Диана Ибрагимова - Сезон летающих деревьев

— Какой он ужасный! — воскликнула девочка. — Скольких же он убил людей?

— Вот так же сказал один юноша, когда Алтемор убил его сестру, которой завладела Ахидна. Юноша выследил убийцу и умудрился пройти за ним в Средний мир. Да только люди не могут посещать его просто так, и брат той девушки не заметил, что тело его осталось на опушке леса, куда зашёл Алтемор.

Аргус замолчал. Все сидели, затаив дыхание, но яблоко закончилось, а рассказчик ужасно устал.

— Приходите завтра, — сказал он. — И с едой. А теперь идите к себе, пока вас не наказали.

— Правда, пошлите, — спохватился паренёк. — Кайя, гаси фонарь, а ты окно открой.

— И как они сюда пробрались? — пробормотал Аргус себе под нос. — Неужели тут совсем нет стражи?

Он подошёл к прорехам, но юные волшебники, прежде чем уйти, заживили их.

На следующее утро, едва рассвело, пришли старшие и принесли с собой что-то безумно вкусное, судя по запаху.

«Наверное, жаркое», — мечтательно подумал Аргус и сглотнул.

Но за еду с него снова потребовали ответы, поэтому от завтрака пришлось отказаться. Надежда была только на любопытство ребят, но настала ночь, а никто не приходил.

— Как бы мне самому не начать разговаривать с клозетом, — проворчал Аргус. — Ах, Лури-Лури, что же они с тобой делают?..

И тут Аргус услышал тихие шаги, а потом чуть скрипнули ставни, и в темноте стала видна здоровенная светящаяся бабочка с кружевными крыльями.

— Это что за чудо природы?

— Это мой фамильяр! — гордо сообщила Кайя. — Её зовут Флумия, но я называю её просто Флу. Когда она вырастет, я смогу на ней летать.

— А где твои друзья?

— Я тут одна, — сконфуженно призналась девочка. — Ты расскажешь мне конец истории?

— За еду, — напомнил Аргус.

— Только крошки не оставляй!

— Уж не оставлю, не сомневайся.

— И платочек верни!

С этими словами Кайя чуть-чуть раздвинула стебли и протолкнула внутрь еду, завёрнутую в тряпицу. Аргус торопливо высвободил ломоть хлеба с тонким кусочком сала и пару сырных огрызков, которые тут же отправил в рот.

— С ужина утащила?

— Ага. Давай, рассказывай. А то сегодня тут обход делать будут, я могу не успеть.

— А как ты вообще сюда пробираешь?

— Не скажу, — буркнула девочка.

— Ладно, тогда слушай.

Когда Ромс, а так звали брата девушки, начал гневно кричать на убийцу, всё тело Алтемора покрылось порезами, но он не подал вида. Слова юноши ранили его, и это тоже было проклятье, наложенное Ахидной. Потом Ромс стать терять силы и упал, не в силах удержаться на ногах, ведь не положено простым людям заходить в мир духов.

Раньше Алтемор никогда не встречал себе подобных, поэтому ему стало жаль Ромса, но юноша ослаб и мог умереть в любую минуту, а его тело могло лежать где угодно. И тогда Алтемор попросил помощи у духа и пообещал ему часть себя в обмен на услугу. Листрий, так звали духа, показал ему дорогу, а потом впился в руку Алтемора выбравшимися из-под земли острыми корнями и стал пробираться к его сердцу, желая выпить всю силу до дна.

Кайя затаила дыхание и перестала жевать яблоко. Тут Аргус заметил, что давно уже доел и забыл потребовать добавки. Личико у девочки было перепуганное, но она без лишних слов сунула ему рассыпчатое пирожное и грушу. Аргус продолжил вещать.

— Алтемор не позволил Листрию выпить из себя всю силу. Он вернул юношу в его тело, а потом рассказал ему об Ахидне и о том, что его сестра уже давно не человек. И ещё он рассказал Ромсу о проклятии, которое висело над ним, чтобы юноша впредь следил за своими словами. Сказав всё это, Алтемор покинул его и отправился к дереву Таарма, чтобы запечатать в его дупле прах Ахидны. Только там божество на время успокаивалось, и ему приходилось долго копить силы, прежде чем возродиться.

Кайя втолкнула внутрь недоеденное яблоко, чтобы Аргус не останавливался. Но он уже увлёкся, и история стала обрастать голосами, цветами и образами.

— Алтемор шёл целый день. Под ногами стелился туман. Поля мерцали от белого пуха колючки и серебрились гребнями отцветшего ковыля. Дорога уходила вниз, верхушки темневшего впереди леса вставали вровень с холмом, на который поднялся Алтемор. Вдалеке темнели горы с полукруглыми вершинами, сглаженными ладонью времени. Где-то там стояло дерево Таарма, одинокое и древнее, как сам Алтемор. Его корни наполовину выступали из земли, а посреди ствола зияла расщелина, куда Алтемор каждый раз высыпал прах Ахидны.

— Куда ты идёшь? — заскрипели под ногами камни.

— Что ты прячешь? — спрашивали, цепляясь за полы плаща, любопытные кусты.

Аргус размахивал руками, изображая ожившие ветки, ухал совой и шипел, как змея.

— Дерево Таарма со стволом цвета глины и листвой, похожей на серебряные монеты, приветствовало Алтемора молчанием, но едва он достал из-за пазухи и развязал мешочек с прахом, как бешеный ветер вырвал его из рук.

— Листрий не забыл человека! — захохотал гром. — Человек не получит кору мёртвого дерева, человек больше не сможет пугать низших жгучим порошком. Убирайся, человек! Теперь моё имя Таарма!

Огромное дерево вздохнуло, корни начали оплетать лодыжки Алтемора, затягивая под землю…

— И он умер? — выдохнула Кайя.

— Нет, он не умер, — Аргус сделал большой глоток воды и со стуком поставил кружку на пол рядом с собой. — Но это был последний раз, когда он сжёг Ахидну. Позже он снова встретил Ромса, и тогда юноша, познавший силу своих слов, сказал:

— Ты же убиваешь всех, кого любишь, так почему не убьёшь так же Ахидну? Не потому ли она наслала на тебя это проклятье? Не потому ли, что любит тебя до сих пор и хочет заставить полюбить себя?

Алтемор ненавидел Ахидну и не мог полюбить её, но в тот день он кое-что понял. И когда через двадцать лет божество снова возродилось, он не стал его сжигать.

— А что же он сделал? Он так всё и оставил? — Кайя подпёрла щёки ладонями.

— Нет. Как только Ахидна поняла, что он больше не охотится за ней, то сама пришла к Алтемору. Он как раз сидел в своей избушке в Среднем мире, когда за рассохшимся дверным полотном послышалась песня. Алтемор прислушался. Где-то там голосом его возлюбленной пела Ахидна. Он толкнул дверь и вышел ей навстречу. В мире духов божество выглядело не как человек. Почти бесплотная, переливающаяся сотнями томящихся внутри душ Ахидна пела, и её песня, разносившаяся по лесу, была печальней воя осеннего ветра. Белые волосы обрамляли лицо пушистым ореолом. Тонкие руки были протянуты навстречу Алтемору.

Светила луна. Тёмный небосвод расчертил след падающей звёзды. Алтемор шагнул к ней, но Ахидна не убегала. Она всегда ждала смерть, улыбаясь. Наверное, ей нравилось умирать от руки возлюбленного, потому что именно тогда, в мгновение, когда Алтемор лишал жизни её тело, а потом носил на груди прах, он позволял ей быть рядом.