Кира Снежная - Алиса в Академии Голодранцев

– Будешь греть меня, мышка, – шептал он. – Как же я хочу взять твое тощее мышиное тельце…да, мышка, ты будешь делать то, что я скажу!

С мучительным стоном, весь дрожа, как в лихорадке, Нил ухватил меня за волосы, оттянул мою голову назад и сжал подбородок так, что стало больно. Губы мои чуть приоткрылись, и он тотчас же припал к ним, жадно, словно голодный.

Я стояла, заливаясь слезами, а Нил целовал меня, постанывая от возбуждения, целовал, запуская свой язык мне в рот.

Мой первый поцелуй. С тем, о ком я мечтала. Настоящий страстный поцелуй.

Но отчего же тогда так противно и горько? Отчего я чувствую себя так, будто Нил меня изнасиловал?

Наверное, как— то по— своему, странно, Нилу я нравилась.

Может, он даже был влюблен в меня тайно. Отсюда и все многочисленные подколки, дразнилки и холодное высокомерие. Только вот эта симпатия была какой— то болезненной и извращенной.

Нил целовал меня, поцелуи – это ласка. А казалось, что он издевается и мучает меня. Каждое его прикосновение было противным и почти болезненным, хотя он всего лишь касался моих губ своими губами. Его всего трясло от нетерпения, от долго скрываемых чувств и желаний, которые он реализовывал здесь и сейчас, но почему— то он делался в моих глазах все противнее и гаже.

– Ты ведь красивая, мышонок, – шептал Нил горячо. Его мокрые губы все прижимались к моему лицу, словно он сожрать меня хотел. – Ты такая красивая!.. Любой хотел бы тебя в служанки… чтобы каждый день видеть тебя и иметь возможность прикоснуться… Но достанешься ты только мне.

Он снова поцеловал меня, жадно впился в мой рот, запустил в него язык. Его поцелуи словно высасывали из меня душу, силы, да саму жизнь. Было в его власти надо мной что— то страшное, темное и омерзительное.

На каком факультете Нил учился?!

Он учился на некроманта?!

На мое счастье, он не мог одновременно долго целоваться и держать меня в подчинении. Не умел; или слишком увлекся удовольствием, которое получал, мучая меня. Чары его спали, я почувствовала, что тело снова меня слушается, и с криком влепила ему хлесткую пощечину, оттолкнув от себя.

– Мерзкий, противный! – прокричала я со слезами, отпрыгнув от него подальше. – Убирайся вон!

Нил, растрепанный, с волосами, упавшими на бледный, мокрый от пота лоб, молча ухмылялся, потирая побитую щеку. Я своей пощечиной, наверное, глубоко его оскорбила и убила в нем лучшие чувства, то светлое, что еще оставалось в его темной душе.

Он не грозил мне ничем и не боялся, что на мои крики сбежится весь дом. Если он умеет открывать порталы, то исчезнет в один миг, как только услышит звук открывающейся двери.

– Думаешь, – с тихим зловещим смехом произнес он, – тебе удастся спастись от меня? Думаешь, я прощу тебе эту пощечину? Нет; за нее ты заплатишь еще десятью ударами!

– Совет еще не вынес мне никакого наказания! – выкрикнула я дерзко, хотя на самом деле от страха у меня ноги подгибались. – Так что убирайся!

Нил снова гадко, тихо и страшно расхохотался.

– Ты хорошо подумала? – протянул он. – Если б ты сейчас и здесь уступила мне, то, возможно, наказание было бы не таким суровым… Но теперь мне придется наказать тебя сильнее.

Он стремительно шагнул ко мне, его руки протянулись, чтобы ухватит меня, и я отчаянно закричала в ужасе. Я не надеялась на спасение; помощи было неоткуда прийти. Дверь, обведенная зловещей алой каймой света, была опечатана его магией, и никто не могу услышать меня и прийти мне на помощь…

Но Нил не притронулся ко мне и пальцем. Не смог. Не успел.

Вдруг откуда ни возьмись, в облаке волшебного тумана, появился мой дедушка, и чары, что Нил насылал на меня, разбились о защитную прозрачную сферу, которой дед накрыл и себя, и меня.

– Что за… – пробормотал Нил, отшатнувшись. Страх плавал в его глазах.

Дед мой, пожилой джентльмен, медленно опустил руку с зажатым в нем старым серебряным ключом. Я никогда прежде не видела, на что способен магический ключ деда, и какие уровни магии он отпирает, и потому не поняла, чего так напугался Нил.

А потом увидела на полу корчащиеся обрывки ядовитого шипастого плюща, и мне стало жутко. Потому что плющ этот рос на проклятых, черных землях, и чтобы от него избавиться, надо быть очень сильным магом. Видимо, Нил даже не подозревал, что кто— то сможет противостоять его нечистым чарам.

Дед – смог…

– Что, – меж тем весьма едко поинтересовался мой дед у оробевшего Нила, – не хватает силенок творить свои мерзкие пакости? Это тебе не девчонок зажимать!

Одно движение руки с ключом, и Нил заорал от боли; на лбу его, словно удар хлыста, проступила красная отметина, какую обычно ставят ворам— домушникам.

– Вы не имеете права! – верещал Нил тонким, визгливым голосом, пытаясь пальцами оттереть позорную метку. Но это, разумеется, ему не удавалось. Такие метки сходили либо со временем, либо заговаривались опытными магами.

– Имею, – ответил дед. И снова усмехнулся.

Он был стар, но его черные глаза были чрезвычайно живыми и взгляд их – острым. Этим взглядом дед безо всякой магии заставил Нила умолкнуть, и тот теперь жалобно поскуливал, не смея раскрыть свой рот.

– Я тебя в свой дом не приглашал, скользкий засранец, – грубо ответил дед. – Ночью обнаружил тебя в комнате своей перепуганной внучки. Вероятно, ты хотел что— то украсть? Или нет? Ну— у— у, как я должен был тебя пометить? Неужто ошибся?

Он резко повернул ключ, и – клянусь магическими снами! – я отчетливо услышала щелчок, словно ключ отпирал настоящий замок. Руки Нила вспыхнули магическим пламенем, он снова завопил от боли, тряся ладонями, на которых расплывалось клеймо насильника.

– Не имеете права! – взревел Нил. Глаза его разгорелись, как алые раскаленные угли, красивое лицо исказилось настолько, что стало похоже на жуткую личину демона, призванного из ада. – Девчонка цела! Я ее и пальцем, и пальцем не коснулся!..

Но деда этим было не напугать; он наблюдал за боевой трансформацией Нила с усмешкой, кривя в презрительной улыбке губы.

– Коснулся! – выкрикнула я яростно.

Дед кивнул.

– Вот видишь, – с ноткой грусти произнес он. – Девушка утверждает, что ты ее касался. Значит, метка верная.

Он снова оглушительно щелкнул своим магическим ключом, и клеймо на лбу Нила погасло, а вот руки напротив сковало тонкой призрачной цепочкой. Нил даже позеленел от страха. Кажется, он пытался открыть портал, и у него ничего не выходило из— за того, что руки его были скованы.

– Да, да, противный негодник, – подтвердил дед весело. – Удрать магической тропой не выйдет. Тебе придется выйти через эту дверь, спуститься по лестнице, выйти на улицу и в таком виде пройтись до самого своего дома. Через весь город. Чтобы все видели, чем ты занимаешься. Увы, я ничего не могу с этим поделать. И при вынесении приговора моей внучке Совет, конечно, учтет твое поведение.