Владимир Кожевников - Забытый. Литва

Олгерд немедленно отрядил четыре сторожи по сотне всадников и направил их веером на юг, приказав скакать «хоть до моря», пока не встретят татар и не поймут, что их достаточно много околачивается в этом месте. Количества не требовал, знал, что значит сосчитать татар в чистом поле. Если же через сотню поприщ никто не встретится, все сторожи должны повернуть на Ябу-городок, добраться до него, узнать, что там творится, и возвратиться как можно быстрей с вестями, но не в Киев, а уже в Черкассы.

Все это делалось, разумеется, в большой тайне, и никто из воевод, тем более простых воинов, не знал, куда умчались сторожи и когда и куда они возвратятся. Послал Олгерд гонцов и к Андрею с Константином, чтобы они сразу выступали к Черкассам и были там не позже десятого дня.

В войске он ничего не стал перекраивать, оставил, как сложилось: волынско-новогрудский отряд под командованием Любарта (10,5 тыс.); Кориатовичей поставил под начало старшего, Константина (3 тыс.); остальных привел под свое начало, что вместе с пришедшей из Вильны дружиной в восемь тысяч сабель тянуло к 15 тысячам. Если прибавить Олгердовичей, которые должны были привести в Черкассы по 2 тысячи, сила получалась внушительная, около 33 тысяч.

12-го августа Олгерд покинул Киев и берегом Днепра двинулся к Черкассам.

В Черкассы Андрей с Константином пришли к исходу девятого дня, 21-го августа, к этому времени вернулись сторожи и объявили, что до самого Ябу-городка путь чист, что в самом городе и народу и войска много, но вот сколько — трудно сказать, может, тумен, а может, и больше.

Дмитрий что мог разузнал об этом Ябу-городке, вдруг ставшем ключевым пунктом и чуть ли не целью всей операции. Это была столица Джмболукской Орды, ставка хана Деметра, и находилась она где-то в низовьях реки Синюхи, у самого впадения ее в Южный Буг. Дмитрию это мало что говорило, не знал он ни Синюхи, ни Южного Буга.

Олгерд, выслушав донесения сторож, пробурчал себе под нос:

— Тем лучше... или тем хуже, — и приказал послезавтра выступать на юг. Отряды Андрея и Константина он объединил с отрядом старших Кориатовичей и поставил под начало Андрея.

23-го войско двинулось тремя дорогами дальше на юг, и только тут Дмитрий почувствовал атмосферу настоящего похода. Была цель, был командир, были полки, забиравшие на себя все внимание и силы, а его самого обступили походные заботы: разведка, кони, припасы, лагерь, обоз...

Он продолжал командовать войском, несмотря на появление Любарта, и это не укрылось от внимания Олгерда. Еще на пути к Черкассам, при переправе через Рось, оказавшись рядом с Любартом, Олгерд обронил:

— Что, сам уже не можешь? Или не хочешь? Любарт честно взглянул брату в глаза:

— Думаю, он справится лучше.

— Да?! Ну-ну... — и больше ни слова. Любарт поделился с Дмитрием:

— Усек Великий князь, что ты войском командуешь.

— Усек?! А ты разве его не предупредил?! Ты ведь...

— Нет... Не вышло как-то — смутился Любарт.

«И ты Олгерда боишься. Ах ты, Господи, чем он вас так?..» — Дмитрий усмехнулся и покрутил головой:

— Ну и что?

— Возбухать не стал.

— Ну?! Что ж ты ему сказал?

— Сказал, что ты справишься.

— И все?!

— Все.

— Хм! Ну дай Бог, дай Бог! — у Дмитрия сильно поднялось настроение, до лихости, — тогда что ж, дядя Митя, тогда покрути уж, пожалуйста, Андрея насчет лучников. Мы ведь своими не обойдемся, если все войско прикрывать. Ну свой полк закроем, ну Олгердов даже, если рядом встанем. А третий? К самому сейчас обращаться — сам понимаешь, а вот Андрей...

