Алан Сепинуолл - Клан Сопрано

А:А в какой-нибудь из моментов третьего сезона вы спрашивали себя: «Сейчас Тони все еще пациент Мелфи?»

Д:Да. Если вам приходится некоторое время прятаться в мотеле, чтобы заниматься психотерапией, то почему бы вам не вернуться к этой ситуации?

А:А вы когда-нибудь до предпоследнего эпизода думали, что лучше закончить эти отношения?

Д:Да, но не могу вам сказать, когда. Я помню, что пару раз мне это приходило в голову. Мы говорили о том, что Мелфи, будучи умной женщиной и продолжая общение с Тони, подвергает себя слишком большой опасности и идет на компромиссы в отношении морали и собственной безопасности.

И те же чувства у меня к Кармеле: сколько еще эта женщина позволит себя обманывать? У нее есть причины для разрыва.

А:Иногда во время показа сериала я думал, что в этом сезоне Мелфи откажется от Тони, или что Кармела с ним разведется. Но вы так этого и не сделали, только в самом конце, с Мелфи.

Д:Ну, был сезон, где он почти совсем не виделся с Мелфи, поэтому, мне кажется, я хотел, чтобы мы все же сделали это в ее случае. Что касается Кармелы, я не хотел, чтобы они расходились. Просто чисто эмоционально — не хотел это видеть. И я чувствовал, что она итальянская американка, и, как бы там ни было, пусть она даже жена мафиози, ей было бы очень трудно так поступить. Поэтому некоторое время мы сражались по этому поводу.

А:Эди, Джим и Лоррейн, будучи тремя вашими самыми выдающимися актерами, проявляли несогласие с развитием сюжета?

Д:Эди нет. Лоррейн иногда. Джим все время.

А:С чем именно он не соглашался?

Д:Думаю, с жестокостью.

А:Он говорил почему?

Д:Потому что это слишком противоречило его собственным ценностям. Он не хотел, чтобы его считали задирой и бандитом, это и до сериала было. И имелась еще одна явная причина: ему не нравилось то, что делают персонажи, и он не хотел это играть.

А:И что вы ему говорили?

Д:В зависимости от ситуации. В конце концов он делал.

М:Я смотрел документальный фильм о Джиме. В нем есть часть о его игре. Работа над сценой, работа над репликами, над расстановкой актеров и т. д. Там показывают кое-какой видеоматериал, оставшийся за кадром, где он расстраивается, чувствуя, что сцена не работает на него, думая, что он не может ее сыграть, или что она просто неправильная. Вы видели его в таком состоянии, когда он говорил что-то вроде: «Черт возьми! Это не работает!».

Д:Он часто так делал.

А:Например, ссора Тони и Глории, когда они в ее доме, и он поднимает ее…

Д:Это сцена, против которой Джим возражал. День потребовался, чтобы он ее сыграл.

М:Почему он не хотел играть ее?

Д:Не хотел и все. Он, видимо, не хотел переживать это. Не хотел, чтобы о нем как о животном думали, понимаете?

А:Одна из странностей этого сезона заключается в том, что Роберт Фунаро в титрах каждого эпизода, где он работает, числится как постоянный актер, а затем этого нет, несмотря на то, что он в последних сезонах был гораздо заметнее. Вы планировали, что история Юджина прервется?

Д:Юджин должен был играть Ральфи.

А:Правда?

Д:Да, это было предложение Джима. Он работал с [Фунаро] в молодости. Мы попробовали, но начали понимать, что это не сработает, и потому, начав съемки, мы заменили его.

А:А с Джо Пэнтсом [Пантолиано — Прим. пер. ] вы работали раньше?

Д:Нет, не работал… Я знал Джо Пэнтса просто как человека, и он приходил ко мне на пробы в других проектах. Мы также поставили на итальянцев! Я всегда думал о Джо Пэнтсе как о характерном актере, и он не проявлял заинтересованности. Я не видел его на телевидении — он, я думаю, в одном-двух телефильмах играл.

А:Мы говорили о Ричи против Ральфи. Ричи основательно вводили в сериал. Ральфи просто вошел на кухню к Тони посредине эпизода с похоронами Ливии, будто он тут всегда и был, а затем он вдруг становится ужасно важным героем. Вы так сделали отчасти потому, что думали: «Люди все равно узнают Джо Пэнтса»?

Д:Я сейчас работаю над сценарием, где я делаю то же самое. Вводя нового героя, ты не должен каждый раз поднимать национальный флаг США. Это просто еще один человек в этой вселенной.

А:В этом сезоне показывают больше насилия, чем в двух предыдущих, особенно в таких эпизодах, как «Работник месяца», «Еще одна зубочистка» и «Университет». В то же время мафиози здесь более открыто выражают расистские взгляды, чем раньше. Это не только Ноя Тенненбаума касается, но и полицейского Чарльза Даттона. Растет количество расистских высказываний и комментариев. Именно здесь есть момент, когда Кармела идет к доктору Краковеру, и он более прямо и резко, чем Мелфи, говорит ей о необходимости порвать со своей нынешней жизнью. На протяжении многих лет вы не раз упоминали, что просто пытаетесь докричаться до зрителей: «Бывают злые люди, и это сериал о зле». Как вы думаете, в этом сезоне вы пытались делать это более сознательно или неосознанно?

Д:Возможно, это было подсознательным, когда я думал о Краковере. Но я не хотел быть дидактичным. Я вступил — осознанно или нет — в диалог со зрителями. Я сказал что-то, и мне ответили. Но я всегда пытался дистанцироваться, насколько это возможно, и не беспокоится о том, что зрители думают. Мне кажется, что в большом и в малом мне это вполне удалось.

А:А какую историю третьего сезона в целом вы бы назвали самой важной?

Д: Историю Ральфи. [Когда Ральфи убивает Трейси], мы вместе с частью зрителей находимся в точке кипения. Было много критики от феминисток, которые протестовали против убийства девушки. Но они смотрели сериал каждую неделю, а там убивали мужчин. Мне этого было просто не понять. Неужели нужно повторять: «Они все люди»?

М:Я помню, во время третьего сезона было много жалоб о насилии над женщинами, я сам слышал их. В этом сезоне не только Трейси умирает в эпизоде «Университет», но в «Работнике месяца» насилуют Мелфи. И еще есть связанные с этим образы, например, когда Сильвио толкает Трейси машиной в «Университете».

А:А Ральфи в это время смеется.

М:Я не думаю, что мы раньше видели, как Сильвио совершает насильственные действия. Суть и была в том, что герои…

Д:Будто выпущены из клетки.

М:Да. Они ведут себя с женщинами, как животные, они жестоки. Это такой же шок для системы, как и разнузданные расистские высказывания во второй половине первого сезона. Я помню беседы с людьми из газеты «Стар-Леджер» об уровне насилия в сериале, о явном сексуальном унижении и жестокости, о Трейси, об изнасиловании. Один писатель сказал: «Я больше сериал не смотрю, он превратился в порнографию». У всех разный переломный момент в этом отношении.