Владимир Кожевников - Забытый. Литва

— Ну и что?! Ты думаешь, если возьмешь известную, да милую, ну, в общем, какую сам выбрал... Да?

— Да...

— ...То тогда тебе лучше заживется? Легче?

— Ну а как же!

— Да нисколько! — и монах хохочет, позабыв свою печаль, с уверенностью человека, знающего, что говорит. — Ты из-за этого что ль ко мне пришел?!

Дмитрий смотрит с сожалением: зачем затеял? Если уж в таком вопросе монах так легкомыслен... Не стоило!

— ...Из-за этого, чего уж! — тянет монах. — Только ты нос-то не вороти, коли пришел, не пьян я...

Дмитрий удивленно вскидывает глаза.

— ...а говорю так, потому что знаю! Жизнь прожил! А не хочешь слушать, я не держу.

— Да нет, отче, — Дмитрий смешался, — только что-то ты такое говоришь... в голове не укладывается. Как это — что выбирал, что не выбирал — одно и то же?

— А вот так, сыне! Тут поверить трудно... да что там!.. просто невозможно. Но ты и не верь. Ты просто запомни, что я тебе сказал — и все. Тебе от этого легче будет. А потом, года через три, скажешь: а может, и не ошибался старый греховодник? А через пять (дай Бог дожить!) уже обязательно — прав он был, скажешь, прав!

— Да как же так?! Ну где тут здравый смысл?! Ты ведь сам всегда говорил — рассуди здраво.

— А с женщинами здравым смыслом не надо руководствоваться, князь! Вот хотя бы с тобой сейчас... Привезут тебе московскую княжну. Ну, какая уж там она, и такая, и сякая, девочка ведь еще, и плохого и хорошего в ней поровну намешано. Пусть поровну! Допустим! Хотя, коль Кориат говорил, что сиротка, то хорошего должно больше быть, потому что обиды знала. Детские обиды, они, знаешь? Они о справедливости вопиют. Если бы обыкновенная княжна, там проще, там все ясно... Ну ладно! И начинаешь ты с ней жить, опираясь не на знание ее или там любовь, а на законы предков. Законы все расписывают, кто что делать должен: муж добытчик, жена содержит дом. Жена чтит мужа своего, не перечит ему, себя блюдет и проч., и проч....

— Ну и что?

— Да ну и все! Год пролетит — и все. Узнаете друг друга, подружитесь, поругаетесь, попритретесь, дети пойдут — все! Семья!

— Хм! Да какая семья, если она мне не люба будет?

— Про Юли забудь, поганец! Пока!

— Пока?!!

— Да знаю я вас, Гедиминовичей! Кобели! Папаша — кобель! И ты в него! Потому и говорю — пока. Там видно будет! Мне и Юли тоже жалко! Как она тебя... Ладно, не сбивай меня! Не люба... Еще как люба! Еще как будет! Не так, как ты ожидаешь, конечно, по-другому. Но будет. Это уж ты мне, старому, на слово поверь. Просто поверь, ты же сейчас этого не понимаешь и понять не можешь. Хорошо?

— Ладно.

— Ну вот, а теперь и здравый смысл. Поскольку ты ее не знаешь и ничего хорошего от нее не ждешь... или ждешь?

— Чего ж мне от нее ждать?

— ...Во-о-от!.. Так она обязательно чем-нибудь тебя приятно удивит. Хоть малостью! Тем, чего ты от нее не ожидал. Понимаешь?

— Кажется...

— Ну!! И чем дальше, тем больше!

Дмитрий долго молчит, соображает, лицо его проясняется:

— Ну ладно, допустим. А если б я любимую взял?

— А! Во, молодец! Правильно спросил! Я на то и надеялся! Ха-ха! Тогда... Хха! Слушай!.. Если ты любимую замуж берешь — ты ведь ее любишь, — то ты в ней недостатков никаких не видишь. А?!

— Нну-у... ну как это не вижу, вижу...

— Да знаю я, какой у тебя опыт! Юли ты любишь. Но не так ведь, чтоб замуж ее взять?

— Да ну что ты, отче! Нет, конечно...

— Во! А ведь ты ее сильно любишь! Будь она помоложе... А? Дмитрий молчит.

