Николай Лузан - Между молотом и наковальней

В соседних кабинетах из шкафов и ящиков на столы вываливались коробки с конфетами, бутылки с шампанским и коньяком, еще месяц назад приготовленные, чтобы обмыть так и не состоявшуюся победу Рауля Хаджимбы. Счастливые и потерявшие от радости головы победители в горячечном запале спешили воспользоваться этими сладкими трофеями. С оглушительным треском в воздух взлетали пробки, игристое шампанское пенилось в стаканах, бокалах и во всем том, что попадалось под руку. Это по праву была их победа! Победа над ненавистным злом, которое после 5 октября поселилось в этих стенах и затем ежечасно и ежеминутно множилось, отравляя разум людей и превращая закадычных друзей в заклятых врагов.

Сновавшие в толпе тележурналисты тщательно, крупным планом снимали этот разгул людской стихии, который спустя несколько часов в экстренных новостях будет представлен ни много ни мало, а как «путч и государственный переворот коррумпированных и экстремистских группировок». Но в те мгновения им — тем, кто не испугался смерти, хлестнувшей навстречу свинцом, и первыми ворвался в западный подъезд, было глубоко наплевать на эту мышиную суету. Ребята из охраны и добровольцы-ополченцы, как когда-то на фронте, решительно и без колебаний поднялись в атаку и теперь, сделав свое дело, отошли в сторону, предоставив слово политикам.

И они — Станислав Лакоба, Александр Анкваб, генерал Кишмария, пережившие в эти последние минуты то, чего не пожелаешь и врагу, появились в коридоре. Перевернутые кресла и разбросанные по полу бумаги красноречиво свидетельствовали о паническом бегстве тех, кто, прикрываясь законом, цинично его попирал и не давал все эти двенадцать дней сказать свое веское слово.

Навстречу им из кабинетов и с лестниц спешили люди, чтобы пожать руку или сказать доброе слово. Некоторые, не в силах сдержать переполнявшие их чувства, встречали криками «ура!». Но на осунувшихся и пожелтевших, как воск, лицах Станислава, Александра и Мераба не было ни радости, ни торжества. Неимоверный груз ответственности за жизни сотен и тысяч людей все еще продолжал давить на них. Они шли по этому живому коридору, ясно понимая, что на какое-то время роковую черту, за которой маячила мрачная тень гражданской войны, удалось отодвинуть, но насколько далеко, теперь зависело от Рауля Хаджимбы и его сторонников.

А они в эти самые минуты находились в полной растерянности. Хваленый СОБР и натасканная охрана Нодара Хашбы оказались бессильны перед отчаянным бесстрашием безоружных людей, и казавшаяся несокрушимой цитаделью оборона правительства и парламента в считаные минуты рухнула, будто карточный домик. Униженные и раздавленные бесславным поражением, собровцы и охрана, бежавшие в избирательный штаб Рауля Хаджимбы, вскоре отошли от шока, и теперь было достаточно одной искры, чтобы ответная волна яростного и слепого возмездия обрушилась на тех, кто торжествовал свою победу.

Это прекрасно понимали как Сергей Багапш, так и опытный военный Мераб Кишмария. Генерал не выпускал из рук трубки мобильных телефонов. Звонки следовали один за другим. Разведчики сообщали, что на турбазе «Абхазия» пока все оставались на местах, зато тревожная информация поступила с набережной. Кто-то заметил, как группа вооруженных бойцов заняла позицию в Абхазском драмтеатре, кому-то почудились снайперы, засевшие на крыше Академии наук. К счастью, сообщения оказались ложными. Окончательно пригасило напряжение и развеяло тревожные слухи появление в коридорах парламента Сергея Багапша и Рауля Хаджимбы.

Чего стоило Сергею Багапшу и какие он нашел слова, чтобы убедить Рауля Хаджимбу покинуть свой избирательный штаб, где его потерявшие от гнева и ярости головы сторонники призывали к мести, чтобы выступить и успокоить людей, известно только ему одному. С почерневшим, словно головешка, лицом Рауль Хаджимба понуро шел по коридору за Сергеем Багапшем. У него хватило мужества пройти через строй испепеляющих ненавистью взглядов и сохранить выдержку под градом оскорбительных упреков. Телерепортеры неотступно следовали за ними и держали в фокусе камер их лица, будто заранее пытаясь прочесть ответ, которого, в прямом смысле слова затаив дыхание, ждала вся Абхазия.

Они поднялись в кабинет сбежавшего «момент-премьера», там к ним присоединились Станислав Лакоба, Александр Анкваб, Мераб Кишмария, и охрана захлопнула за ними двери. Несколько минут Сергей Багапш и Рауль Хаджимба молчали, увиденное и услышанное и, конечно, смерть Тамары Шакрыл потрясли обоих и давили на них грузом тяжкой вины. Долго, будто примеряясь, они прощупывали друг друга изучающими взглядами, затем сели за стол, достали из карманов пачки с сигаретами, и каждый закурил свою. Кольца сиреневого дыма закручивались в причудливые загогулины над их головами. Сергей Багапш сделал глубокую затяжку, погасил сигарету в пепельнице и первым начал этот мучительно трудный разговор. Он не стал вспоминать прошлые обиды, но в его словах продолжали звучать боль и горечь.

— Сегодня по нашей вине произошла страшная трагедия! Пролилась невинная кровь! Мы в ответе за нее! — заговорил он рублеными фразами.

Голова Рауля поникла, смерть Тамары Шакрыл и для него стала потрясением, но он не мог найти слов. Они застряли в перехваченном спазмами горле. И тогда Сергей Багапш продолжил:

— Рауль Джумкович, мы должны, нет, мы просто обязаны сделать все возможное и невозможное, чтобы тот роковой выстрел стал последним, иначе нам не будет прощения.

— Да! — выдавил из себя Хаджимба.

— Люди нас ждут и хотят услышать это от нас обоих. Сегодняшняя трагедия не должна еще больше разделить наш народ на чужих и своих.

— Мы и так слишком далеко зашли!

— Пора всем остановиться. Власть не стоит того, чтобы отдавать за нее жизни безвинных.

— Одна жизнь уже заплачена, — обронил Хаджимба.

— Это наша общая трагедия, и вокруг нее не надо нагнетать страстей. Пора с ними кончать и говорить нормальным языком, а не языком ультиматумов. Мы готовы вернуться к нашему последнему предложению.

— Какому? — оживился Хаджимба.

Сергей Багапш бросил вопросительный взгляд на Станислава Лакобу, тот одобрительно кивнул головой. То, что Сергей Багапш собирался предложить своему сопернику, вряд ли когда-либо происходило в современной избирательной практике. За несколько дней до этой встречи они вместе с Александром Анквабом, Сократом Джинджолией, Артуром Миквабиа, Леонидом Лакербаей в очередной раз ломали голову над тем, как выбраться из заколдованного круга, в котором не только они, но вся Абхазия оказались по вине председателя ЦИК Сергея Смыра и по роковому стечению обстоятельств.