Наталья Щерба - Прыжок над звёздами

Тим с большим интересом наблюдал, как под чуткими пальцами Селестины из песка выводится узнаваемый рисунок многолучевой звезды.

– Все, – наконец сказала она. – Приготовьтесь. Терния номер два выведет нас в холл Дома Сияния… Изобрази знак, Тим: средний и указательный вверх – это двойка, остальные соприкасаются подушечками вместе…

– Давай-ка лучше я первый.

Морж выставил два пальца правой руки перед собой и уверенно шагнул на изображение мерцающей звезды. Новосотворенная терния моментально поглотила его – парень исчез, будто под землю провалился. Но, что удивительно, рисунок абсолютно не пострадал! Ни одна из песчинок даже не шелохнулась.

– Твоя очередь.

Селестина шагнула к Тиму и поцеловала его в щеку, едва коснувшись губами.

– На удачу. – Темно-синие глаза блеснули насмешливым серебристым огнем. – Я верю, что ты пройдешь Х-барьер блестяще.

Тим глубоко вздохнул.

– Постараюсь, – хрипло сказал он. И вдруг ощутил, что все-таки начинает волноваться.

Мандраж охватил его до самых кончиков пальцев: острым холодком пробежали по спине колючки и сгрудились в плотную кучу где-то возле сердца. А если он не выдержит? Или не хватит сил? Будет ли эта Селестина и дальше верить в него.

Чтобы не выдать нахлынувших чувств, Тим быстро сложил два пальца – точь-в-точь, как сделал Морж, – и шагнул в круг, осторожно ступив босыми ногами прямо на знак звезды.

…Его тело провалилось куда-то вниз: словно ухнуло в узкую металлическую трубу и заскользило по ней с невероятной скоростью. Казалось, он перемещается по фантастической спирали то ли вверх, то ли вниз – не было четкого ощущения пространства. Наверное, Тим закричал, но не услышал собственного крика. Вокруг него мелькали беспорядочные, размытые, пятнисто-радужные огни: как будто он попал в калейдоскоп или мчится с такой скоростью, что его глаза не успевают различать семицветный спектр и складывать сносные для человеческого восприятия изображения.

К счастью, падение (или полет?) Тима быстро закончилось; он ощутил под ногами мягкий ворс ковра. С непривычки к столь необычным нагрузкам его пошатывало, а улыбающееся над ним лицо Моржа размножилось в хоровод дружески ухмыляющихся физиономий.

– Как переход? – деловито спросил друг. – Не тошнит? Ты смотри, ведь можно и прилечь на диванчик.

– Какой еще диванчик?

Тим беспомощно оглянулся, и Венькины физиономии услужливо понеслись за его взглядом. Наконец к зрению вернулась нормальная фокусировка, и будущий астр смог вглядеться в очертания окружающей его обстановки.

Они очутились в каком-то вестибюле: темные панели на стенах, зеркала в тусклых овальных рамах, плюшевая мягкая мебель – диван и два кресла. Из-за полумрака входную дверь было почти не разглядеть, зато выход на лестницу ярко освещали два бра.

– Мы на первом этаже, – объяснила Селестина ребятам. – Это вход только для своих, чужие тут не бывают… Нам туда, к лифту.

Она указала на стеклянную шахту в металлическом корпусе, которую Тим поначалу и не заметил – ее наполовину скрывал лестничный пролет.

Лифт оказался старинным и очень медленным: после вызова кабина долго опускалась по стеклянной шахте, после чего замерла на этаже. Тиму показалось, что прошла целая вечность, пока лифт нехотя, со скрипом, открыл свои металлические створки. Парень вопросительно уставился на овитую кованым орнаментом из многолучевых звезд стеклянную дверь – только она отделяла их от кабины лифта, – но первым открыть не решился.

– Может, лучше по лестнице? – предложил Морж, с опаской косясь на механизм, которому наверняка перевалило за пятьдесят-шестьдесят лет.

– Заблудишься, – иронично хмыкнула Селестина и, схватившись за медную ручку, с силой потянула дверь на себя.

– Знакомьтесь, это Старый Томас! – Когда все трое вошли в тесную кабину, девчонка сделала широкий круг рукой. – Это невероятный механизм… Пожалуйста, Томас, нам на самый верх, в мою комнату.

Лифт послушно закрыл створки, опять помедлил, словно продумывал маршрут, и наконец начал медленно-медленно подниматься.

Некоторое время все молчали, слушая скрипы, постукивания и скрежет работающих деталей старого механизма.

– На вид – настоящая развалина, – пробормотал Тим.

– Не обижай старину Томаса, – тут же обернулась к нему Селестина. – Вы даже не представляете, на что он способен. Этот лифт может отвезти нас в любую точку земного шара…

– Так уж и в любую? – усомнился Морж.

Словно в ответ на его слова кабину ощутимо дернуло, и лифт остановился.

Тим и Морж переглянулись.

– Если захочет, – улыбнулась им Селестина.

Старого Томаса опять дернуло, что-то наверху кабины заскрипело – наверное, трос с силой потерся о лебедку – и лифт продолжил неспешное движение наверх.

Тим так и не понял, сколько этажей они проехали, – время тянулось чрезвычайно медленно.

Наконец лифт остановился. Тим еле дождался, пока откроются жуткие металлические створки кабины, и первым толкнул стеклянную дверь, ведущую наружу.

За ним, облегченно сопя, вывалился Морж, а вот Селест не спешила покидать лифт.

– Вы пока осваивайтесь, – сказала она, – а я схожу к Йозефу – узнаю, все ли готово к испытанию.

Тим даже кивнуть не успел, как лифт исчез – вместе с раскрытой дверью, кабиной, шахтой и, конечно, усмехающейся Селестиной.

– Очевидно, старик Томас переместился в другой переход, – беззаботно прокомментировал Морж. – Да, все-таки занятная штука…

Тим молча подвигал бровями, решив больше ничему не удивляться. Когда он станет астром, то постарается побольше узнать обо всех этих переходах. Эх, скорей бы уже Х-барьер…

Чтобы отвлечься, он оглядел комнату, в которую они попали столь чудным образом: обтянутые темно-синим бархатом стены перемежались большими панорамными окнами, занавешенными легким голубым, в серебристых узорах, тюлем. В промежутках между окнами были подвешены на крюки плоские серебряные чаши на тонких и длинных цепочках. В чашах горел настоящий огонь – слышалось равнодушное потрескивание пламени, но запаха гари не ощущалось.

В углу притаился книжный шкаф с затемненными стеклами. На противоположной окнам стене висела карта – огромная, вся испещренная какими-то знаками, пометками, записями. Морж уже занялся ее внимательным изучением.

Посереди комнаты стоял диковинный стол: деревянная столешница покоилась на гигантской серебристой ящерице с огромными изумрудными глазами. Тиму даже показалось, будто очи эти уставились прямо на него – и весьма подозрительно. Был в комнате и диван, небрежно застеленный синим атласным покрывалом. На полу – разноцветная мозаика из стекла, везде коврики разной формы… Невольно Тим перевел глаза на потолок и увидел сложные рисунки созвездий, обрамлявших люстру, затейливо исполненную в виде Солнечной системы.