Сергей Зотов - Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Ослиные уши как унизительно-дьявольский знак можно встретить и в католической иконографии. Для этого стоит присмотреться к фигуре античного царя Миноса, которого Микеланджело изобразил как привратника преисподней на фреске в Сикстинской капелле. На средневековых изображениях Страшного суда в центре ада обычно восседала колоссальная фигура его повелителя — Сатаны. Однако у Микеланджело мы видим лишь вход в преисподнюю и Миноса, который его охраняет. В греческой мифологии тот был одним из трех судий загробного мира, а в «Божественной комедии» Данте, ставшей источником для Микеланджело, превратился в демона, который сортирует души грешников на входе во второй круг ада.

93 b. Пьер Сала. Книжица о любви. Франция, первая четверть XVI в. London. British Library. Ms. Stowe 955. Fol. 9r

Мудрец пишет портрет шута, а шут — мудреца. Паяц одет в колпак с ослиными ушами. Из-за его спины выглядывает марот — небольшой жезл, увенчанный головой шута в точно таком же колпаке, как у хозяина.

93 c. Микеланджело Буонарроти. Страшный суд. Фреска в Сикстинской капелле. Ватикан, 1536–1541 гг.

Одним из главных орудий атаки на Рим, конечно, стали монстры — чудовища, (якобы) появившиеся на свет и истолкованные как Божий знак, разоблачающий дьявольскую природу папства, и чудовища, созданные воображением художников, стремившихся как можно больнее уколоть ненавистных «папистов» (97–99). В эпоху Реформации и религиозных войн, которые охватили Европу в XVI–XVII вв., и католики, и протестанты буквально грезили монстрами и другими знамениями. По обе стороны баррикад восторжествовало чувство, что мир как никогда погряз во грехе, последние времена у порога, и, чтобы остановить божий гнев, который вот-вот испепелит нечестивцев и тех, кто потворствует их нечестию, нужно как можно скорее покаяться и обратиться к Богу (как именно следовало это сделать, каждая из сторон, само собой, понимала по-своему).

94. Ян ван Эйк. Страшный суд. Нидерланды, ок. 1440–1441 гг. New York. The Metropolitan Museum of Art. № 33.92ab

Епископ (в белой митре) и кардинал (в красной шляпе) в глубине преисподней (в нижней части иллюстрации).

Катастрофическое сознание заставляло с особым вниманием вглядываться в любые стихийные бедствия и необычные явления природы. Стихотворение, которым открывается «Трактат о чудовищах» (1567 г.) французского богослова и проповедника Арно Сорбена, утверждало, что «пока не настало время ересей, никто не видел чудовищ, обезобразивших ныне Галлию»; да и Саксония «с тех пор, как восстала против Христа вследствие козней коварного Лютера, стонет от распространения бесчисленных чудищ». Тела монстров в раннее Новое время, вслед за Средневековьем, воспринимались как «письмена», с помощью которых Господь предупреждал людей о грядущем и о тех наказаниях, которые он им уготовал.

95. Иероним Босх. Сад земных наслаждений. Нидерланды, ок. 1500 г. Madrid. Museo del Prado. № P02823

Птицеголовый дьявол пожирает грешников и испражняется ими в адский колодец, куда еще один узник преисподней (скупец?) извергает из зада монеты.

96. Антипапская гравюра. Женева, ок. 1536 г. Genève. Bibliothèque publique et universitaire. № 44M 01

На этом летучем листке дьявол с семью головами и десятью рогами (т. е. в облике Зверя, описанного в Апокалипсисе), выдавливает из зада или рожает фигуру папы в высокой тиаре, а потом скручивает его (или другого папу) своим змеиным хвостом. Ниже бесы сжигают в печи толпу клириков. Подпись к гравюре гласила, что она воспроизводит фреску, которая была написана в доминиканском монастыре Женевы еще в 1401 г. Это, по мысли автора, подтверждало, что и до Реформации были люди, которые понимали, что папство порождено дьяволом.

Сама фреска была вместе с монастырем уничтожена в 1535 г. По свидетельству кальвинистского реформатора Антуана Фромана, на ней был изображен Сатана, из зада которого вылезал папа, из зада папы — кардиналы, из кардиналов — епископы, а из епископов — монахи и священники. На самом деле столь радикальную критику Церкви в доминиканском монастыре представить почти невозможно. Скорее всего, речь шла об изображении Страшного суда, где из Сатаны вылезали фигуры грешников, в т. ч. и церковных иерархов. В отличие от протестантских гравюр, такие образы могли обличать грехи клириков или поразивший Церковь раскол (возможно, поэтому мы видим сразу двух римских понтификов), но не выставляли все духовенство во главе с папой как порождение ада.

Один из самых известных пропагандистских монстров XVI в. — это «папский осел», или «ослопапа». В 1496 г., когда Тибр вышел из берегов, по Риму поползли слухи о том, что в грязи нашли мертвое чудище с женским торсом и головой осла, одной звериной и одной человечьей рукой, драконьим хвостом и лицом старика на заду. Монстр был воспринят как небесное знамение, указующее на грехи папы Александра VI из семейства Борджиа. Изображения римского осла стали расходиться по Италии, а оттуда — через чешских гуситов — попали в Германию к Мартину Лютеру. В 1523 г. его соратник Филипп Меланхтон выпустил книжечку, в которой предложил подробное разоблачительно-анатомическое толкование монстра, снабженное его «портретом», который выгравировал Лукас Кранах. Протестантские идеологи были убеждены, что гибрид символизирует дьявольскую природу папства. На гравюре позади осла слева изображен папский замок Святого Ангела, а справа — папская тюрьма Торре-ди-Нона.

1. Ослиная голова монстра символизирует претензии папы на роль главы, венчающей тело Церкви (caput ecclesiae) . И как тело подчиняется голове, так и Церковь должна подчиняться папе. Однако, возражает Меланхтон, тело истинной Церкви духовно, а единственный ее глава — Христос, который правит не в Риме, а в сердце каждого человека. Как ослиной голове нечего делать на человеческом теле, так и Церковь, где место Христа занимает папа, превращается в чудовище.

2. Правая рука, похожая на слоновью ногу, означает духовную власть папы. Подобно слону, который все крушит на своем пути, римский понтифик навязывает христианам ложные законы, насаждает святотатство и суеверия (целибат духовенства, монашеские обеты, мессы, почитание реликвий, индульгенции) и тем самым попирает и губит души. Истинный ключ к спасению не в «добрых делах» и соблюдении ритуалов, а лишь в самой вере — уповании на Всевышнего.