Александр Розов - Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль

Дэшен поддержал строительного коммерсанта, и даже усилил его тезис, добавив: если человек не солдат по профессии, то нечего стесняться бегства от возможной войны. В мирное время бизнесмен работает и платит налоги, чтобы, если война, то солдат делал работу, за которую получает из казны эти бизнесменские деньги. А если бы бизнесмен должен был сам заниматься войной, то брать налоги было бы несправедливо.

Тут профессор изобразил удивление, и поинтересовался: о какой войне речь? Юйлун с удивлением (в его случае — искреннем) взмахнул руками, и воскликнул:

— Как, Цзивэй, разве вы не знаете, что почти началась Третья Мировая война?!

— Третья Новогодняя война, — меланхолично поправил Дэшен, и добавил, — хотя, война получится атомная, значит, может стать мировой, опять-таки, третьей по номеру.

— Кто с кем хочет воевать? — спросил Кун Цзивэй.

— Как обычно, — ответил финансовый брокер, — никто ни с кем не хочет воевать, а затем воюют, кто попало, с кем придется. Если верить нашим TV-новостям, то нам придется ввести жесткие санкции против Филиппин, потому что они расисты, и ограбили у себя этнически-китайских бизнесменов.

— Это этнические уроды мафиозные, а не китайцы! — возмутился Юйлун, — И почему мы должны им помогать, если от них только проблемы для нас?

— Я сказал: если верить нашим TV-новостям, — спокойно напомнил Дэшен.

— Я скорее поверю гадалке на базаре, — проворчал строительный коммерсант, — TV врет вообще, а наше — особенно. Лучше верить знакомым, видящим, что на Филиппинах.

— Ваши знакомые видели там что-то важное? — спросил Кун Цзивэй.

Юйлун залпом выпил рюмку водки, и утвердительно кивнул.

— Видели! На Минданао эти мафиози начали отжимать у местных фермеров земельные участки около разведанного месторождения платины. Вроде, для концерна ERGRUNO. Филиппинские власти решили вмешаться, но мафиози позвонили в Пекин, и оттуда на филиппинцев пошел прессинг про ущемление китайцев. Мой знакомый не в курсе, что дальше, но ясно, филиппинцы предложили нези: отбейте наезд — получите долю в этой платине. С нези удобно работать: они всегда выполняют сделки, даже если это война.

— Умные люди, — добавил финансовый брокер, — предупреждали полпреда ККГ: нельзя связываться с концерном, у которого порченая карма. На вид дешево, а будет дорого.

— ККГ, это Китайская Карбоновая Группа? — уточнил Кун, немного дезавуируя имидж человека чистой науки, далекого от политики. Дэшен кивнули продолжил:

— Вся биржа знала: у концерна ERGRUNO порченая карма, только в КГГ сидят люди, думающие, что им карма не писана. А карма всем писана. Как только ККГ прикупили контрольный пакет ERGRUNO, так сразу и нези, и янки ополчились против нас. Если дипломаты быстро не договорятся, то будет война, и мы в ауте.

Кун Цзивэй снова изобразил удивление.

— Дэшен, почему вы думаете, что мы проиграем войну?

— Это по котировкам видно. Китайские бумаги валятся на дно, значит, мы проиграем.

— Но, — сказал Кун, — биржа, это субъективное мнение людей, не понимающих в войне.

— Как раз наоборот, — спокойно возразил Дэшен, — биржа объективна, как термометр. В военных делах решает правда. За кем правда, тот сильнее. А правда, это субъективное мнение людей, у которых большие деньги. Кого они считают правым, на стороне того играют большие деньги, поэтому, он побеждает. Этот закон открыл еще Сунь Цзы.

Профессор не стал опровергать собеседника (тогда пришлось бы признаться, что он не только профессор философии, но еще представитель профессии, для которой древний трактат Сунь Цзы «Искусство войны», это настольная книга). Вместо этого, он слегка сместил осевую линию разговора, задав вопрос:

— Почему вы считаете, что Меганезия вообще начнет войну против Китая, и что США выступит на их стороне? Ведь пока не было ничего, кроме уничтожения бесхозяйного спутника над нейтральными водами, и этнической чистки на Филиппинах.

— Как это ничего? — встрял строительный коммерсант, — А наш юго-восточный корпус быстрого реагирования, приведенный в боеготовность? А Тихоокеанский флот США, приведенный тоже в боеготовность? Осталось кнопку нажать, и крышка всему.

— Но, такие маневры уже сто раз бывали, и без особых последствий, — возразил Кун.

— Это, — ответил Юйлун, — как на стройке ходить под стрелой с грузом. Сто раз, вроде, обойдется, а на сто первый раз упадет бетонный блок на голову, и крышка всему. Так вообще любая война начинается. Политиканы гуляют под стрелой туда-сюда, пока не упадет бетонный блок. Только упадет не на их головы, а на наши, вот что обидно.

— Конкретно на наши не упадет в этот раз, — поправил финансовый брокер, наблюдая в иллюминаторе облака и океан, уползающие назад, — мы далеко, а будем еще дальше.

Строительный коммерсант налил всем еще водки, и развил эту мысль попутчика:

— Политиканы пусть воюют, это их бизнес и их жизнь. Мы люди мирные, наш бизнес мирный, наше дело сторона. Мы потеряем сколько-то денег, пока будем на Бора-Бора отсиживаться, зато семьи в безопасности. Если хорошо подумать, то, может, даже не потеряем. У нези есть чему поучиться в строительном бизнесе. Они, в начале, многое слизали у нас, но теперь уже кое-что свое сделали. Бизнес у нези открытый и, если не лениться, то можно подглядеть такое, что позже принесет хорошие деньги.

— Это очень правильно, — поддержал Дэшен, — в финансовом бизнесе там тоже есть, что подглядеть. С одной стороны, эмиссия и финансовый банкинг у нези запрещены. Но с другой стороны, у них есть подсеть OYO-Ауробиндо. Эта штука, как товарная биржа, инвестиционный маркет, и кольца зачетов в одном пакете.

— Ауробиндо, это сила, — согласился Юйлун, — правда, в Первом мире это запрещено.

— Криптовалюты в Первом мире тоже были запрещены, и что? — отозвался Дэшен.

Бизнесмены переглянулись, улыбаясь, и синхронно выпили. Профессор Кун, чтобы не отрываться от компании, тоже выпил, после чего спросил:

— Юйлун, вы говорите, что воюют политиканы, но ведь фактически воюют солдаты.

— Да, верно, — согласился строительный коммерсант.

— И, — продолжил Кун, — армия в нашей стране, в основном, призывная, вы знаете?

— Да, — Юйлун кивнул, — не повезло парням. А к чему вы это, Цзивэй?

— Я философски рассуждаю о должном и сообразном, — пояснил профессор.

— Кому-то всегда не везет, — заметил Дэшен, — если какой-то корабль тонет в океане, и экипажи других кораблей не могут помочь, то несообразно было бы им тоже тонуть.

Над столиком в салоне бизнес-джета повисла пауза, в течение которой профессор Кун обдумал озвученную метафору. Какой-то корабль тонет в океане. Не «наш корабль», а «какой-то». Так выразился о Китае этот довольно лояльный китайский бизнесмен. И у второго довольно лояльного китайского бизнесмена явно та же позиция. Вот вся цена парадным речам о единстве нации и патриотизме. Тут даже уточнять нечего. Но очень хочется уточнить другой аспект, и Кун Цзивэй спросил: