообщила я.

– А я тебе всегда говорил, что ты достойна большего! – вставил подхалим Шашка.

– Спасибо тебе, ты настоящий друг, – не оставила я незамеченной его попытку поддержать и ободрить меня. – Аванс я уже получала, в размере шести тысяч. Значит, меня ожидают мои законные и заработанные девять тысяч. Плюс премия. Обычно она варьируется от двух тысяч до четырех, но я человек скромный, возьму по минимуму, так и быть. Итого мне должны одиннадцать косых.

– Ха, ты скромняга, – хмыкнул Шашка. – Бери больше, за моральный ущерб, так сказать. Тысяч пятьдесят хотя бы. И это, за отпуск, да, за отпуска еще нужно взять, – проявил вдруг он заботу обо мне.

– Я его в прошлом месяце отгуляла.

Я видела, что он прикалывается надо мной, не веря, что я получу эти деньги, поэтому не стеснялся рассыпать их щедрой рукою. Ничего, пусть смеется, в конце посмеемся вместе.

– Значит так, – обернулась я к нему, пресекая дальнейшие насмешки. – Как я их получу – мое дело. У женщин свои секреты.

Я недолго наслаждалась торжественностью и загадочностью момента, потому что Шашка вдруг всхлипнул и загоготал так, что я даже обиделась немножко.

– Это какими такими секретами ты из них свои деньги собралась выуживать, а, Галочка? – смеялся он, не в силах остановиться, хоть и увидел мои сведенные брови.

Нда, это я промахнулась немного, не на ту мысль навела своего незадачливого друга.

– Да ну тебя, – не стала больше тратить на него время и снова принялась копошиться на столе.

– Давай хоть посвечу тебе, – предложил Шашка примирительно, но в этом больше не было необходимости. Во-первых, я на ощупь знала, что мне нужно, а во-вторых, уже притерпелась к темноте и стала более-менее ориентироваться в пространстве. К тому же свет из соседнего дома, пусть и слабый, достигал окна и немного рассеивал чернильную тьму.

Тем не менее, Шашка, чувствуя вину передо мной, все же включил свой сотовый, пуская мне в глаза мобильных зайчиков.

Да где же эта папка? Уже два лотка было ощупано и забраковано. Это просто золотая папка, во всяком случая для меня. Она стоит одиннадцать тысяч, и я ее найду.

– Вот она! – крикнула я радостно одновременно еще с одним возгласом.

– Что здесь происходит? – раздался мужской голос и через мгновение кабинет взорвался ярким светом, слепя глаза.

Мой большой друг стоял спиной к дверям, и только я могла видеть, какими круглыми стали его глаза. Словно вишни превратились в огромные сливы. Он безмолвно смотрел на меня и будто бы спрашивал: «Мать, че делать-то будем, а?»

Я сразу поняла, что он готов ринуться на штурм и накачанной грудью проложить мне дорогу к свободе, но этого не потребуется. Я послала положительный ментальный привет товарищу детства и выглянула из-за его широкой спины.

– Иосиф Виссарионыч! – я расплылась в широкой улыбке.

– Галка, ты что ль? Не признал я тебя, – старик щурился, пытаясь рассмотреть меня, отважно заглядывая в открытую дверь. Поскольку опасности никакой не ожидалось, он решился зайти в кабинет.

– Ага, я, – подтвердила я.

– Чего так поздно-то? Я вроде все закрывал, когда домой уходил.

– Когда вы уходили домой, меня здесь и не было, – согласно кивнула я. – Меня вообще сегодня не было.

– А, так я слышал, да. Юрьич сегодня рвал и метал. Злой как черт был, – глаза пожилого человека сощурились и морщинки побежали лучиками от хитрых глаз. – А чего тебя не было? Случилось что ли чего? – спросил он, и меня это тронуло до глубины души.