Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Между тем время близилось к полуночи, а рано утром мы с Джо собирались вернуться в Вашингтон, где нас ждали дети и привычная жизнь. Усаживаясь в машину, которая должна была отвезти нас в отель, мы оба глубоко вздохнули. Я устроилась поудобнее на заднем сиденье и сняла тесные туфли на высоченных каблуках. Машина неслась по пустым улицам ночного Нью-Йорка, который всегда завораживал меня своей невероятной красотой. Когда мы остановились на светофоре у Рокфеллеровского центра, я случайно взглянула на здание студии Эн-би-си, опоясанное бегущей новостной строкой, и прочла: «Роув в пятый раз предстанет перед большим жюри по делу Валери Плейм».

5 мая мы пошли на родительское собрание в школу. Кое-как устроившись на детских стульчиках, мы внимательно слушали учителя, как вдруг у Джо зазвонил его «Блэкберри». Я с укором посмотрела на мужа — он взглянул на экран и поспешно убрал телефон в карман. Когда после собрания мы вышли из школы, Джо сообщил мне, что получил сообщение об отстранении Портера Госса от должности директора ЦРУ. Хотя на заседании в Овальном кабинете в присутствии президента Госс заявил, что «сам уступает это место своему преемнику», было ясно, что его заставили пойти на этот шаг. Как сообщила на следующий день передовица в «Вашингтон пост», «по сведениям высокопоставленных чиновников, Буш почти с самого начала разочаровался в Госсе и уже несколько месяцев назад принял решение заменить его на посту директора ЦРУ». 7 мая обозреватель Дэвид Игнатиус в своей аналитической статье отметил, что «Госс отстранен от должности президентом, который, вообще-то, практически никого не увольняет. Один этот факт доказывает, насколько катастрофическая ситуация сложилась в ЦРУ».

Таким образом, Джон Негропонте, директор Национальной разведки, стал единоличным правителем всей разведывательной империи. Учреждение этой должности Конгрессом годом раньше существенно сократило полномочия Госса, снизило престиж его статуса и ограничило возможность постоянного и прямого общения с президентом, что, в свою очередь, привело к дальнейшему ослаблению организации, которой управлял Госс. Он и его помощники из руководящего аппарата разведки пытались реформировать ЦРУ, но не смогли обеспечить эффективного и четкого взаимодействия на всех уровнях и в результате потерпели фиаско. Пришло время подводить итоги. По сведениям «Вашингтон пост», за период пребывания Госса на посту директора ЦРУ только секретная служба лишилась одного директора, двух заместителей директора и по крайней мере десятка начальников отделов, шефов резидентуры и глав подразделений, многие из которых, как Госс сам признавал, владели редкими языками и обладали весьма ценным опытом. С тех пор как Госс возглавил ЦРУ, в Антитеррористическом центре трижды сменилось руководство. На бывшего директора со всех сторон посыпались упреки и обвинения в ошибках, совершенных за прошедшие полтора года. Впрочем, с самого начала было ясно, что этот человек совсем не подходит на должность директора ЦРУ. От засилия бюрократии Контору могла спасти модернизация, осуществить которую было бы по плечу лишь настоящему лидеру высокого ранга с безупречной репутацией. Госс таковым не являлся, и потому ему пришлось уйти. Лично я об этом ничуть не сожалела.

Внезапный уход Госса привлек внимание к тому факту, который давно тревожил разведывательное сообщество: реорганизация, рекомендованная Комиссией по расследованию терактов 11 сентября с целью упрочения связей между ведомствами, окончилась провалом. Помню, как в начале 2005 года всех сотрудников Отдела по борьбе с распространением оружия массового уничтожения собрали в зале, чтобы объявить об учреждении должности директора Национальной разведки (ДНР). Наше руководство тогда обещало, что эта мера не создаст лишних бюрократических препон, коих и так уже, как все признавали, имелось предостаточно. Ветераны, повидавшие за долгие годы службы немало преобразований разведведомств, были настроены пессимистично, но воздерживались от публичных высказываний. Согласно структурной схеме, ДНР управлял шестнадцатью разведывательными подразделениями. В апреле 2006 года бюджет ведомства Негропонте составил почти миллиард долларов, при этом никто толком не знал, чем именно занимаются полторы тысячи его подчиненных, временно разместившиеся на базе ВВС «Боллинг» в Вашингтоне. На сайте ДНР говорится, что его основное предназначение состоит в «объединении усилий лучших специалистов современной разведки с целью защиты жизни и интересов американцев и продвижения американских ценностей для обеспечения демократии, культурного многообразия и научного и технического прогресса».

В отличие от нового ведомства, ЦРУ имело авторитет, освященный временем: оно было основано после трагедии в Пёрл-Харборе, чтобы не допустить ее повторения. В очерке под редакцией главы Отдела истории ЦРУ Майкла Уорнера, составленном в 2001 году по требованию президента Буша, говорилось, в частности, следующее: «В 1947 году, когда эхо взрывов Пёрл-Харбора еще не затихло, президент Гарри Труман и лидеры Конгресса приняли Закон о национальной безопасности. В результате расследования, проведенного за год до этого группой конгрессменов, был сделан вывод о том, что события в Пёрл-Харборе подтвердили необходимость единой силовой структуры для контроля над всей системой разведки с целью ее совершенствования. Президент и его соратники справедливо решили, что внезапной атаки вполне можно было избежать, если бы прежде удалось скоординировать деятельность руководящих чинов и сотрудников ведомств и наладить обмен разведывательной информацией между ними». Возможно, подобными соображениями Конгресс руководствовался и тогда, когда учреждал должность директора Национальной разведки с целью предотвратить террористические акты, подобные тем, что произошли 11 сентября. Вероятно, конгрессмены так торопились реализовать все рекомендации, содержавшиеся в отчете Комиссии по расследованию терактов, что не успели сообразить: несмотря на серьезные организационные проблемы, стоящие перед ЦРУ, создание очередной бюрократической надстройки не исправит ситуацию.

13 июня я проснулась и отправилась на кухню варить кофе. Яркое летнее солнце еще только-только показалось из-за горизонта. В голове крутились мысли об отметках детей в конце учебного года и о предстоящей поездке во Флориду к родителям. Проходя мимо гостиной, я увидела, что Джо говорит по телефону. Для деловых переговоров еще было рановато, и мне стало интересно, в чем дело. Уж не заболел ли кто из родни? Муж закончил разговор и пришел на кухню. По его виду я сразу поняла, что случилось что-то ужасное.