— Ну ладно, — монах удовлетворенно улыбается, — а вот так полюбить, чтоб расстаться не захотел? А?

Дмитрий молчит.

— ...Ведь это лучше Юли надо найти? А? Дмитрий вздыхает тяжело:

— Да...

— Хха! — монах потирает руки. Он уже давно отодвинул на угол стола свои рукописи, увлекся наставлениями, — а где такую взять?! — и смотрит хитро, знает, что такую, как Юли, взять Дмитрию негде, — но уж если такую найдешь, она ведь всем будет хороша! Так?

— Да так, так! — Дмитрий злится: «Куда он клонит? Забодал! Душу вынул! Зачем я к нему пришел, гаду, как догола раздел...»

— Ну так вот! — Монах торжественно ударяет кулаком по столу, наливает из кувшина себе полную кружку (больше на братину смахивает, с полчетверти, пожалуй, Дмитрий содрогается, вспомнив, что ему пришлось столько выпить, прислушивается к себе, но хмеля не ощущает, только в ушах легкий, веселый звон), и степенно, не спеша, отведя левую руку в сторону, выпивает все до капли, так же степенно отирает усы и грохает кружкой о стол. — Слушай дальше! Ты от нее ничего плохого ждать не можешь! Любимая! А она тебе — р-раз! да закапризничала! На другой же день!

— Как это?

— Да так! Не так посмотрел, не так обнял, мало внимания... Да просто за то, что в первую ночь больно сделал! Особенно если поймет, что ты с ней по-человечески хочешь, а не как господин с рабыней.

— А если как господин?

— Если так, она затаится, в себе замкнется, будет как заводная твои приказы только исполнять — сам через пять минут плюнешь! Тебе ведь живой человек нужен! Чтобы любила, ласкала... от души, а не по приказу... Так ведь?

— Еще бы... — Дмитрий вспомнил первую встречу с Юли, Алешкины слова...

— А если не по приказу, она сразу свою линию начнет гнуть! Тут женщине палец в рот не клади! Это они до свадьбы только тихие, да смирненькие! Понял?

— Понял.

— Ты, может, и не понял, да запоминай — пригодится!

— Ну а свою линию... Ну и ладно, пусть гнет.

— Так ведь в этом все дело! — Монах опять тянется к кружке-братине, — она тут тебе такого наделает, наговорит, нафыркает, что ты мигом очумеешь — та ли ты Маша, которую я так любил? Не подменил ли тебя какой колдун в брачную ночь?! То есть на следующий же после свадьбы день ты увидишь, что это совсем не та девушка, в которую ты был влюблен.

— Ну так уж сразу?

— Истинный Христос! — монах истово креститься. — Как на духу!

Для Дмитрия это почти потрясение. Вроде и не верить нельзя! Но и поверить в такое... По его собственному опыту и понятиям такого быть не могло.

«Ну а если он все-таки прав?! Кстати, откуда он все это знает? Он ведь монах! Правда, семья-то у него была... Ну а мне-то что оттого, если он и прав? У меня-то ведь нет любимой. Юли не в счет. Да и таких, как Юли, у меня еще мно-о-ого будет...»

— Значит, ты хочешь сказать, что от любимой после свадьбы ничего хорошего, одни разочарования?

— Точно! Истинно!!! Умен ты, сыне. На лету все хватаешь! И в семье пойдет только хуже и хуже... Ну, потом где-то остановится... Но лучше не будет! А от неизвестного (ожидаешь-то ведь немного, ничего) — может и получше быть!

— Может быть? Но ведь может и не быть! Может быть тоже хуже?

— А куда хуже-то, если хорошего не ждешь? Но может и это. Никуда не денешься — как повезет. Но обычно всегда лучше! Не от хорошей жены, а от малых ожиданий. Понимаешь?

— Как не понять... — Дмитрий загляделся в одну точку и как забылся. «Значит, ничего страшного? Значит, можно и так? А чего ж нельзя, все так живут... А уж если любовь нагрянет, смогу как-нибудь... Как отец... Прости, Господи, душу грешную. А может, и не нагрянет... У меня Юли есть... Да, Юли... Как с ней-то теперь быть?»