Алекс Чин - Иудейка

– Если хочешь бороться с немцами с оружием в руках, тогда иди в партизаны, – покачала с укором головой Барбара.

– Пошёл бы, да вот только в лесу жить не люблю, – Янек криво усмехнулся. – Недавно встретил одного такого партизана. Мы с ним на передовой от немцев отбивались. Так вот он сказал мне: «Брось ерундой мелочной заниматься, иди к нам…». Отвечаю: «Нет, я человек мирный, немцы меня не трогают, и не хочу больше ни с кем воевать…».

– Ну вот, – сдержанно усмехнулась Барбара, – ты встречаешься с кем-то, тебя приглашают куда-то, а ты не ставишь Казимира в известность. А если тот человек агент гестапо?

– Нет, он самый настоящий партизан, – горячо возразил Янек. – Я его хорошо помню – сражался с врагом отчаянно. А потом судьба развела нас в разные стороны.

– А тебе твоя Кшися не говорила, что другие члены группы тебя опасаются? – посмотрела ему в глаза Барбара. – Только она и я ходим с тобой на задания. Тебе это о чём-нибудь говорит? Мне советуют: не ходи с этим бесшабашным, он сам лоб расшибёт и тебя куда-нибудь втянет. А я всем возражаю: «Янек храбрый и решительный подпольщик, но он немножечко несдержан и у него свой взгляд на борьбу с фашистами. Он ищет приключений, так как ему скучно вести тайную подпольную борьбу! Ему простора для самовыражения не хватает!»

– И что, меня действительно осуждают? – нахмурился Янек.

– Не веришь мне, сам поинтересуйся, – усмехнулась Барбара. – Хотя сначала у Кшиси спроси. Пусть она скажет, что тебя называют бесшабашным торопыгой!

– Меня? Бесшабашным торопыгой? – округлил глаза Янек. – Признаться, я впервые об этом слышу! Действительно, но почему мне этого никто не говорит? Даже Казимир, хотя частенько отчитывает меня за проступки. А ты… Ты знаешь, при разговорах с тобой я забываю, что тебе семнадцать! Мне кажется, что это не я, а ты меня на десяток лет старше.

Барбара смутилась и покраснела.

– Нам надо действовать более решительно, – развивал свою мысль Янек. – Найти связи с другими подпольными группами и создать одну более мощную организацию! Мы же не одни в Варшаве, как считаешь?

– Ну нет, об этом я даже говорить не хочу, – возразила Барбара. – В нашей группе всё решает Казимир. Может быть, он общается с другими группами, но это не наше дело.

– Почему не наше? Как раз это наше общее дело! – заершился Янек. – Казимир окружил себя молокососами и позволяет вам всем молиться на себя, словно он божество. Он тщеславен, и это ему льстит. Этакое геройство расклеивать на дверях и заборах бумажки! В чём их сила, я не понимаю!

– Странно, все понимают, а ты нет, – вздохнула Барбара. – Листовками мы поддерживаем в людях бодрость духа, будим их патриотическое сознание!

– Нет, не понимаем мы друг друга, – поморщился Янек. – Вот если стрелять немцев из-за угла, бросать в их машины гранаты… Мы клеим и клеим листовки, будим в людях «патриотическое сознание», а оно спит и пробуждаться не хочет! Немцев полон город, под ними вся Польша, а мы… И люди, и мы ждём какого-то чуда, без конца ждём и ждём! А надо самим крепко постараться, чтобы оно вдруг пришло!

– Всё, хватит, у меня голова уже болит от твоих бредней, – рассердилась Барбара. – Пей чай и уходи. Кшися, наверное, уже заждалась тебя и места себе не находит.

– Нет, ну надо же, – словно не услышав её, продолжал возмущённо выговариваться Янек. – Подпольной борьбой считаете разносить и расклеивать листовки? Пойми, Барбара, ты же умная девушка, намного умнее остальных из нашей группы! Немцам наплевать на бумажки. Их можно устрашить только силой!

– Вижу, задание успешно выполнено? – как гром среди ясного неба прозвучал голос Казимира Бзежинского, и сам он вошёл в комнату так неожиданно, что Янека и Барбару пробрала дрожь.

– Ты-ы-ы?! – прошептала потрясённая девушка. – Но как ты…

– Не забывай, что это я нашёл квартиру, – сказал Казимир, показывая ключ, и перевёл взгляд на притихшего Янека. – А ты всё никак не успокоишься? Не смог убедить меня, решил склонить на свою сторону молоденькую девушку?

– Твоё мнение я знаю, а потому решил выслушать её, – обиженно поджал губы Янек.

– Нет, ты меня послушай, – Казимир подошёл к столу и присел на свободный стул. – Я всё никак не пойму, чего ты добиваешься? Уверен только в одном, что дальше своего носа ты ничего не видишь! Твоя бредовая идея так захватила тебя, что ты хочешь навязать её другим! Пойми, Гитлер захватил Польшу, и не исключено, что скоро двинет свои полчища на всю Европу. А ты… Какого чёрта ты воображаешь, что, убив одного-двух фашистов, ты заставишь всю их огромную свору бояться и не спать ночами? Если тебе такие методы близки, то мне они чужды!

– А я и не ожидал другого от тебя услышать, – буркнул Янек.

– И правильно делал, – кивнул Казимир, закуривая. – И запомни, пока нашей группой руковожу я, никогда не допущу, чтобы ты навязывал нам свое представление о борьбе с фашистами!

– Конечно, разносить, как почтальоны, листовки, куда безопаснее, – насмешливо парировал Янек.

– А у нас нет цели самоликвидации, – вздохнул Казимир. – Наши, как ты выражаешься, «бумажки» поддерживают людей, которые пришли в отчаяние и потеряли от горя головы. Многие в тупике и не видят выхода. Гитлер готовится к вторжению в другие европейские страны и нисколько этого не скрывает. Об этом пишут все газеты. В такой обстановке наши листовки дают людям надежду!

– Немцы не думают так, как ты, – огрызнулся Янек. – Если они решились завоевать Европу и делают это, то никакие листовки не убедят простых людей, что оккупация страны дело временное и война скоро закончится!

– Это твоё личное мнение! – повысил голос, начиная сердиться, Казимир. – А задумывался ли ты когда-нибудь о том, что творится в голове простого поляка? Ты говоришь, что оружие бьёт сильнее листовки, а представь себе, что информация, указанная в листовке, будет прочитана людьми, которые попали в тупик и изнывают от депрессии? День ото дня они обрабатываются лживой фашистской пропагандой. Она их давит, гнетёт, опустошает… И они начинают думать, что фашизм непобедим! И тут они, случайно, где-нибудь на улице, на двери или на заборе увидят нашу листовку и прочтут её. Узнав правду, у них камень с души свалится, они поймут, что не всё потеряно, и есть такие люди, которые борются с фашизмом, несмотря на всю его видимую мощь! И это, заметь, без стрельбы и метаний гранат из-за угла!

– Да-а-а, язык у тебя без костей – мелет и мелет, только держись, – поморщился Янек. – Сразу видно, из благородных панов ты. А я… а я простой ремесленник. И все мои предки: отец, дед, прадед – из таковых. Мы больше действовать привыкли, чем языком молоть попусту или бумагу марать.

– Умерь свой пыл и не стремись выделиться среди остальных чрезмерным патриотизмом, – сказал строго Казимир. – Кстати, никто из нас и не сомневается в твоём героизме и желании как можно скорее победить фашизм!