Натали Якобсон - Королева фей Ланнан Ши

Вся толпа гостей ждала и боялась дождаться того самого рокового мига. Священнослужитель уже стоял здесь в своих черных одеждах. Только он один из всех священников осмелился прийти сюда, только один он не боялся тени рокового проклятия, но его сердце тоже дрожало в ожидание чего-то необъяснимого.

Он любил этого мальчика как собственного сына и разделял с ним горе его первой и последней любви. Он смотрел в красивое, юношески-нежное лицо графа, и жалость к нему переполняла его сердце. Он еще помнил своего лучшего друга – его отца, погибшего вместе с его матерью и оставившего молодого графа одного среди сказочных богатств и множества врагов, готовых в любой миг из злобы и ненависти смести его с лица земли.

Священник видел тучи над дворцом, как над крепостью смерти, и, хотя внешне он был спокоен, он предчувствовал несчастье, но он не побоялся прийти сюда, чтобы помочь своему другу.

Купель крещения ждала, и серебристая вода переливалась в ней, словно отблеск предстоящей опасности. В шелке и кружевах в колыбели лежал необычайно красивый ребенок, даже слишком красивый. Бархатистая кожа переливалась в свете свечей, маленькая головка, словно золотом была усыпана светлыми прядками мягких волос, а еще у нее были огромные синие глаза настоящей красавицы, но что-то таинственное уже проступало в них.

Все боялись подходить к колыбели, середина залы была пуста и одинока в свете хрустальных люстр.

Только один человек стоял у колыбели, хозяин всех этих обширных владений.

Все было готово к крещению, но граф медлил.

Еще один удар часов прозвучал в мертвой тишине, близилась полночь. Граф не боялся ничего на свете, кроме одного, своей дьявольской любви. В волнении и тревоге он взглянул на колыбель страх не оставлял его, этот ребенок, в котором слилась кровь света и тьмы, не мог остаться с ним, с простым человеком.

Сейчас он сам был врагом себе, его сердце-предатель выдавало в его голубых глазах любовь к той, которую он должен был ненавидеть. Это дитя было памятью о его дьявольской любви.

Он не глядел на каминные часы, но он знал, что до полночи осталось всего несколько минут.

– Уже пора, время пришло, – прозвучали холодные слова священнослужителя.

– Нет, еще немного, – прошептал юный граф.

– Прошу тебя, ты должен, – шепнул ему священник, – забудь ее!

– Я не могу, – лишь печально ответил ему тот, – я люблю ее.

Он не отрывал взгляда от алой гвоздики в своей руке и видел ее лицо, он не мог, он не был в силах забыть ее, даже если она была самим беспощадным ангелом смерти. Этот пламенный цветок напоминал ему его любовь. Проклятый цветок, но почему же тогда он не принес ему смерти, которую приносил всем, кто столкнулся с этой тайной.

Но медлить было нельзя, ведь время было неумолимо, и всего несколько минут разделяло угасающий день с приходом полуночи. Граф сжал в своей руке стебель кровавого цветка. Вот-вот должны были прозвучать роковые слова крещения, вот-вот он должен был расстаться со своей жизнью и еще хуже с надеждой.

– Назови ее имя, – прозвучало в тишине.

Граф смело взглянул в лицо священника, как в пламенный лик своей наступающей смерти.

– Ланнан Ши, – прошептал он.

В этот самый миг раскат грома разнесся над дворцом, ярко сверкнула молния. Все в ужасе отпрянули, и только граф непоколебимо смотрел прямо в лицо опасности, он не боялся ничего, и силы тьмы знали это.

Гром все еще сотрясал все вокруг себя, а вода в купели вспыхнула столбом огня.

Двери с шумом распахнулись, и ветер ворвался в залу. Все замерли не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, и только глаза графа горели ярким огнем, огнем, отдающим себя во власть смерти.

И вот шаги раздались в темном коридоре, наступающие шаги самой близящейся смерти, она была уже здесь, и ропот восхищения пробежал по ошеломленной толпе. Она стояла в зале, пройдя через темноту створчатых дверей, неземная красавица, с завораживающей всех красотой и с какой-то неясной, но необычайно мощной магической силой.

Стройная, нежная, прекрасная она казалась ангелом тьмы, королевой ночи, но она же была смертью для любого несчастного, для любого, кто влюбится в нее.

Ее непомерно длинные волосы вились золотыми локонами и струились по ее спине драгоценной волной.

Ее темно-синее платье переливалось в свете свечей. Казалось, сама ночь сшила его из сверкающего материала, не существующего на земле, и еще более красивого, чем атлас, золото, бархат или шелк.

Ее кожа была молочно-белой, почти мраморной, но только не бледной, она сияла в темноте своей смертоносной белизной, но от этого девушка была еще красивее. Ее обнаженные руки и плечи сливались с синевой роскошного платья. Ни у кого на свете не было таких глаз, гипнотизирующих, огромных, ослепительно-голубых, почти синих, и зловещих.

Она была прекраснее всех, она заставляла трепетать сердца от страха и восхищения, все замирало там, где появлялась она, вокруг нее не было жизни, было лишь одно колдовство ночи, эта красота блистала, и было ясно только одно, это была она, сказочная легенда – Ланнан Ши.

Все замерло вокруг королевы смерти, и только несчастный, юный граф смело смотрел в ее прекрасное лицо, и ему было все равно, жить или умереть, ведь он любил ее и только ее.

Даже свечи вокруг пылали ярче, восхищенные ее красотой, сама Ланнан Ши пришла в проклятый дворец – легенда мира, та, которую боялись, и красота которой ошеломляла, она была мрачной сказкой смерти и любви, любовь к ней убивала любого, влюбившегося в нее, и только граф до сих пор был жив. Она снова явилась к нему, чтобы забрать его жизнь, но она медлила, ее глаза пылали синим огнем, и они пугали своей сверхъестественной силой. Была ли она злом или всего лишь чудесной возлюбленной смерти? Красавица, несущая смерть, и теперь она смотрела в его глаза своим пронзающим взглядом.

Ланнан Ши медленно пересекла залу. Как блестели в свете свечей складки ее платья, золотые локоны ее волос. В ее глазах было что-то дикое, коварное, зловещее, но прекрасное. Что-то нечеловеческое таилось в ее красоте, но вот она подошла к нему, тихая и легкая, как видение, и молодой граф смело посмотрел прямо в ее глаза, глаза своей смерти и любви.

– Ты пришла, – прошептал он, – ты снова здесь.

Его мягкий голос звучал тихо и неслышно, но каждое его слово горело одним единственным чувством.

– Да, – ответила она красивым и звонким голосом, высокомерно смотря на него с высоты своей темной силы, но ее гордость была сломлена только одним, и все равно она была недоступной человеку, – но не только за твоей жизнью, – сверкнув дикой силой своих глаз, добавила гордая красавица.

Граф смотрел в ее глаза, и они горели огнем, холодным огнем мести всему человечеству. Она стояла перед ним, надменная, красивая и недоступная, да, он был прекрасен и богат, но она была недоступна для него. Он осознавал свое поражение.