Анна Цой - Мертвое сердце. Книга первая

Вода с каждым шагом буреет и густеет от крови, поступь становится медленнее.

Шаг… ещё один. Я иду мимо мертвецов, в блеклых голубых глазах которых отражается звездное небо. Тела в неестественных позах омываются кровью других, что лежат разрубленными частями выше по течению.

Я останавливаюсь. Слезы текут по щекам, не позволяя видеть жуткую картину впереди. Я падаю на колени, садясь в воду, которая забирается тёплыми струями под ткань. Она окрашивает платье в багровый цвет.

Дышать становится ещё тяжелее, горло разрывает боль. Я хочу кричать и плакать. Я всем сердцем желаю испытывать ту же боль, что пару минут назад испытали невинные люди.

Рык сзади напоминает об опасности, поднимает меня с колен и заставляет бежать в тяжелых кровавых юбках по медленно светлеющему течению реки.

Я резко села на кровати. Пот стекал по лбу холодными каплями, мешая видеть. Стёрла его рукой и откинула жуткие видения прочь. Давно мне не снились кошмары. Даже забыла, насколько они могут быть реалистичными. Опять теперь все утро ходить и вздрагивать от каждого шороха.

Встала на ноги и подняла с пола одеяло, которое скинула с кровати во сне, для меня оно было чересчур огромным и непривычно тёплым. В Доме большим удовольствием было заполучить плед взамен колючего шерстяного покрывала в потрёпанном пододеяльнике. Это мотивировало к закалке, так что холод я переносила хорошо. Как, собственно говоря, и жару, и много ещё чего.

Оранжевый раскалённый шар за окном скрывался за грядой, окрашивая небосвод в яркие тона. Ну вот, я вновь проспала целый день. А так много хотелось сделать и узнать за все это время. Даже обидно немного.

Войдя в купальню, проигнорировала ванну и прошла к душу, что стоял в отдалении.

Никогда не думала, что настолько сильно буду радоваться собственной комнате с уборной. Но именно это стало одним из самых удивительных "плюсов" новой жизни. Минусов, к сожалению, набралось больше, причём намного, но я решила не убиваться по этому поводу.

Вентили плавно поддались на мои манипуляции, из крана полилась вода. Прохладные капли помогали сосредоточиться на построении плана дальнейших действий.

Первое – спросить не оставлял ли мне каких‑либо указаний Вильгельм.

Тут я неожиданно вспомнила, что должна помогать на кухне. Черт! Первый же день и все проспала. Почему я не догадалась поставить будильник? Никогда не была настолько рассеянной и редко опаздывала. Поэтому сейчас чувствовала себя исчадием Ада.

Ну да ладно. Надеюсь, я никого особо не подвела. У них тут много помощников, я лично видела. Не думаю, что не стала бы обузой на кухне. Люблю убеждать себя в собственной невиновности. Будто мантру своей жизни читаю.

Потому все же придётся изменить приоритет задач. В первую очередь нужно помочь на кухне. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Уже в‑третьих останется разобраться во всей этой чуши, происходящей вокруг. Глупая и совершенно не смешная шутка не может продолжаться вечно.

Через десять минут я, закутанная в длинное махровое полотенце, стояла напротив двери, выходящей в коридор. С обратной стороны кто‑то стоял и "очень сильно" хотел попасть внутрь. Стук не прекращался все то время, что я была в душе, так что я была зла и очень агрессивно настроена.

Резкий рывок, и в помещение ввалилась девушка из столовой, о которой мы говорили с Майклом. Черноволосая голова поворачивалась из стороны в сторону в поисках удобного места. Секундное замешательство и она его нашла. Молча "девушка‑дракон" прошествовала к кровати, упала лицом вниз, а затем ещё и покаталась на ней с боку на бок.

Я постояла с минуту в шоке, пока она проделывала все эти манипуляции. Затем прошла в гардеробную, что показали мне вчера, и решила переодеться. В конце концов, гостей нужно встречать хоть немного одетой.

Сегодня я выбрала легкие темно‑синие брюки и белую рубашку. Выбирать пришлось долго – всюду висели платья и юбки длиной в пол, а такое я вообще никогда не носила. Тем более, это было неудобно.

Выйдя в спальню, я встала и взглянула на девушку вновь. Сегодня она была в платье, похожем на вчерашнее. Только простой белый воротник сейчас был жемчужным, а пояс – с золотой вышивкой. Золотые глаза, заставляющие ненабожную меня перекреститься, внимательно наблюдали за мной.

– Я – Аргхельм, – сказала она, привставая на локтях.

Я не смогла сдержать улыбку и села в кресло у камина.

– Алиса, – представилась и я, чувствую абсурдность всей ситуации, – зачем ты здесь?

Арья села, улыбнулась, показывая заточенные длинные клыки, и неожиданно произнесла:

– Ты мне нравишься. Хочешь стать друзьями?

Ее прямолинейность повергла меня в очередное шоковое состояние, однако я учусь на своих ошибках, потому оно продлилось чуть меньше предыдущего. Я облокотилась на спинку кресла и постаралась оценить ее действия. По шкале адекватности они бы получили единицу, но это и вызвало мой интерес. Она ещё в столовой показалась мне не такой как все, а именно такие люди были самыми настоящими. Редко, когда человек был хорошим или хотя бы искренним, и не проявлял при этом уникальных качеств или черт характера.

– Почему бы и нет, – ответила я.

Интересно, что с Кариной и Барсиком я познакомилась так же странно. Рин я облила чаем, вызвав у неё приступ смеха. А Барислав, когда меня увидел, просто встал столбом и секунд тридцать не шевелился. Позже я узнала их ближе, и когда мне требовалась помощь – они были рядом. Возможно, вскоре мы с Аргхельм и вправду станем подругами. Жаль только, что задерживаться здесь я не горю желанием. Впрочем, кто знает, что будет завтра.

– Пойдём! – девушка вскочила на ноги, схватила меня за руку и потащила вон из комнаты.

– Куда мы?

Арья легко прикрыла за нами дверь и резво пустилась по коридору. Я побежала за ней, уже совсем ничего не понимая.

На улицу мы выбежали спустя минуту, если не раньше. Вынырнули из‑под козырька и сразу же попали под дождь. Крупные капли падали с неба, отлетали от земли и нас двоих – единственных, кто рискнул выйти на улицу в такую непогоду. Почва впитывала воду феноменально быстро, даже на каменных тропинках не было луж и слякоти, которые всегда сопровождают сырую погоду.

Я отпустила руку Арьи и остановилась. Затем подняла лицо к небу, подставляя его свежести и прохладе. По какой‑то причине этот дождь был для меня словно глоток свежего воздуха после нагретого городского пекла. Он смывал усталость и печаль. Он делал меня живой, давал ощущение радости и свободы.

Наконец я осознала, что освободилась от гнетущей атмосферы Дома. Теперь я смогу начать новую жизнь без щемящего чувства жалости к себе. Без глупости и вечных влипаний в неприятности.