Арест Ант - Как стать контрабандистом

В холле Костик помог мне надеть куртку.

– Тут есть туалет?

– Вон он, – Кости махнул в сторону двери с номером, но без пиктограммы.

– Я зайду, хоть лицо сполостну?

– Да.

Я протиснулся в дверь и подошёл к рукомойнику. Теперь понятна такая реакция судьи. Из зеркала на меня смотрело обтянутое кожей клочковато заросшее лицо землисто-зелёного цвета. Под глазами чёрные круги. Белки в красных прожилках. На лбу крупные капли пота. Даже вампиры в гробу значительно привлекательнее.

Я обмыл лицо, вытерся бумажным полотенцем и вывалился назад в холл.

Костик подхватил меня под локоть, а Василёк демонстративно отступил на шаг назад.

– Куда мы сейчас?

– Проводим тебя в камеру. Потом мы закажем машину и отвезём в больницу.

– Тогда пошли.

В спину мне ударила скороговорка Василька. Костик подумал и осторожно спросил:

– Он… мы думаем, что это последствия… твоей старой болезни?

– Нет. Это прямое следствие вашей работы.

– Но мы же не доктора.

– Да? А кто довёл меня до такого состояния?

– А кто… кто в этом виноват?

– Конкретно? Да вы все. А уж особенно ваш Арто постарался.

– Арто? – его голос явно повеселел. Он обернулся к Васильку и заговорчески кивнул головой. Видно, если со мной что-то и произойдёт необратимое, то на Лося они настучат первыми.

Мы некоторое время продвигались молча. На меня опять накатило утреннее хохляцкое укротрёпие. Неожиданно вспомнился анекдот про русское пиво. 113Я с трудом усмехнулся и, видно, вслух негромко произнёс:

– Арто як та птаха на ймення Нахтігаль. Повбивав би!

– Что? – тут же откликнулся Костик.

– Да так, ничего. С утра что-то упорно укроп мучает. Просто подумал, что если я сейчас загнусь, то вас всех ведь повбивают нах. Причём ваше собственное начальство. Чтобы только отмазаться.

Костик посмотрел на меня укоризненно и перебросился парой фраз с Васильком. И дальше, до самых дверей камеры они не проронили ни слова.

А вот на своей бетонной плите в камере я совсем отключился.

Открыл глаза только уже на каталке в приёмном покое больницы. Медсестра деловито ставила мне капельницу. Рядом с ней стоял растерянный Костик и с ужасом смотрел, как мне с хрустом загоняют в вену толстенную иглу и закрепляют специальной плёнкой.

– Где я?

– Это Центральная клиническая больница Южной Карелии.

– Как я сюда попал?

– Доехали, – он пожал плечами.

Не доехали, а приехали. Или, точнее, приплыли. Ни шиша не помню. Хотя я давно себя так хорошо не ощущаю. Немного трясёт, но спина пока никак не даёт о себе знать. Или мне уже вкатили какой-нибудь обезболивающей дряни? Только вот искать себе приключений и тестировать организм совершенно не тянет.

Показался озабоченный Василёк с пачкой бланков и авторучкой. Он недобро покосился на меня и сел их заполнять.

Я закрыл глаза и стал наслаждаться теплотой, разливающейся по телу. Через некоторое время меня перевезли в большую палату и отгородили занавесками. Костик притащил стул и уселся у моих ног. Иногда он, воровато озираясь, звонил по телефону и полушёпотом общался.

– Здесь запрещено пользоваться телефоном. Из-за тебя могут пострадать вполне приличные люди. А ещё госслужащий. Какой пример ты подаёшь детям?

– У меня нет детей, – огрызнулся Костик, но встал и вышел за занавеску.

Вернулся он с молодой докторшей, которой он на ходу продолжал настойчиво что-то втюхивать про таможню, тюрьму и симуляцию. Тут и глухой поймёт.

– Может, лучше я с ней сам поговорю? – любезно предложил я ему.

– Нет, – отрезал Костик, – Мне поручено получить полную информацию о твоём здоровье. Не мешай расследованию.

– Эк, как тебя зацепило. Только не переусердствуй. И даже не вздумай намекать на ампутацию пальцев и языка. Совершенно не поможет.

Докторша сняла с кровати планшет с моими данными, бегло просмотрела и стала что-то раздражённо выговаривать Костику. Он покраснел и увлёк её за занавеску.

– Здесь тебе не там. Медицина! Это тебе не судейская дурилка картонная, её просто так не облапошишь, – придушенно сообщил я Костику вдогонку, – Придумай что-нибудь поправдоподобнее.

Дальше мной занимались только медсёстры. Жаль, что пожилые. Сделали пару уколов. Неровными участками обрили грудь и налепили массу датчиков. И оставили в покое. Костик так ко мне не вернулся. Он изредка маячил около двери, непрерывно разговаривая по телефону.

А я расслабился и стал получать максимально доступное удовольствие для своего грязного тела на чистых простынях.

– Вставай… ну, вставай же… нам надо ехать, – Костик зудел как будильник, но трясти меня он явно боялся.

– Тебе надо, ты и езжай, – совершенно резонно возразил я спросонок, – Мне и здесь хорошо. А где докторша?

– Тебя уже выписали. Рецепты и все указания я получил. Нам надо уезжать.

– А суд закончился?

– Да.

– И как?

– Не знаю. Я здесь весь день с тобой сижу.

– А где мой адвокат?

– Не знаю.

– Так позвони и узнай. Может я уже свободный человек и мне теперь с тобой вообще западло общаться?

– Почему?

– Люди не поймут.

Костик подумал, но набрал номер и перекинулся парой фраз.

– Твой адвокат уехал. На тюремный этап ты опоздал. Надо возвращаться в полицейскую тюрьму, собрать вещи. За тобой приедет машина.

– А счастье было так возможно. Но припёрся таможенник и опять всё опошлил. Это о вас из российского фольклора.

Я медленно слез с кровати. Вполне терпимо. Достижения современной фармакологии это, я вам скажу, чудодейственная вещь. Только они могут превратить расползающийся труп в бодро шевелящуюся биомассу.

Меня отлепили от датчиков. Но вот иголку от капельницы выдернули не совсем удачно. Марля, стянутая двумя кусками пластыря, стала быстро набухать кровью. Я поднял левую руку и, как Гитлер, принимающий парад своей непобедимой армии, слегка пошатываясь, прошествовал за Костиком к прибывшей машине.

За рулём сидел очередной незнакомый таможенник, а вот Василька нигде не было видно. Видно смылся с поста в самоволку, господин непоседливый старший инспектор.

В дежурке тюрьмы меня встретила целая делегация. Несколько полицейских в форме, серые ребята в штатском, знакомая разбитная переводчица и Василёк, маячивший за их спинами.

– Тебе надо пройти вот с этим человеком, – Костик указал на полного мужика в растянутом свитере, выделяющегося рыжеватой неряшливой щетиной, – Оформить протокол.

– Раз надо, так надо, – благодушно согласился я, галантно кивая переводчице – Неужели это мой последний день в этом мрачном узилище? А ты что, не пойдёшь со мной?

– Нет, – Костик ввинтился в толпу и сразу заговорил с Васильком.

Переводчица с сожалением отклеилась от высокого полицейского и подошла ко мне: