Арест Ант - Как стать контрабандистом

– Ну и сюрприз напоследок. В твоём деле опять будет тот же судья, что и у Устюхина.

– А разве такое возможно?

– Как ты сам видел, в Лаппеенранте всё возможно. Мы в ближайшие дни подготовим и отправим твоё прошение в городской суд Лаппеенранты об отводе судьи.

– А какие у меня основания?

– Она возглавляла суд в деле Устюхина 28 января. В его деле судом вообще не были рассмотрены чрезвычайно существенные факты того, что все грузы являлись фактическим транзитом, которые по закону не облагаются налогом в Финляндии. Наличие сигарет было доказано, основываясь только на расчетах таможни, которые не имеют никакого отношения к действительности. Это, если изложить твою позицию, причём очень кратко и очень мягко.

– Думаешь, этого хватит?

– Мы не знаем, но попытаться стоит. Пойми, если судья примет во внимание новые факты, то ей придется поставить под сомнение свои предыдущие решения, сделанные в деле Устюхина. Это может очень существенно повлиять на ее беспристрастность. На основании 9 пункта прецедента Верховного Суда ККО:2005:90 судья в таком случае подлежит отводу. Она как раз сейчас метит на вакантное место в Верховном суде. А тут такое громкое дело подвернулось. Неужели она сможет сама себя публично опозорить?

– Ты смотри, как заговорил. Аж мурашки по коже побежали.

– А я все законы проштудировал, пока мы ответ прокурору готовили. Круглыми сутками работал.

– Горжусь. Нет серьёзно. Вот я бы точно от обезвоживания за эту неделю высох.

– Почему?

– На слюну изошёл, плюясь как загнанный верблюд. Да, пока не забыл. Устюхин у своей транспортной компании запросил официальное письмо с описанием всей процедуры заказов этих поставок. Почему использовали именно его, как он получал распоряжения от диспетчеров, копии заказов и так далее. Это передадут его новому адвокату.

Оставшееся время я настойчиво пытался вытянуть из Тони его предположения по ходу и результату суда, но он больше отнекивался, украдкой бросая мрачные взгляды на работающую видеокамеру.

В конце мы обсудили, как меня удалить из реестра и полностью закрыть одну из самых безобидных провокаций неугомонного Лося. Кроме того Тони мне подробно разъяснил, что таможне совершенно нереально вчинить иск за испорченные рулоны бумаги. Я повздыхал и выкинул из головы эти потери, утешившись добрым адвокатским напутствием:

– You can kiss goodbye to your money. (Распрощайтесь с деньгами).

Одно только осталось пока совершенно неизвестным. Точная дата суда.

Возвращение в камеру было скрашено поспешными сборами сокамерника. Рядом стоял Микко и громко подбадривал его советами. Увидев меня, он расплылся в улыбке и гордо сообщил, красуясь своими познаниями в русском:

– Я ему место… ульвал?

– Урвал? Оторвал?

– Да-да… парень в соседней камере… уехал в транзит… Киммо не курит… там другой тоже не курит.

– Да ты просто радетель рода человеческого.

– Теперь тут можно… кофе пить… и спокойно курить… по-русски много говорить.

– Точно. Завтра откроем общественную лингвистическую рыгаловку. Полный вперёд. А пока лучше помогай человеку. Мне тут надо мысли некоторые обдумать. Суд скоро.

Микко покладисто кивнул и стал тараторить значительно тише. Я плюхнулся на койку, закурил сигарету и прикрыл глаза. Дорого бы я сейчас дал, если кто смог научить наводить порчу на конкретные личности. Тут уж я бы так развернулся! Всю тяжесть с души выложил.

– Adieu! – вяло помахал я рукой нагруженной парочке, которая всё ещё торчала у порога.

Даже слегка грустно стало от расставания. Неожиданно накатило воспоминание, как я долго не мог нормально воспринимать финское «до свидания» – Näkemiin , которое почти полностью созвучно May I come in? (Я могу войти?). На слух никак не отличить. Долго раздражало, когда вечером кто-то подходил к дверям офиса и радостно задавал такой двусмысленный вопрос.

Во вторник у меня нарисовался новый сосед. Молодой, слегка потасканный парень лет 25-27. Задевая стенки, он ввалился в камеру, зацепился ногой за табуретку и чуть не упал.

– Mitta vittua? (чё за хрень?) – слабо произнёс он, оглядывая камеру. Увиденное его явно не порадовало, и он с силой шарахнул себя по лбу, – Vitun pelle! (долбанный клоун).

Я оторвался от книги и стал с интересом наблюдать.

– Тятя! Тятя! Наши сети притащили мертвеца, – негромко процитировал я ужастик нашего великого афро-славянского сказочника. Тут бы курчавый явно не промахнулся.

Было полное ощущение, что парень меня вообще не увидел. Лицо у него было абсолютно белым с какой-то подозрительной прозеленью. Глаза настолько больные, что без банки рассола точно не вылечить. Зато его прикид ещё совсем недавно мог вызвать определённую зависть. Только теперь работа хороших итальянских дизайнеров была пущена насмарку, точнее, на полный сфинктерный самотёк. Видно не подозревали творческие натуры, что их exclusive можно долго использовать как подтирку, при этом вообще не снимая. Хотя пора было врубиться в древний анекдот про Ржевского, 213раз свои самые дорогие образцы чуть ли не полностью гонят в Россию.

Запах пока ещё не докатился, но, боюсь, что скоро подтвердятся мои самые худшие опасения. Радует, что форточка открыта и сквознячок тянет в сторону двери.

Но не довелось. За спиной у страдальца возникли два цыгана. Вальяжный что-то ласково зажурчал, а молоденький нежно подхватил паренька под локоток, и они все вместе медленно двинулись в сторону душа.

– Опа-на, – удивлённо присвистнул я, – Встреча милого друга из табора? Это что за квёлый перец такой?

Разъяснилось через полчаса. Сначала отмытого, переодетого в тюремные шмотки и уже вполне умиротворённого клиента привели в камеру. Молодой цыган быстро разобрал ему постельное бельё и помог забраться наверх. Парень глупо хихикнул и рухнул лицом в подушку.

– Это друг, – скупо сообщил вальяжный цыган, внимательно наблюдая от порога за процессом, – My very valuable friend ( Мой очень ценный друг).

Я кивнул, не вдаваясь в подробности, о какой ценности тут идёт речь. Самородок, блин, слегка отмоченный. Хотя за то, что они его привели в божеский вид, мужикам особое спасибо. Он теперь хоть запах параши не будет перебивать. Странный какой-то пошёл цыган-альбинос.

Окончательную ясность внёс Сулев. Он заглянул с вопросом:

– Красавчика тебе подкинули?

– Да. Вон дрыхнет. А что это за чудо?

– Богатый мальчик.

– Это я по прикиду заметил. Он что, крашеный цыган?

– Нет. Нормальный финн. Самый лучший клиент на северо-западе.

– Знакомый?

– Пересекались, – осторожно сказал Сулев, – Но у него свои постоянные поставщики.

– А его за что?

– Башню снесло.