Михаил Фостиков - Дневники казачьих офицеров

«В этом и последующих сражениях надлежит отметить боевое сотрудничество с генералом Шкуро и оперативное руководство корпусом, его доблестного начальника штаба, генерала Шифнер-Маркевича [140] Шифнер-Маркевич Антон Мейнгардович — р. 4 июня 1887 г. Окончил Александровский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1907), академию Генштаба (1913), офицер Л.-Гв. 2-й артиллерийской бригады. В Великой войне подполковник, начальник штаба 34-й пехотной дивизии, и. д. начальника штаба 7-го армейского корпуса. В Добровольческой армии (с 7 августа 1918 г.), начальник штаба партизанской бригады Шкуро, 1-й Кавказской казачьей дивизии, начальник той же дивизии (с мая 1919 г.), генерал-майор, начальник штаба 3-го Кубанского корпуса (сентябрь 1919 г. — март 1920 г.), в Русской Армии начальник 2-й Кубанской казачьей дивизии и отряда в десанте на Кубань (август 1920 г.), начальник 2-й кавалерийской дивизии (сентябрь 1920 г.). Умер в Галлиполи 21 января 1921 г. », — отмечает генерал Деникин. [141] Деникин AM. Указ. соч. С. 76, 77, в примечании.

Один из командующих Красной армии А. И. Егоров об этом рейде генерала Шкуро пишет в своей книге «Разгром Деникина в 1919 году»:

«Начальные успехи 13-й красной армии и группы Махно были быстро ликвидированы конницей противника. Направленный между Волновахой и Мариуполем генерал Шкуро нанес ряд сильных ударов малоустойчивой и невысокой в моральном отношении группе Махно, и вследствие этого войска генерала Май-Маевского, в первых числах апреля, вновь занимают первоначальное положение». [142] Егоров AM. Разгром Деникина в 1919 году. М. С. 85.

Генерал Деникин продолжает: «1-й Армейский корпус генерала Кутепова и 1-я Терская казачья дивизия генерала Топоркова устремились на Харьков и, после пятидневных боев, 11 июня занимают город.

16-го июня, по собственной инициатиье генерала Шкуро, был занят Екатеринослав». [143] Деникин AM. Указ. соч. С. 106. Разрядка автора.

Как был захвачен город и как восприняло это его население — приведем выдержки из пространного рассказа юриста города З. Ю. Арбатова: [144] Архив Русской революции: В 18 т. // Берлин, 1926. Т. 4. С. 90, 91.

«С утра 12 июня, проделав какие-то маневры, показавшиеся большевикам отступательными, полковник Шифнер-Маркевич бешеным налетом под артиллерийским огнем первым влетел на железнодорожный мост через Днепр, увлекая за собою безудержную лавину разгоряченных казаков».

«К часу дня, озираясь по сторонам, по городу разъезжали казаки… а Шифнер-Маркевич с сотней казаков помчался к станции Горяиново, чтобы отрезать большевикам путь по железной дороге, и, захватив там два эшелона красноармейцев, вернулся в город».

«Легкой рысью проносились по проспекту сотни казаков; добродушные улыбки кубанцев, загорелые лица офицеров, часто мелькающие беленькие Георгиевские крестики на груди и бесконечный восторг, неимоверное счастье освобожденных людей…»

«К обеду разнеслась весть о приезде генерала Шкуро, и улицы снова наполнились толпой.

Увидев молодого генерала, идущего впереди бесконечной ленты конных войск, толпа забыла печаль прошлой ночи… Прилив твердой веры и новые надежды охватили исстрадавшихся людей. Генерала забрасывали цветами; молодые и старые женщины, крестясь и плача, целовали стремена принесшего освобождение генерала. И впервые, после трехнедельного молчания, зазвонили церковные колокола»…

«Шкуро, устало покачиваясь в седле, смущенно улыбался; к его простому загорелому лицу как-то не шли ярко-красные генеральские лацканы (лампасы. — Ф. E.); и еще вчера неизвестная фамилия Шкуро сегодня стала ореолом освобождения и надеждой на восстановление Родины».

А вот как действовали кубанские конные дивизии на противоположном фланге, на Царицынском направлении:

«На закате 6-го мая я назначил общую атаку, дав горцам, 1-й Конной дивизии и бригаде полковника Фостикова направление на станицу Великокняжескую. С начала артиллерийской подготовки я объехал фронт полков, сказал людям несколько слов, приказал снять чехлы и распустить знамена.

При построении боевого порядка всем полковым хорам трубачей приказал играть марши своих частей.

Как на параде строились полки в линию колонн, разворачиваясь в боевой порядок. Гремели трубачи, реяли знамена. Вот блеснули шашки. Пронеслось «Ура!», и масса казачьей конницы ринулась в атаку, вскоре скрывшись в облаках пыли. Гремела артиллерия. Белые дымки шрапнелей густо усеяли небо…» — пишет генерал Врангель. [145] Врангель П. Н. Указ. соч. Т. 5. С. 140 и 141.

«Противник, за три дня боев, потерял около 15 тысяч пленных, 55 орудий и 150 пулеметов», — тут же добавляет он.

А вот вторая картинка казачьей славы и страданий, по его словам:

«В автомобиле выехал в Котельниково. На всем пятидесятиверстном пути мы не встретили ни одного жилья. Безлюдная, покрытая ковылем, местами солончаковая степь была совершенно пустынна. Красные кирпичные маленькие здания полустанков одиноко стояли в степи. За весь путь мы встретили лишь медленно тянувшийся, запряженный верблюдами арбяной транспорт с ранеными. Убийственно медленно тянулись сотни верст скрипучие арбы; укрывши головы от палящего зноя, лежали несчастные страдальцы». [146] Там же. С. 149.

Своеобразный многотысячный бивак казачьей конницы в Астраханской степи генерал Врангель описывает в поэтических тонах. Вот он:

«В ночь на 27-ое мая, перед атакой, армия ночевала в поле. Стояла тихая звездная ночь. Воздух напоен был степным ароматом. Далеко по степи раскинулись бивуаки полков. Я спал на бурке, подложив под голову подушку седла. Кругом слышались голоса казаков, фыркали кони, где-то далеко, на заставе, стучали выстрелы. Казалось, что история перенесла нас на целый век назад, в эпоху великих войн, когда не было ни телеграфов, ни телефонов — и вожди армий сами водили войска в бой». [147] Там же. С. 151.

Все это так красочно и выпукло пишет русский генерал о доблестных полках Кубанского войска, победно идущих на Царицын, коих под начальством генерала Врангеля было ДВАДЦАТЬ ОДИН. Но никто из кубанских генералов и старших начальников, участников этого похода, глубокого по боевой славе, острого по кровавым потерям и всевозможным невзгодам в солнцем спаленной Астраханской степи — никто не описа л…

Но возможно, что в казачьей психологии это было самое обыкновенное дело, самое нормальное, о чем и не следует писать? Возможно…

После кровопролитных двухдневных боев, главным образом под ударами 1-го Кубанского конного корпуса генерала Покровского и 2-го Кубанского конного корпуса генерала Улагая, 17 июня 1919 года Царицын пал.

Насколько жестоки были кровавые потери, генерал Деникин пишет: «Стоил этот успех крови не малой (то есть весь поход на Царицын и взятие его. — Ф. Е.). В одном командном составе убитых и раненых было пять начальников дивизий, два командира бригад и одиннадцать командиров полков — свидетельство высокой доблести войск, в особенности Кубанцев». [148] Деникин А. И. Указ. соч. С. 108.