— Ну, молодежь! — ахает Любарт и хохочет во все горло. — Вот и допусти вас до власти! Тебя же сразу и запрягать начинают! Караул!

Дмитрий краснеет и замолкает: «Действительно — сразу командовать... Да как! Да кому! Тьфу, сопливая морда!»

— Ты вот что, — делая вид, что ничего не замечает, уже серьезно, продолжает Любарт, — я ведь с Андреем плохо знаком, а ты с ним в Вильне из одной братины мед хлебал, подружился, кажется... Или нет?

— Точно! — радостно вскрикивает Дмитрий. — А я ведь забыл! — он очень благодарен Любарту за то, что тот сгладил неловкость, помог, и выражает эту благодарность ловкой лестью:

— Вернее, не забыл, а уже привык все через тебя, все с твоей помощью...

Ладно, я сам с ним поговорю.

В Черкассах Дмитрий нагрянул к Андрею в гости. Тот принял его радушно, как старого хорошего приятеля. Позвал Константина (этот тоже вроде обрадовался), хотел позвать и братьев, Кориатовичей, но гость поспешно возразил в том смысле, что приехал непосредственно к Андрею, и нечего из-за него людей зря от дела отрывать.

— От дела? — Андрей переглянулся с братом, улыбнулся и приказал подавать на стол.

Стол оказался не походный: свежий лучок, огурчики, редька со сметаной, рыбец, щи со свежей зеленью и дивно подрумяненный, не на вертеле, а на противне, поросенок. Медов стояло три сорта.

— Хорошо живете, ребята! Широко...

— А что? Если есть возможность...

— Да ведь сколько поваров да барашей надо с собой таскать при таком-то столе.

— Ничего. Пусть и они жир порастрясут.

Выпили. Закусили. Заговорили. Сидели всемером: Андрей с двумя своими воеводами, Андреем и Василием, Константин со своими, Михаилом и Варфоломеем, и Дмитрий.

— Как твои дела? — Андрей приглашал рассказывать. — Мы слышим — ты у Любарта за командира.

— И вы слышали?

— А что ж. Чай в одном войске идем. А разве это секрет?

— Нет.

— Тут братья твои на этот счет с утра до вечера толкуют. Остановиться не могут...

— Это, интересно, с чего?

— Наверное, думают, что ты у Олгерда в любимчики выбился. Если поход удастся, то все пироги тебе.

— Но ты их разубеждать не стал, надеюсь?

— А зачем?

— Добро. Пусть помучаются. Что ж они тогда, в ту осень, когда он меня долбал, так ничего и не поняли?

— Ну, ты уж... Там понять трудно было. Тем более — такое дело сотворил. И Любарт так тебя отстаивал, и теперь вот двигает...

— Бог с ними! Пусть думают, как хотят, мне это... Я ведь к тебе по делу.

— Догадался, что не так просто. Выкладывай. Но не спеши, а то поросенок стынет. На здоровье!

Они пьют и берутся за поросенка.

— Кто из вас с татарами бился хоть раз? — Дмитрий обводит стол взглядом. Все молчат. Воеводы прячут в усах смущенные улыбки.

— В приличной битве — никто. — Андрей смотрит вопросительно.

— Я вот о чем. Говорят, когда они в атаку идут, путь себе просто выстилают стрелами, так лупят, что выбивают сразу море народу, невосполнимо.

— Да, все, кто с ними сталкивался, это говорят, — соглашается Константин.

— А я на своей шкуре проверил, — неожиданно подает голос Варфоломей, — один раз только с ними схлестнулся, и то — не дай Бог! Сыплют, суки, стрелы, как град. Укрывайся как хошь — не укроешься. Я оглянуться не успел, уже в щите две стрелы, и коня попортили. Тут скорей бы в сабли, да пока доскачешь, они, стервы, пять, а то и больше стрел успевают пустить.