Владимир Кожевников - Забытый. Литва

— А тогда Мамай?

— Черт их разберет, — у Олгерда было, кажется, довольно благодушное (что случалось редко), располагающее к разговору настроение, — их здесь тучи, и чуть ни каждый — хан, и каждый сам по себе норовит. Но все, кто Мамая слушаются, ушли с ним в Азак, готовятся Сарай брать. Тут у меня данные верные. А вот кто Мамая не любит, кто подножку готовит... Эти трое точно! Но в последний момент вдруг еще кто вывернется?! Вот тогда нам туго придется.

— Значит, надо поспешить?

— Тоже не вот... С одним туменом он поднимется — и в степь!.. И лови его... Надо, чтобы они все собрались. А если не соберутся, то основательно переть: кочевья уничтожать, полон набирать, чтобы сзади ничего неопределенного. Все, что забрано, сразу в Литву. Значит — коммуникации держать, от тылов не отрываться, подкрепления из глубины непрерывно подтягивать... Не очень-то у нас их много. Князь Федор — мудак! Что наскреб, то и отдал... А Владимир... что ж он мог успеть... на пустом месте? — Олгерд как бы просил оценки...

Дмитрий ничего не мог придумать, кроме сочувствующего «да-а...»

— Вот тебе и «да-а»... Как биться-то думаешь, мудрец? Не боишься татар? «Мудрец?!! Значит, считаешься?!!»

— Я с татарами, Великий князь, как себя помню, потягаться хотел. Так что... Какая тут боязнь? Волков бояться... сам знаешь.

— Русские пословицы очень метки, — усмехнулся Олгерд.

— Я не татар боюсь. — Дмитрий решил все поставить на кон, раз уж случай подвернулся, раз уж Олгерд в настроении, слушает, — другого...

— Чего?

— Что не позволишь мне по-своему стрелками распорядиться. Как в позапрошлом году...

— В позапрошлом?.. — Олгерд засмотрелся рассеянно на что-то под ногами своего коня.

«Ну что?! Что скажешь?! Не опасаешься, что я и тут х.. на тебя положу?» — но Дмитрий сообразил, что спрашивать и предлагать дядюшка ничего не будет, и поспешно добавил:

— ...а еще опасаюсь, что их много больше будет... числом задавят... Зеленые молнии, сверкнувшие в глазах Олгерда, неожиданно порадовали Дмитрия. Тот глядел уверенно:

— Поймем, что не одолеем — отойдем. Но незаметно, чтобы они числом задавили. А вот настрой мне твой нравится, основательно к делу готовишься. Но чего ж ты боишься, коль я не позволю? Скажи.

— Потерь. Очень больших в начале боя.

— И как же собираешься избежать? Чего придумал?

— От стрел татарских хочу загородиться.

— Эк невидаль! Я сам хочу.

«Никак соглашается?!» — Дмитрия даже в жар бросило.

30-го августа (войско шло берегом Синюхи), Станислав известил, что из степи, с юго-востока к Ябу-городку подошла большая рать, больше тумена, а сколько именно — он уточнит попозже и сразу даст знать.

Узнав это, Олгерд вообще остановил полки и собрал воевод.

— Теперь, когда к Деметру подошло подкрепление, он не станет ждать удара по своей столице, захочет нас опередить и пойдет навстречу. Значит, у нас есть и время, и место. Я имею в виду место для битвы. Можем встать, где нас устроит, и дожидаться.

Кориатовичи засомневались, в том смысле, что, может, лучше поспешить и напасть пораньше, пока у них не прекратилась суматоха и неразбериха, возникающая обычно при объединении войск.

Андрей молчал привычно, зная результат наперед. Любарт же молчал с таким видом, будто он здесь вовсе посторонний.

Дмитрий, дождавшись, когда все высказались, поднялся и громко и уверенно проговорил:

— Пока дойдем, у них все уже будет готово. Да они, пожалуй, и объединяться не будут. К чему? Великий князь прав — надо подыскать место и приготовиться. — И сел, никто не успел ни возразить, ни одобрить, ни спросить. Как точку поставил. Будто он был тут самый главный.

Никто больше и не возражал, но Олгерду его выступление (хотя, казалось бы, звучало лестью и похвалой) очень не понравилось: «Ишь, полководец, мать твою!..»

На следующий день вернулся Станислав, рассказал:

— С юга подошли два тумена. Ябу-городок — как пчелиный рой, страшно смотреть!

— Ну а что ж они дальше-то собираются? Так и будут в этом городке роиться?

— Что ты, князь! Там им, по-моему, через день жрать станет нечего. Такая тьма народу, а главное — коней! Нет, они не сегодня — завтра выступят! Я оставил четверых. Чуть что — сразу известят.

Дмитрий переправил вести Олгерду, и тот опять вызвал его к себе.

— Значит, выступают, говоришь?

— Жду вести с час на час, Великий Князь.

— Тогда поедем-ка посмотрим, я тут местечко приглядел...

— Вдвоем?!

— А кого тебе еще?

Дмитрий пожал плечами. «Скрытничает? Или действительно моим мнением интересуется? Похоже на то, иначе не звал бы».

Выйдя из шатра, Олгерд показал начальнику стражи хитро согнутый палец. Тот взмахнул рукой, и на конь взлетело полдюжины отроков.

«Скрытничает! Правильно делает...»

Они проехали вперед поприщ пять и остановились на самом берегу, который здесь поднимался повыше чем везде. Место для битвы было идеальное — Дмитрий увидел это сразу: дальше на юг местность плавно снижалась, была гладкой, ни овражка, ни канавки, ни рощицы, а видно далеко и все как на ладони.

— Вот тут. Что скажешь? — Олгерд словно похвалы ожидал. Но когда оглянулся на своего спутника, увидел, что тот смотрит не на поле будущей битвы, а вполоборота назад, за реку.

— Ты куда смотришь?

— Прости, Великий князь, — Дмитрий быстро зыркнул вперед, опять назад, — место для битвы, конечно, лучше не придумаешь, только...

— Что?!

— Я тут, пока вдоль реки шли, разведчиков на ту сторону посылал...

— Да что ты мямлишь!

— Тут у нас в тылу, рядышком — во-о-он там, видишь? — отличный брод, конь брюха не замочит. Татары его, конечно, знают, они тут дома... Они на нас, я так понимаю, обоими берегами пойдут. И если мы тут встанем... сам понимаешь.

— Ммых! — Олгерд стукнул кулаком по колену. — Как бы не хотелось такое место терять! А прикрыть этот брод полком-двумя?..

— Полком не обойдешься. Вдруг оттуда целый тумен попрет... А для татарской конницы такая речка даже без брода — не проблема. Объедут слева-справа и... Строй тогда ломать? Вроде бы как сразу и в оборону? Негоже.

Олгерд несколько ошалело смотрел на племянника, и раздражение в нем мешалось с удивлением, а может, и восхищением даже: «Как же он успел о бродах озаботиться? Вот сопляк, опять тебя, старого дурака, обскакал' Ведь не будь его... Встал бы тут как миленький. Может, и не прикрылся бы даже со стороны берега! И объехали бы тебя, как... Вот засранец!»

— Ну что ж... жаль! Но такое в тылу не оставишь. Поедем тогда вон там что ли посмотрим?.. Там вроде тоже более-менее...

— Не как здесь, конечно, но встать можно.

— А кто этот брод разведал?

— Разведчик мой, Алешка. Он еще при нашем знакомстве присутствовал. На Оленьем выгоне, помнишь?