Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Пришло время обдумать дальнейшие планы и решить, что теперь делать. В течение ХХХХХХХХХХХ я с удовольствием несла службу в ЦРУ, но отныне уже не могла работать секретным агентом, а ведь именно этому я училась и именно это мне нравилось больше всего. Моя карьера рухнула из-за чужой глупости и политических интриг — при одной мысли об этом я приходила в бешенство. Если я уйду в отставку, то потеряю скромное, но стабильное правительственное жалованье. Этот фактор следовало принять во внимание особенно сейчас, когда консалтинговая фирма Джо переживала далеко не лучшие времена. На что я способна? Какую еще работу смогу выполнять? Несмотря на глубокое разочарование в ЦРУ и коллегах после всего происшедшего, расстаться с «дружной семьей», какой для меня стала Контора, было непросто. Но стоило мне отказаться от мысли об уходе, как воображение начинало рисовать, как я и в пятьдесят лет буду продолжать сидеть все за тем же столом, который к тому времени успеет зарасти плесенью и паутиной. В конце концов я решила, что я не из тех, кого может устрашить туманное будущее. Я, пожалуй, подожду до ХХХХХХХХХХ в январе 2006 года, а потом уволюсь. Все это, конечно, грустно, но уж лучше уйти на своих условиях. Когда я в конце концов подала заявление об увольнении, моя начальница ХХХХХ принялась упрашивать меня еще раз все обдумать, но, несмотря на мое уважение к ней и веру в наше общее дело, я ни на миг не усомнилась в правильности своего решения. Так было лучше для меня и моих близких. Пришло время перелистнуть эту страницу моей жизни.

В последний день коллеги устроили для меня прощальный вечер и пригласили всех друзей, с которыми я много лет проработала в Конторе. В одном из конференц-залов расставили столы и накрыли торжественный обед. Мне дарили цветы, всякие вкусности и трогательные открытки с добрыми и искренними пожеланиями. Я расчувствовалась. Мой уход особенно расстроил молодых коллег, работу которых я курировала. Они понимали, что виной всему политизация разведки и мое дело — лишь один пример из многих. Как и я, они пришли в Контору, исполненные патриотического пыла, а через несколько лет осознали, насколько уязвимы в ситуации, когда политики постоянно вмешиваются в дела разведки и считают мораль и совесть анахронизмами. После обеда я обратилась к собравшимся коллегам с речью. Изо всех сил стараясь сохранять самообладание, я сказала, что искренне верю в необходимость сохранения независимого статуса разведывательного ведомства и его защиты от политизации. Наша миссия борьбы с распространением оружия массового уничтожения (и борьбы с терроризмом) слишком важна для национальной безопасности. Пока я говорила, многие кивали и улыбались — в этом зале у меня хватало единомышленников.

Если честно, я не знала, как жить дальше после увольнения. В сложившихся обстоятельствах меня больше всего радовало то, что наш брак не только выстоял и вынес все испытания, но и укрепился. Мы стали одной командой — мы научились думать и нести ответственность не только за себя, но и за всю нашу семью. Враги многого нас лишили, но им не удалось разрушить наши с Джо отношения. Мы по-прежнему любили свою страну и были преданы друг другу. Теперь у нас впервые появилась возможность жить там, где хотим, и заниматься чем угодно — ограничения государственной службы больше не действовали. Мы решили, что каждый из нас отныне может предложить на рассмотрение переезд в любое место, — автоматического вето больше не существовало. Теперь мы с Джо часто обсуждали наши планы и без страха смотрели в будущее. Мы вновь почувствовали себя хозяевами собственной судьбы: все в наших руках. Беседуя о том, что для нас действительно важно, мы учились ценить друг друга и дорожить своей семьей. Все словно начиналось с чистого листа.

