Натали Якобсон - Королева фей Ланнан Ши

– Что ты узнал в своих странствиях? – сама не понимая значения своих слов, спросила Кэтрин, – что еще существует в подводном мире?

Его глаза вспыхнули и загорелись ярким, обжигающим огнем, он знал силу своих колдовских чар.

– Мавки, – произнес он, и в этом всего лишь одном слове был ужас всего его дьявольского «возвращения».

– Мавки, – удивилась Кэтрин, впервые в жизни она слышала это слово, но ей казалось, что она сталкивалась с ним раньше, и в далеком прошлом осознавала весь его смысл.

– Это то же самое что русалки, – пояснил он, – и в то же время совсем другое, ими становятся дети, умершие без крещения, проклятые миром и матерью. Их жажда – это месть к любой людской жизни, но у них есть своя королева. Мавку можно узнать по длинным черным волосам, но даже если она была красавицей, то потом от красоты не остается и следа, только длинные скошенные губы, вечно жаждущие человеческой крови. Они не боятся никого и ничего, кроме одного единственного полутемного – полусветлого создания. Даже королева мавок преклоняется перед ней и боится ее, боится красавицы Ланнан Ши.

– Ланнан Ши, – как во сне повторила Кэтрин, а лицо неизвестного капитана и скитальца озарила дьявольская улыбка.

– Там, где море сливается с озером и с подводным дворцом, там королевство мавок, – произнес он.

– Здесь, – ужас озарил ее лицо.

– Нет, для того, чтобы позволить им убивать, молодая девушка, произнесшая имя волшебной красавицы, должна отдать им каплю своей крови, которая станет огнем их алых сверкающих глаз.

– Но нам нечего бояться, – в один миг невыразимо изменившись, сказал он, – сегодня ты прекрасна, Кэтрин.

Он протянул ей длинный, украшенный зелеными листьями стебель алой и нежной розы. Она сияла цветом самой красоты, еще никогда Кейт не видела такого красивого цветка, а головка цвела, как пышный наряд самого лета, но откуда она могла взяться и расцвести здесь, где были одни лишь синие озера и яркие, но не такие милые полевые цветы.

Кэтрин мило улыбнулась и протянула руку к чудесному венчику цветка, но как только она коснулась розы, она внезапно вскрикнула. Она не заметила с первого взгляда острых иголок шипов на ее стебле.

Роза выпала из руки Кэтрин. Почти в тот же самый миг алая капля чистой крови юной красавицы скатилась с ее пронзенного шипом пальца и упала на пол. Она шептала, она угрожала, она встрепенулась и зазвенела, вспыхнув ярким пламенем.

– Боже! – вырвалось у Кэтрин, она не могла поверить в происходящее. Сбылось пророчество, капля крови произнесшей имя легенды пролилась в ночном дворце, еще мгновение, и она воскресит страшные силы, и уже ничто не сможет остановить ее.

Девушка взглянула в лицо своего собеседника. Оно поражало своим коварством.

Внезапно она снова различила вдали звуки музыки, словно золотая флейта играла во дворце. Холодная как лед рука коснулась ее руки.

– Пойдем, – прошептал он, – этот танец для нас двоих, и сама ночь сейчас плачет о тебе.

Кэтрин попыталась разжать пальцы, уж что-то слишком странное было в его прикосновении, но его рука не отпускала ее, словно она попала в клетку, откуда ей уже никогда не вырваться.

– Я не понимаю – вымолвила Кэтрин и взглянула в его пылающие глаза, его рука была холодна как камень, но во взгляде горело что-то колдовское и сверхъестественное.

– Это твой танец, – сказал он и медленно добавил, – танец смерти.

Кэтрин попыталась вырвать свою руку, но он не отпускал ее, и вот они уже стояли в огромном опустевшем кругу залы, и сотни глаз со всех сторон смотрели на них.

Она оглядывалась по сторонам, и все вокруг казалось ей холодной смертью, она не могла танцевать, но ее безмолвный спутник увлекал ее в танец, и ее черное платье тревожно шуршало, а светлые волосы горели таким светом, словно это было последние мгновение ее жизни. Все слилось в одно: люди, лица голоса, осталась лишь эта темная музыка, но она пела о смерти и более ни о чем. Ее звуки лились и бились в ожидание кошмара, Кэтрин казалось, что она сходит с ума, она уже не слышала злобных голосов, твердивших ее имя.

– Кэтрин, посмотри на меня, – звучало вокруг нее, – взгляни в мраморное лицо ужаса.

Но она не решалась, в ее голове кружились лишь одни слова:

– Кровь молодой девушки, произнесшей имя роковой красавицы, пробудит зло.

– Взгляни на меня, – снова прозвучало рядом. Уже не глаза партнера, а кровавые огни сияли перед ней. Что ей было делать, она не знала, как ей спастись. Кэтрин остановилась, и вдруг она вскрикнула и схватилась рукой за талию. Ей показалось, что все ее тело прорезала страшная боль, словно кто-то ударил ее кинжалом. Она увидела струю крови на своем черном платье, и ее белоснежная рука тоже была в крови.

Что-то страшное происходило в зале, фигуры всех гостей застыли как статуи и не могли сдвинуться с места. Все замерло, и Кэтрин обвела тускнеющим взглядом безмолвную толпу. Нигде она не могла найти помощи, нигде не сохранилось жизни, и даже алые глаза незнакомца были неподвижны, он превратился в прах у ее ног, и она в ужасе отпрянула, но боль в теле не давала ей покоя.

Кэтрин попятилась, но вдруг какое-то яркое сияние на миг ослепило ее глаза. Она обернулась, перед ней сияло одно из огромных зеркал, и сейчас его глубина сияла не только своей голубой гладью, но и какие-то непонятные огоньки бегали по ней вокруг отражения Кэтрин.

Одной рукой держась за талию, а другой, откидывая со лба длинные пряди волос, Кэтрин посмотрела на себя. Все было, как раньше. В зеркале отражалась все та же нежная светловолосая красавица в черном сверкающем платье, то же прекрасное лицо, что и раньше, но теперь на нем лежал отпечаток смерти. На ее глазах гладь зеркала начала мутнеть, словно подводное течение, и ее отражение расплывалось и дрожало в водяной глубине. Вдруг молния ударила в небо, и вот Кэтрин снова посмотрела на себя и вскрикнула от ужаса. В зеркале отражалось точь-в-точь похожее на нее, но в то же время совсем другое лицо роковой красавицы. Бледная молния сверкала и оттеняла ее белоснежную кожу. Длинные и вьющиеся золотые волосы падали на плечи, и синие лукавые глаза сверкали, как звезды самой ночи. Алые губы искажала хитроумная, дьявольская улыбка.

Она была прекрасна, но холодной и коварной красотой. Кэтрин узнала ослепительную красоту Ланнан Ши.

Мгновение она не могла отвести взгляда от пугающих, синих глаз, она только смотрела прямо в них и не верила, что так похожа на эту губящую красоту.

– Ты похожа на меня, и ты обречена на смерть, – был приговор Ланнан Ши. Зеркало покрылось черным туманом, а в голову Кэтрин ударила страшная боль, кровь хлынула из раны, и она упала на пол, но она казалась живой, ее губы хотели прошептать слова любви и спасения, она всего лишь спала. Ланнан Ши с ледяным спокойствием смотрела на нее, и холодное торжество играло в ее синих глазах.