Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— В твоих интересах. Граф Ливирро — вампир, и его дворец — дворец вампира.

— Правда? — захлопала глазами Ирабиль.

— Истинная. Ливирро из тех, кто предпочитает не запускать сердце дома. Иногда он выбирается поразвлечься, но дома он — вампир.

— Ну и что это значит?

Кастилос вздохнул, потер лоб рукой. Чувствуя его замешательство, И заерзала на стуле.

— Ладно, скажу прямо. Остановить сердце ты не можешь, а попасть в глупое положение не захочешь. Встреча может затянуться, а туалетов во дворце нет. Как его слуги с этим управляются — мне неизвестно.

Таверну затопило тяжелое молчание. Долго, очень долго И смотрела Кастилосу в глаза, наливаясь румянцем.

— Знаешь, сколько ругательств я выучила у золотодобытчиков?

— Полагаю, немало. Как-нибудь научу тебя некоторым южным, таких я больше нигде не слышал. Но, даже если собрать их все, будет мало, так?

— Ага, — согласилась Ирабиль. — Поэтому я даже не начинаю.

— За углом, справа. Постарайся не принимать близко к сердцу то, что там увидишь.

Ирабиль вылезла из-за стола.

— Я жила в поселке почти месяц. Забыл?

— Ну а это — город. Потому и предупреждаю.

Проходя мимо Кастилоса, Ирабиль не удержалась — шлепнула его ладошкой по затылку.

На дверце кареты — герб графа Ливирро: огромная летучая мышь простирает крылья над городом. Город, кстати, походил на настоящий. Даже огромная пирамида в центре, которую ночью Ирабиль не заметила. Спрашивать у Кастилоса не хотелось, поэтому принцесса молча забралась в карету. Безмолвный кучер хлестнул лошадей.

— Вижу, ты хочешь спросить о пирамиде, — сказал Кастилос.

Ирабиль покосилась на него.

— Это и есть дворец графа. Он считает, что такая форма благоприятствует… Чему-то она, в общем, благоприятствует. Как-то со звездами связано. Если будет время, я покажу тебе то, чего в Кармаигсе нет. Башню звездочетов.

— Кого башню? — вырвалось у Ирабиль.

Кастилос показал в окно. Далеко, кажется, за городской стеной, на горе стремится в небо высокое строение.

— Там работают люди. Ливирро позволяет им заниматься наукой, сам интересуется. На башне стоят такие здоровенные трубы с увеличительными стеклами. Если погода безоблачная, можно посмотреть на звезды, луну и даже другие планеты.

— Планеты, — повторила Ирабиль.

Кастилос посмотрел на нее задумчивым взглядом. Открыл дверь. Принцессе показалось, что он хочет выпрыгнуть на ходу, сердце сжалось. Но Кастилос лишь подхватил что-то с земли.

— Смотри, — сказал, показывая почти круглый камень, выломанный из мостовой. — Вот это — мир, в котором мы живем. Он круглый. Например, мы с тобой — здесь. — Он ткнул пальцем в камень. — А Левмир сейчас — примерно тут. — Ткнул в противоположную сторону.

Взяв камень, И вертела его в руке, хмурилась.

— Чушь! — сказала она. — Это какого же все размера?

— Гигантского. Земля, на которой мы живем — огромный кусок суши посреди моря. Здесь Восток и Запад. А еще в море есть другие участки суши, никто не знает, живут ли на них люди, вампиры. А может, что-то еще, чего мы не видели никогда. Понимаешь? Даже тот клочок, на котором живем, мы не изучили за тысячелетия. Вампиры пьют кровь и радуются, люди работают и счастливы, если их не трогают. А весь огромный мир, как на этом шарике, так и за его пределами — неизведан. Вот зачем я принял дар, вот почему открыл школу. С поддержкой Освика я надеялся что-то изменить, но… Теперь об этом придется забыть на очень долгий срок.

Глядя на помрачневшее лицо Кастилоса, Ирабиль боролась с желанием как-то его утешить. Не то по-настоящему сочувствовала, не то гуляющий в крови яд откликался на печаль хозяина. «Я ведь правда не злюсь на него больше», — подумала Ирабиль. Ее пальцы осторожно коснулись холодной ладони Кастилоса.

— Я бы хотела учиться, — сказала, глядя в удивленные глаза спутника. — Скажи, — подняла камень, — а где тогда Алая Река?

Кастилос улыбнулся, его указательный палец постучал принцессе по лбу.

— Вот здесь. Не все можно объяснить, некоторые вещи навсегда останутся загадкой.

Вблизи дворец графа Ливирро поражал размерами. Открыв рот, принцесса смотрела на застекленные террасы, опоясывающие пирамиду. Только на них можно было жить, не стесняясь ни в чем, а сколько всего таится внутри строения?

В груди шевельнулось нехорошее чувство. Дворец, в котором Ирабиль выросла, не шел ни в какое сравнение с монументальной пирамидой.

Приоткрылась дверь, кажущаяся крошечной, навстречу прибывшим вышел вчерашний знакомец, Роткир. Если вчера он производил впечатление обычного городского жителя, то сегодня больше напоминал барона. Алый плащ, кожаные сапоги, сюртук и брюки… Кастилос незаметно дернул принцессу за косу. Ирабиль поспешила отвернуться.

— Кастилос, Ирия, — кивнул Роткир, приблизившись. — Прошу за мной, граф ждет. Еще раз: никаких опасных разговоров. А ты, рыжая, лучше вообще помалкивай.

— Вот за это придется извиниться. — Кастилос остановился, положив ладонь на плечо Ирабиль.

Роткир, уже двинувшийся обратно к пирамиде, обернулся, не скрывая удивления.

— Прости, что?

— Ты грубо говоришь с моей сестрой. Если в том сарае, где тебя воспитывали, не нашлось учителя хороших манер — лучше помалкивай сам.

— Перестань, все нормально, — пробормотала Ирабиль, мечтая провалиться сквозь землю.

— Не все, и он это знает. Просто щупает почву, выясняет грани дозволенного. Я хочу, чтобы он понял: дозволенного не существует.

Отбросив полы плаща, Роткир сунул руки в карманы брюк, мигом превратившись в головореза с улицы.

— Ты не слишком о себе возомнил, Кастилос? Здесь не твоя земля, чтобы ставить условия. Слушай больше, да запоминай крепче.

— Мне бы не хотелось проливать кровь у порога дома Ливирро, — сказал Кастилос.

— Потому что он тебя за это спалит на месте. Ты знаком с ним две недели, а я — почти три года. Насколько он мне доверяет, ты еще узнаешь. Если я что-то говорю, значит, так надо. Усвоил?

Кастилос молчал. Принцесса, затаив дыхание, переводила взгляд с одного лица на другое. Слова Роткира, конечно, царапнули сильно, и она ждала, что Кастилос скажет или сделает что-то такое… Она ждала от него защиты! Осознав это, И задрожала. Обида превратилась в злость на себя.

А Кастилос и Роткир все стояли, играя в гляделки. Роткир проиграл. Моргнул, отвел взгляд.

— Ладно, — сказал, глядя в сторону. — Я был довольно груб. Все, что я хотел сказать… Твоя сестра, похоже, немного не от мира сего, а там, — показал большим пальцем на пирамиду, — каждое слово взвесят и оценят.

— Это уже извинения? — Тон Кастилоса, казалось, породил ледяной вихрь. Роткир вскинул голову, глаза сверкнули. Но прежде чем вихрь превратился в бурю, принцесса Ирабиль шагнула вперед, сложив перед собой руки так, как учили при дворе.