Сергей Зотов - Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

384. Бревиарий Эльфвина Винчестерского. Великобритания, ок. 980–1041 гг. London. British Library. Ms. Cotton Titus D XXVII. Fol. 75v

Святая «Пятерица» — настоящий иконографический курьез. На радуге, Престоле Господнем, сидят пятеро: Богородица с Иисусом на коленях, Святой Дух, Бог-Сын и Бог-Отец. Причем Иисус изображен дважды — младенцем и взрослым. Судя по жесту, Младенец принимает участие в «обсуждении», развернувшимся между Иисусом и Богом-Отцом.

Художник объединил две распространенных в его время сцены: сопрестольных Иисуса и Бога-Отца и Деву Марию с Младенцем и Святым Духом (в облике голубя), подходящую к небесному трону.

Иллюстрируя 109-й псалом, художник стремился одновременно показать двойную природу Христа и явить всю Троицу. Поэтому, вместо того, чтобы просто добавить к «Двоице» голубя, он дважды изобразил Христа — не символически, но буквально, а также нарисо вал Богоматерь для того, чтобы она держала Младенца (ведь не мог же он ходить сам по себе!).

Мастер мог бы не рисовать взрослого Иисуса, однако ему было важно показать не только «земную», но и «небесную» ипостась Христа, так как еретики-ариане, интерпретируя 109-й псалом, отрицали равенство Сына Отцу. Поэтому на миниатюре Иисус попирает ногами не только скованного Иуду, но даже самого Ария, защищая и человечество, и доктрину Боговоплощения.

385. Фреска в церкви св. Иакова. Уршаллинг (Германия), XIV в.

На этой фреске из Германии в центре Троицы под общей мантией изображена женская или женоподобная фигура. Существует несколько версий того, как интерпретировать этот необычный сюжет.

Некоторые ученые полагают, что в подобном обличье мог предстать Святой Дух, поскольку на древнееврейском и в сирийском языках слово «дух» женского рода. Дух определялся как женщина и в некоторых апокрифических сочинениях гностиков. В памятнике христианского права «Наставление апостольское» (III в.) звучат отголоски этих представлений: там сказано, что епископ — это земное воплощение Бога-Отца, дьякон — Сына, а диаконисса — Святого Духа.

Однако средневековые мастера вряд ли что-то слышали о текстах гностиков. Скорее всего, дело совсем в другом. Как сформулировал Иероним Стридонский, «у божества нет пола». Так что, вероятно, создатели этой фрески стремились показать андрогинную природу Святого Духа.

Наконец, существует еще одна теория: художники просто изобразили его очень юным, и сходство с женщиной вышло случайно.

386. Часослов Жана Бесстрашного. Нидерланды, ок. 1409–1419 гг. Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. NAL 3055. Fol. 195v

Образ Святой «Четверицы». На миниатюре из часослова Жана Бесстрашного Мария не стоит на коленях, принимая корону, но восседает наравне с Отцом и Сыном на небесном троне. Единство семейственной троицы — Отца, Сына и Матери — показано с помощью золотого обруча. Ранее исследователи считали, что он как раз и обозначает Святого Духа. Однако, если внимательно присмотреться, видно, что на правой части обруча сидит едва заметный голубь. Как считается, первое подобное изображение появляется в алхимическом трактате «Книга святой Троицы» (см. тут). Оттуда такие образы могли попасть и в традиционную церковную иконографию.

Существуют свидетельства о том, что различные «Четверицы» существовали и в русской иконописи: четвертой персоной оказывался то любимый народом св. Николай Угодник, то Богородица. По сообщению российского этнографа XIX в. Сергея Максимова, подобный мотив он видел на одной белорусской иконе XVI в.: «Богородица в виде Царицы Небесной покрывает своей мантией Духа, парящего у нее на груди, под Духом изображен Бог-Отец, прилепившийся к ее „лону“, у ее ног притулился распятый Христос».

Приезжая в Азию, европейские путешественники XIII–XVI вв. неизменно удивлялись местным изображениям богов. Многоликие, многорукие и многоглавые идолы разительно отличались от знакомых им образов святых, Девы Марии или Христа и казались христианам дьявольскими чудовищами. Однако и само христианское искусство порой представляло сакральных персон в монструозном обличье.

С XII–XIII вв. Троицу иногда стали изображать как человека с тремя головами на одном торсе (387–392); чуть позже, с XIII в., появились и трехликие Троицы — с тремя ртами, четырьмя (393–394) или двумя (395) глазами на одной голове. Откуда же взялись эти изображения, которые сегодня трудно было бы представить в католическом или православном храме?

Многие ученые считают, что истоки монструозных изображений Троицы следует искать исключительно в самой тринитарной доктрине. Три ипостаси единого Бога было логично визуализировать как три лица на одной голове или три головы на одной шее. Именно в такой форме Троица упоминается уже в IV в. в видении патриарха Александрии Петра, а в V–VI в. — у африканского епископа Вигилия Тапсийского, критиковавшего «нелепые» изображения Троицы в виде треугольника, четырехугольника или трехглавого существа.

Однако можно ли объяснить появление монструозных образов Троицы лишь через богословие? Трехликие божества были известны во многих языческих традициях, искусство которых питало христианскую иконографию. Невозможно не принимать в расчет, что церковные мастера, изображая Троицу, могли придавать ей форму тех трехглавых или трехликих божеств, которые были им хорошо известны.

Мнения исследователей разнятся: одни ищут истоки трехголовых и трехликих изображений Троицы в Риме, другие — у кельтов, третьи — в культе трехглавого божества, который якобы в раннем Средневековье был популярен по всей Европе.

Неясно, насколько сильно на изображение Троицы в виде фигуры с тремя лицами или головами могли повлиять отголоски древнегреческого политеизма. Задолго до появления христианства были известны статуи триединой богини Гекаты-Селены-Артемиды в виде женщины с тремя головами — в первые века нашей эры они распространились в мультикультурном пространстве Римской империи (396). Еще одно божество со сросшимися лицами — это двуликий Янус, римский бог дверей, переходов и времени (один его лик обращен в прошлое, а второй — в будущее). В Средневековье эта фигура служила олицетворением месяца января — оба слова происходят от общего корня, обозначающего «начало» (397, 398). Кроме того, с такими же, как у Януса, сочлененными головами изображали многие другие персонификации — Фортуну, Благоразумие, Обман, Время и т. д. Первые известные примеры трехглавой Троицы были связаны именно с античным наследием. В 1154 г. архиепископ Йорка использовал для своей печати древнюю гемму, на которой была изображена трехглавая химера. Для того, чтобы христианизировать этот образ, мастера приделали к ней круговую надпись: «Сие есть глава наша — Троица».