Полные надежд, мы вступили в новую жизнь. Для начала мы решили ненадолго уехать из Вашингтона, чтобы немного проветриться, — махнуть куда подальше. От друзей мы слышали прекрасные отзывы о тихом курортном местечке Ранчо-ла-Пуэрта, расположенном на живописном полуострове Баха в Мексике, и надумали отправиться туда. Мои родители согласились присмотреть за детьми, и мы тут же забронировали тур. Сперва Джо немного артачился, представляя, что ему предстоит целыми днями заниматься йогой и мириться с отсутствием сотовой связи. Однако, когда муж понял, что я твердо намерена туда поехать — не важно, с ним или без него, — он в конце концов согласился присоединиться ко мне после деловой поездки в Калифорнию. Кстати сказать, его опасения по поводу телекоммуникаций полностью оправдались. Однако уже через несколько часов первозданная красота природы, почти не затронутая цивилизацией, заставила его позабыть обо всем. Гармония, покой и уединение умиротворяли. Телефонов на ранчо вообще не было, а газеты и телевизор можно было найти в единственном месте — крошечном коттедже неподалеку от главного корпуса гостиницы.

Каждое утро с рассветом мы отправлялись на прогулку в горы, у подножия которых расположился наш курорт. Именно там мне в голову впервые пришла идея написать книгу, чтобы лучше осмыслить то, что произошло с нами за последние три года. Вечерами при свете камина я делала кое-какие наметки. Многие воспоминания, которые я мечтала изжить навсегда, вновь пробудились во мне. Я обдумывала разные способы изложения нашей истории и старалась яснее осознать мотивы, которые побуждали меня к созданию книги. Я никогда не выступала с публичными заявлениями по поводу огласки и не собиралась этого делать. Книга могла помочь мне понять, через что мы прошли, с какими недобрыми силами столкнулись. Я хотела рассказать читателям, как я горжусь своей работой в ЦРУ, чтобы поддержать интерес молодежи к государственной службе. Студенты университетов должны знать, что, хотя работа в Конторе менее прибыльна, чем на Уолл-стрит, она гораздо более увлекательна и значима в масштабах целого мира. Здесь можно самореализовываться, принося реальную пользу человечеству. Сейчас, когда в опасности весь мир, государству, как никогда, нужны талантливые и преданные люди. Кроме того, наш случай затрагивал важную проблему подотчетности правительства. Представители администрации должны нести ответственность за свои слова и поступки, а мы ни в коем случае не должны пренебрегать обязанностями и правами, гарантированными нам как гражданам великой страны.

Во время пребывания в Мексике нас почти никто не узнавал, и это было приятно. Мы занимались спортом, ходили в походы и просто ленились, отдыхая от вашингтонской суматохи. Но однажды после сеанса йоги какая-то женщина подошла ко мне и шепнула: «Вы знаете, вашу фотографию напечатали в журнале „Тайм“». Заинтригованная этой новостью, я с делано беззаботным видом отправилась в тот домик, где можно было почитать свежую прессу, и отыскала среди журналов на кофейном столике последний выпуск «Тайм», тот самый, в котором выбирался «Человек года». Впервые за всю историю в 2005 году этого звания были удостоены двое: Билл Гейтс и Боно из группы «U2» «за умное милосердие, одухотворяющую надежду и достойный пример для всех нас». Я листала журнал, втайне надеясь, что та женщина просто обозналась. Наконец я нашла то, что искала: на развороте красовалась огромная черно-белая фотография, в центре которой был запечатлен Джо на диване в нашей гостиной. Судя по его расстроенному и бесконечно усталому виду, снимок наверняка был сделан в конце 2003 года, когда ажиотаж прессы по поводу утечки граничил с безумием. Я решила, что ничего не скажу Джо, и мне вдруг стало бесконечно жаль мужа: столь явно отразились на его лице мучительные перипетии того времени. Потом я повнимательнее пригляделась к собственному изображению на заднем плане, и мне стало еще хуже: от стыда за себя. Неведомый фотограф запечатлел меня босой, в пижаме: я стояла посреди комнаты, запустив руки в волосы, и выглядела взъерошенной, озабоченной и измотанной. Пытаясь представить возможные обстоятельства съемки, я смутно припомнила, как однажды вечером Тревор прибежал к нам в гостиную и рассказал, что вспугнул какого-то папарацци. Фотограф застал нас врасплох. Мягко говоря, это был снимок не для публикации. Позднее друзья успокаивали меня, говоря, что это фото красноречиво свидетельствует, через какие страшные испытания нам обоим пришлось пройти. Может, в их словах есть доля правды, только ведь это мы, а не они красовались в пижамах на развороте в журнале «Тайм».