Генрих Вёльфлин - Классическое искусство. Введение в итальянское возрождение

Не появись Андреа дель Сарто, Флоренция лишилась бы художника своего празднества. Большая фреска «Рождение Марии» в атриуме Сантиссима Аннунциата (рис. 106) показывает нам нечто такое, чего не дали Рафаэль и Фра Бартоломмео: прекрасное и удовлетворенное существование человека в тот момент, когда Возрождение достигло своего зенита. Вот бы Андреа дель Сарто подарил нам побольше жизненных сцен такого же рода — ему и не следовало писать как-то иначе. То, что флорентийского Паоло Веронезе из него не получилось, зависело, разумеется, не от него одного.

В атриуме церкви Сантиссима Аннунциата туриста обыкновенно ждет первое сильное впечатление от Андреа дель Сарто. Это его ранние и исполненные серьезности произведения. Всего здесь пять сцен из жизни св. Филиппа Беницци (рис. 103–105) с датой завершения 1510 г., а далее — «Поклонение волхвов» (1511) и «Рождение Марии» (1514). Все композиции выдержаны в одном красивом светлом тоне, и поначалу они несколько суховаты вследствие обособленности цветов, однако уже в «Рождении» (рис. 106) богатые гармонические модуляции Андреа присутствуют в полном объеме. В композиционном отношении первые две фрески пока еще рыхловаты и разваливаются, однако уже к третьей он делается строже, применяет построение с подчеркнутой серединой и симметрично разработанными элементами по сторонам. Андреа вбивает в толпу клин так, что центральным фигурам приходится отступить назад и картина обретает глубину, в противоположность выстраиванию вдоль переднего края изображения, какое почти исключительно практиковалось еще Гирландайо. Сама по себе схема с центральным расположением для картины-повествования не нова, новым здесь является то, как происходит объединение фигур. Они не выстраиваются здесь рядами одна позади другой: элементы композиции наглядно и не теряя взаимной связи развиваются из глубины.

Задача, аналогичная той, которую тогда же, только в куда более значительном масштабе, поставил перед собой Рафаэль в «Диспута» и в «Афинской школе».

В последней фреске, «Рождении Марии», Андреа дель Сарто переходит от жестко-тектонического к свободно-ритмическому стилю. Композиция вскипает по роскошной изогнутой линии: начинаясь слева, с группы женщин у камина, движение достигает высшей точки в идущих женщинах и замирает в группе у постели роженицы. Свобода этого ритмического упорядочения — совершенно новое явление в сравнении с беспорядочностью прежнего бессвязного стиля: тут говорит закон, а то, как над всем господствуют и все охватывают стоящие женщины, мыслимо как мотив лишь в XVI в.

Стоило Сарто перейти от начального рыхлого сопребывания фигур к строгой композиции, как он ощутил потребность привлечь себе на помощь архитектуру. Она должна сплачивать композицию, давать фигурам точку опоры. Отсюда берет начало это совместное восприятие пространства и человека, бывшее в целом все еще чуждым кватроченто, где архитектурные моменты играли в большей степени роль случайного сопровождения и обогащения картины. Сарто новичок, взаимодействие с архитектурой у него нигде еще не может быть названо удачным. Заметна неловкость, с которой им осваивались превосходившие обыкновенный размер пространства. Архитектонический фон сплошь излишне тяжеловесен: имеющиеся посредине композиций просветы оказывают скорее сужающее, нежели расширяющее действие, а там, где взгляд может вырваться на простор сбоку, это отвлекает зрителя. И повсюду-то фигуры смотрят несколько затерявшимися. Лишь в интерьере композиции «Рождения» дается чистое разрешение задачи.

Насколько мало способен был Андреа справиться с драматическим содержанием сцен, отчетливо выявляется при сравнении его с Рафаэлем. Жесты творящего чудеса святого не отличаются ни размахом, ни убедительностью, а окружающие сплошь и рядом ограничиваются тем, что стоят тут же в непринужденных позах, лишь очень слабо выражая свое изумления. Там же, где присутствует бурное движение, — когда молния заставила игроков и насмешников в испуге разбежаться, — он изображает эти фигуры маленькими и на среднем плане, хотя то был удобный повод показать, чему смог он выучиться от «Купающихся солдат» Микеланджело. Все основные мотивы из разряда спокойных, однако стоит затратить усилия и подробно проследить все идеи художника: как раз там, где перед ним была трижды поставлена задача развить элементы композиции от середины посредством стоящих, идущих и сидящих фигур, сделав это в общем симметрично, в частностях же — несимметрично, можно натолкнуться на чрезвычайно красивые, юношески-мягкие мотивы. Действительно, зачастую простота создает впечатление едва ли не ограниченности, однако так приятно бывает на мгновение позабыть о фигурах, интерес к которым основывается на контрапосте.

В композиции «Рождения» Андреа дель Сарто не связан совершенно ничем. По самому своему призванию он лучше всех способен отобразить благородную небрежность, непринужденную раскованность. В двух шествующих женщинах оживает весь ритм чинквеченто. Также и роженица на постели призвана к возросшему богатству выражения. То положение, когда она просто лежит — навзничь, с негнущейся спиной, как у Гирландайо, представляется теперь ограниченно-архаистичным, а поза на животе, как у Мазаччо [101], могла представиться аристократичным флорентийцам низменной. Роженица в постели претерпевает теперь развитие, аналогичное фигурам на гробницах: и здесь и там теперь происходит значительное разворачивание членов и их дифференциация.

Самый благодарный по богатству движения в комнате роженицы мотив — это кружок женщин, занимающихся младенцем. Здесь можно проявить склонность к роскоши по многообразию кривых, составив из сидящих и склоненных фигур плотный клубок движений. В разработке этой темы Сарто еще проявляет сдержанность, впоследствии же все целиком содержание картин «Рождение» строили именно на ней. Группа женщин выдвигается на самый передний план, а постель с роженицей задвигается назад, и поэтому мотив посещения отпадает сам собою. На крупномасштабной картине в Санта Мария дель Пополо (Рим) Себастьяно дель Пьомбо впервые изображает сцену таким образом, а в XVII в. это будет общепринятое решение.