Сьюзан Кинг - Острые шипы страсти

Он опустил на нее глаза, находясь неподобающе близко в этом тесном пространстве. Эмлин почувствовала легкий аромат вина и корицы, когда его теплое дыхание нежно коснулось ее волос. Она сделала шаг в сторону, он тоже, но его рука тесно прижималась к ее плечу, пока они стояли бок о бок, рассматривая фриз.

– Возможно, я даже попрошу, чтобы ваш дядя приехал в Хоксмур, – задумчиво произнес он.

Она мельком взглянула на него. Тонкие линии его лица, темный лоск волос и блеск глаз отражали теплый свет, придавая ему такую поразительную красоту, что на секунду Эмлин стало трудно сконцентрироваться на разговоре. Глубокая задумчивость читалась не только в его суровых глазах, угрюмой элегантности и скрытной манере поведения. Каждое слово, каждое действие, казалось, имели подводное течение, как река, тихая, неизведанная, могучая.

Она не знала, чего от него ожидать. Он казался мрачным, не очень любил шутить, к тому же она думала, что он будет бранить ее за то, что произошло в лесу. В конце концов, она проделала ему дыру в ноге всего несколько часов назад. Его нынешнее благоразумие сбивало ее с толку.

Либо его молчание свидетельствовало о каком-то внутреннем рыцарском кодексе, либо он планировал какую-нибудь отвратительную месть. Угроза нависла над ней дамокловым мечом, раз уж он и его отец приехали в Эшборн. Пусть они откроют послание короля, молилась она, и скорее уедут.

– …церковного характера?

Эмлин посмотрела на гостя широко открытыми глазами. Что он спросил? Она не слушала и теперь старалась проследить за ходом его мыслей. До этого он упоминал Хоксмур.

Он наклонился ближе и громко сказал:

– Вы кажетесь расстроенной, миледи. Позвольте, я повторю. – Он отчетливо произносил каждое слово, словно она была глухой: – В Хоксмуре есть новая часовня. Может быть, ваш дядя согласится нарисовать там рисунки церковного характера?

– Вы должны попросить об этом его настоятеля, аббата, – поджав губы, ответила она, смущенная своей невнимательностью. Она надеялась, что у него заболит нога, ведь он уже так долго стоит возле нее.

– Значит, я так и сделаю.

– Расскажите мне, о чем говорится в документе короля. Скажите, что вам известно о моем брате Гае.

– Нет, – ответил он.

– Зачем вы взяли с собой столько людей? – спросила она. – Вам нужен вооруженный отряд против девушки и троих детей?

– Трое детей? – озадаченно переспросил он.

– У меня двое младших братьев и сестра, – ответила она. – Один из них совсем младенец. Вы бы не пострадали от нас, сир, если бы решили взять наш дом силой.

– Никто не упоминал о младенце. – Хоквуд нахмурился и о чем-то задумался. – И мы не собирались применять здесь силу. – Коснувшись обеими руками ее головы, он удерживал ее у стены. Доспехи на его руках заслонили свет, а в его дыхании чувствовался запах пряностей, лука и корицы… Он возвышался над ней. – У меня уже были небольшие неприятности из‑за вас сегодня, юная леди, – мягко напомнил он ей. – Я не желаю еще больше. Перестаньте расспрашивать и примите неизбежное.

Эмлин чувствовала, как ее сверлят его глаза, она отчетливо осознавала его силу и мужественность. На долю секунды ей показалось, что он собирается наклонить голову и поцеловать ее. Девушка прижалась затылком к стене и крепко сжала рот, пристально вглядываясь в его нижнюю губу, полную, мягкую, и ровные белые зубы за ней.

– Я не имею отношения к документам короля, – сказал он. – Видит Бог, если бы спросили моего мнения, в них все было бы по-другому.

– Скажите мне хоть что-нибудь о моем брате, сир, – попросила Эмлин.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

– Ваш брат жив и здоров, из того немногого, что я слышал о нем, – наконец ответил Николас. Опустив руки, он сделал шаг назад. – А теперь покажите, где моя комната, миледи. Я хотел бы отдохнуть, пока не вернется мой отец.

– Та маленькая дверь в дальнем конце ведет наверх в галерею, где вы увидите свою комнату, – ответила она. Хоквуд быстро кивнул, повернулся и ушел.

Эмлин вдруг стало холодно, она сняла с вешалки на стене зеленый плащ, накинула его на плечи и возвратилась в опустевший зал. Она подошла к камину и села на корточки возле Каджиля, который обнюхал ее руку и положил морду на ее колено. Она гладила его шею, задумчиво глядя на языки пламени.

Зычный надменный голос Уайтхока был подобен раскатам грома. Эмлин сидела у камина скрестив руки и слушала формальные вступительные слова в документе короля. У нее пересохло во рту от напряжения.

Неподалеку, в свете огромного камина возвышался, облокотившись о дубовый стол, Николас де Хоквуд. Уот, суровый опекун, стоял рядом с Эмлин.

– Да будет вам известно и приведено в исполнение соответствующим образом, – читал Уайтхок, – что вся собственность, принадлежащая барону Эшборну, переходит королю. Гай де Эшборн остается в тюрьме из‑за долга казне в размере пяти тысяч марок.

– Пять тысяч! – с негодованием воскликнула Эмлин. – На Рождество было две тысячи марок!

Уайтхок бросил на нее пронизывающий взгляд и продолжил:

– Младшие наследники Роджера де Эшборна отдаются под опеку Николаса де Хоквуда, пока долг не будет выплачен полностью.

Эмлин от возмущения рот раскрыла. Король заберет детей. Она не ожидала этого. Ногти впились в ее ладонь, когда она посмотрела на барона, чье лицо пряталось в тени, и его выражение невозможно было прочесть. Он казался холодным и невозмутимым – такому человеку вряд ли можно доверить детей. Ее братья и сестра слишком малы! Кристиан еще совсем юн, чтобы воспитываться в доме рыцаря, Изабель робка, как кролик, а Гарри едва научился ходить. Пресвятая Дева Мария, молилась Эмлин, помоги мне вынести это.

Она знала, что король отбирает детей якобы для опекунства, но на самом деле в качестве залога. О некоторых из них больше никогда не слышали. Пару лет назад несколько маленьких мальчиков, принцев Уэльских, стали политическими заложниками. Они были повешены. Распрямив пальцы и глубоко вздохнув, Эмлин заставила себя сосредоточиться.

– Продолжайте, милорд, – сказала она.

Уайтхок наклонил голову и протянул документ сыну. Николас де Хоквуд вкратце объяснил, что замок Эшборн подарен Уайтхоку ради блага самого поместья.

– К тому же Эшборн должен добросовестно передать монарху тридцать волов и двадцать мужчин.

Эмлин слушала в оцепенении. Она сомневалась, что в Эшборне сейчас наберется двадцать стражников, а все волы находились в работе у ее крепостных.

– Леди Эмлин, – произнес барон, – король объявляет о вашей помолвке с лордом Уайтхоком.

Она резко подняла опущенные глаза и встретилась с твердым взглядом Николаса де Хоквуда. При свете огня тонкие пряди ее волос блестели на фоне побледневшего лица.