Алексей Горобец - И полыхал пожар дождя…

Как будто между правдою и ложью
Есть место для чего-нибудь ещё.

Я это не придумал – я без слов
Узрел всё на вратах степного рая,
Куда с тобой нас вынесла кривая
Шальных страстей
Вершить свою любовь.

Седой орех
Простёр над нами длань
И пальцем в небо ткнул:
– Читай скрижали!
Но нас уже с восторгом окружали
Седьмые небеса, куда ни глянь.

Бродячих звёзд летучие костры
Кропили степь дождём метеоритным,
И Гончих Псов стремительные ритмы
Несли нас – и беспутны, и мудры.

Огромный мир, просторами повитый,
Он был – и впредь намеревался быть…

И нам бы в самый раз поговорить

О вечности,
Прощающей обиды,

И глупости, сумевшей всё забыть…

Снедает и гнетёт меня забота,
А у неё совсем простая суть:

В какую блажь,
В какую тягость года
Мне тормознуть и чуть передохнуть?

Ну, так,
Чтоб больше спи и меньше думай
О правде с потолка и на века,
О правоте любви твоей разумной,
Где всё решает левая нога.

Повосхваляй постелье и безделье,
Соседку первачом поискушай,
А на похмелье… Что там на похмелье?
Поминки лета! – горькое веселье
Пустынных рощ

Да приторное зелье

Дождей и слёз,
Что хлещут через край.

Не пересилить натиск небосклона.
Они грешат, вселенские часы!
И в наши дни, как и во время оно,
Мы у небес, у вечности бездонной,
Крадём минуты, годы и часы.

И к нам с пустой сумой
Приходит бедность
И врёт о том, как сладостна нужда.
Но времени текучая бесследность
Куда важней, чем правда-правота.

И нет в любви отверженных –
Природой
Равно любимы и червяк,
И ты,
И тот дурной булыжник,
Что свободой
Забредил вдруг
И ухнул с высоты!

И вот теперь мы, то смеясь, то ссорясь,
Долбим тот камень, ну а он – гранит…
И смотрим в небо, как свинья в зенит,

И ждём, что Бог наш, Старый чудотворец,

Простит нас,
И спасёт и сохранит…

Окна распахнутая книга,
Дверной косяк.
Беззвучный след ночного крика
Уже иссяк.

И вне земных ограничений –
Теперь поверь! –
В миры свободных разночтений
Открыта дверь.

Но серый куст сырой сирени,
Что под окном,
Своё похмельное хотенье
Поднял вверх дном!

И расточая запах знойный,
Колюч и смел,
Хромой изломанный шиповник
Вдруг заалел.

И томных молний вертикали
(О, кровь-морковь!)
Нам всю-то ночь в окно шептали:
– Любовь, любовь…

Покинут, забыт?..
Ну и пусть, огорчаться не надо!
Не стоит обиду бессмысленно в ступе толочь.
Ты радость свою раздели между теми, кто рядом,
И душу не трать на вразвалку ушедшего прочь.

Не надо терзаться потерей невызревшей дружбы.
Мир чист и просторен,
И дышит доверьем к судьбе.

…И мреют сады,
И дымятся весенние лужи,

И грозы небесные
Дарят
Свой запах
Тебе.

Когда любовь скользнёт перстами
По холодам твоим и льдам,
Уткнись лицом, прильни губами
К её ветрам, её кустам,
Садам –
Они пускают корни
Вглубь, опровергая суть
Твоих снегов –
И всё просторней,
И всё небесней нам вздохнуть –

И боль забыв,
И злу не внемля,
Понять – любовь не превозмочь…

И рухнет ниц – с небес на землю –
От жажды изнемогший дождь.

Цени врагов.
Какими бы безмерными
Старателями зла большой руки
Те не были – твои ошибки первыми
Всегда заметят именно враги.

Завистники со вздрюченными нервами,
Ушкуйники, дельцы – мир многолик.
Но ты и с упырями, и с мегерами
Умел найти приемлемый язык.

И был собой,
И оставался верен
Друзьям, деревьям, слякотным снегам –
Чуть суеверен, в меру легковерен,
Бедой и болью на излом проверен…

И тайно снисходителен к врагам.

Оттепель, вороны прилетели.
Будят псов ночные крики сов.
Перезимовали, в самом деле!
И уже порядком надоели
Эти причитания капели
В ожиданье новых холодов.

Дремлют дни,
А ночи откровенно
Ждут любви, объятий,
А пока
Мендельсонят на ветру антенны,
Обручая снег и облака.

И взлетает незаметный, тайный,
С мокрых крыш –
Измотан и несвеж –

Тёплый сумрак летних обещаний
В облаках метелей и надежд.

Не стоит уходящее удерживать,
Беречь его ошмётки и следы.

В усталых реках
Лишь печаль и сдержанность,
А в павших листьях – зарево беды.

Не надо помнить то, что забывается,
И верить, что созвездия не лгут.
Птенцы небес
Взрастут, крылатой стаей став,
И сквозь тебя прочертят свой маршрут.

А уходить… Да что нам уходящее!
Нам не туда. Не там. Не по пути.
Всему черёд – подумай, пережди…

Крыльцо, порог.
Захлопни дверь скрипящую.

И в новый день – под небо, под дожди…

Опять любовь!
Не урезонит
Весну никто, хоть погибай!

Потоком диких дисгармоний
Нас окатил крикливый май.

Гром зарычит – и не до смеха!
Запомни боль, а жуть – забудь.
Страстям сестра, судьбе помеха,
Неутолимая, как эхо,
Весна всему укажет путь.

Ветрам назначит ритм и скорость,
Мечтам отмерит по делам,
И, возвратив озноб и хворость
Зиме, вернётся в тарарам
Фатальных ливней – и рассудит
Кому чадить, кому гореть,
Кому – уйти…

Но мы не будем
Об отплывавших сожалеть.
И вняв любви, ночам, рассветам,
Слезам и плачам – мы уйдём

За безрассудным первоцветом,
В просвет
Меж небом и дождём.

Забытых книг остывшие страницы,
Как трудно им к себе нас повернуть!..

Уйдёт январь,
Февраль угомонится,
А мне всё так же длиться и томиться,
Вникая в книжный вымысел и суть
Зимы –
С её обвалом и обломом
Желаний, планов, торопливых дел,
С её метельным стоном и уклоном
К тому, что я совсем и не хотел.

А позже, по весне, вникая в радости
Беспутных гроз во громе и гульбе,
Я оглянусь да и взгляну – осталось ли
Хоть что-нибудь – в душе –
Опричь усталости?