Сьюзан Кинг - Острые шипы страсти

Хоквуд возвысился над ней.

– В Хоксмуре достаточно мебели, так же, как и в замке моего отца в Греймере. Я прикажу разгрузить вторую повозку.

За невозмутимым видом Эмлин пыталась скрыть свою возрастающую ненависть.

– Господин барон, – ответила она, – детей заставляют покинуть их дом. Я не позволю отобрать у них то, что им дорого. Все это необходимые вещи.

Хоквуд молча наблюдал за суетой вокруг двух повозок. Один из его собственных всадников, одетый в темно-зеленый плащ, вышел из конюшни с ярко раскрашенным деревянным детским седлом и положил его на увеличивающуюся груду второй повозки.

Николас нерешительно покачал головой.

– Потворствовать прихотям детей – это понятно. Но вы могли бы перевезти все свои вещи по частям.

– У вас много солдат, они справятся с этой задачей.

– Солдаты не обязаны выполнять работу слуг, хотя я вижу, мои люди вполне охотно выполняют ваши приказы. Но никто из них не будет управлять лошадьми и не поедет в экипаже. Лорд Уайтхок и я возьмем только одну повозку. Прощаюсь до вашего отъезда, миледи. – Резко кивнув, он повернулся, чтобы идти.

– Нет, сир, постойте! – сказала она. Ее высокомерный тон заставил его притормозить, и он властно оглянулся через плечо.

В глазах Эмлин сверкнул недобрый огонек, она подошла к нему и поспешно опустила взгляд, разжав кулаки. Она не доставит ему радости снова иметь повод назвать ее змеей.

– Я тщательно готовлюсь к отъезду, милорд, – сказала она. – А поскольку нужно упаковать сундуки с моей одеждой, остов кровати, а также снять окна, прошу передать вашему отцу, что мы не сможем выехать до второй половины дня или даже до завтрашнего утра.

– Боже правый, окна! – воскликнул он, теперь полностью повернувшись к ней.

Эмлин дерзко вздернула нос.

– У нас в Эшборне отличные стеклянные окна. Их упакуют и перевезут в мои новые комнаты. Если они останутся здесь, их наверняка разобьют солдаты вашего отца.

– Миледи, – произнес он, отчеканивая каждое слово. – Мы уезжаем не потому, что сменилось время года или закончился сезон охоты. Мы не перевозим имущество, потому что вам скучно, а поэты перебрались на юг. Мы выполняем королевский приказ немедленно освободить замок.

– Во имя всех святых, вы просите троих детей покинуть дом по-солдатски, ни с чем, кроме рюкзаков на спине, – горячо ответила она, посмотрев на него снизу вверх.

Он тоже посмотрел на нее.

– То, что потащат на этой телеге, сложно назвать ничем, миледи. Будет нагружена только одна повозка. Видит Бог, все это сильно нас задержит.

Ее дрожащие пальцы, сжимавшие воротник плаща, выдали внутреннее волнение, которое она так старалась скрыть.

– Ваш отец дал мне этот день на сборы детей и мои собственные. Еще так рано, а вы уже хотите отправляться.

На его щеке заиграл желвак.

– Постарайтесь сделать так, чтобы ничего не задержало нас здесь, миледи. Уайтхоку не терпится уехать отсюда. – Его привычный самоконтроль, казалось, начал изменять ему. Он сделал глубокий вдох. – Что-нибудь еще? Лучше мне услышать это сейчас.

Эмлин бросила на него сердитый взгляд.

– Уолтер де Лиддель останется сенешалем в Эшборне в мое отсутствие. Он знает местность и наших людей здесь.

– Я уже предложил это Уайтхоку. Сэр Уолтер имеет большой опыт, Эшборн будет приносить прибыль под его руководством.

– Кузина моей матери, миссис Изабель – Тибби – будет сопровождать детей в Хоксмур.

– Моя тетя будет заботиться о них в Хоксмуре.

– Тибби заботится о них, как о собственных детях, она воспитывала всех детей в этой семье… – Глаза Эмлин неожиданно наполнились слезами, когда она посмотрела на него. Девушка слегка подняла голову, и одна слезинка скатилась по ее щеке.

Хоквуд быстро отвел взгляд в сторону, затем кивнул в знак согласия.

– Хорошо, значит, ваша Тибби поедет с нами.

Эмлин от удивления приоткрыла рот. Его небритые щеки залились густым румянцем, а серые глаза вдруг стали сине-зелеными, словно луч солнца сверкнул на холодном небе. Она изумленно наблюдала за этим превращением. Никакие эмоции не могли растопить сердце этого каменного мужчины, думала она – его щеки стали румяными из‑за холодного воздуха. Эмлин уже заметила, что кожа его отца имела такое же свойство легко заливаться краской. Но она была убеждена, что среди Хоквудов не было никого с добрым сердцем.

– Не задерживайте нас больше, чем нужно, миледи, – резко сказал он, развернулся и широкими шагами пошел через двор замка, чтобы присоединиться к Уайтхоку.

Она задумчиво смотрела, как он уходит. Барон правильно понял ее попытку задержать отъезд детей. Она отчаянно хотела дольше побыть со своими братьями и сестрой, ей нужно было закончить некоторые дела в замке, пока тот не перешел в руки Уайтхока. Она просто не могла уехать сейчас. Понадобится день, может, больше, чтобы рассказать обо всем домочадцам и дать им советы, связанные со сменой владельца. Она вздохнула. Уайтхок вряд ли проявит такую же заботу и великодушие, как Эшборны.

С детства Эмлин и ее братья и сестры были знакомы со многими семьями из близлежащих сел. Эта земля была отдана во владение их семье Вильгельмом Завоевателем, и поколения баронов Эшборн показали себя честными и снисходительными владельцами. Крепостные добровольно помогали в посадке, сборе и продаже урожая, даже сейчас, когда налоги и штрафы короля Иоанна опустошали полные сундуки Эшборна.

Лорд и его семья всегда благодарили этих людей землей или продуктами. Когда закрывались монастыри во время запрета, отлучившего Англию от церкви в наказание за действия короля, Роджер де Эшборн взял на себя благотворительные дела, обычно совершаемые монахами. Прошлой зимой Эмлин сама убедилась в том, что бедняки и старики обеспечены всем необходимым.

Она понимала, что предписание короля Иоанна изменит характер отношений между этими людьми и их господином. При условии, что Уот останется сенешалем замка, традиции не изменятся, если только не вмешается Уайтхок. Она удивлялась тому, как далеко простиралась жестокость графа. Может быть, его ненависть распространялась и на членов его собственной семьи.

Пройдя по двору замка, она подошла к конюшне, где стоял Уайтхок с другими людьми, включая его сына. Высокий и крупный, граф сразу бросался в глаза в своих блестящих черных доспехах и черном плаще. Его белые волосы развевались над откинутым капюшоном. Николас де Хоквуд указал в сторону повозок, и его отец выкрикнул какое-то замечание.

Когда Эмлин подошла ближе, Уайтхок резко обернулся и, насупив белые брови, сердито посмотрел на нее.

– Мне передали, что многое нужно сделать до того, как вы сможете отправиться, миледи.

– Да, милорд, – запинаясь под его тяжелым ледяным взглядом, ответила Эмлин. – Есть определенные дела, которые требуют моего внимания.