Акрам Шарипов - Товарищ комбат

Губкин раздумывал, как наладить отношения с солдатами, с которыми предстоит скоро вновь идти в бой.

— Товарищ лейтенант, вы позабыли подать команду «Вольно», — подсказал Губкину Пырьев. В его взгляде ротный уловил насмешку, однако команды не подал. Он подошел к левому флангу строя. В глаза сразу бросился солдат, полы шинели которого обгорели, подошвы сапог отстали, поясной ремень сбился набок. Из-под каски глядели сердитые черные как уголь глаза. Небрежный вид солдата раздосадовал лейтенанта. Ему захотелось поговорить с ним, и он подал команду «Вольно».

— Ваша фамилия? — спросил Губкин.

— Рядовой Жубатырев, — ответил солдат.

За обгорелые, видно, у костра полы шинели, за неряшливо застегнутый ремень Губкин всыпал бы Жубатыреву на полную катушку, но вспомнились напутственные слова командира батальона капитана Мельниченко: «В роте работать с людьми будет еще сложнее, хотя бы из-за того, что их втрое больше, чем во взводе. Больше будете уставать. Но никогда не теряйте выдержки, самообладания…»

— Товарищ Жубатырев, кем вы работали до войны?

— Рядовым колхозником!

— Не верится, что вы были колхозником.

— Это почему же?

— Потому что колхозники — бережливый народ, трудолюбивый. А вы вон до чего докатились — на огородное пугало похожи, а не на бойца.

Солдаты весело заулыбались.

— Так я специально, товарищ лейтенант, чтоб немцы боялись, — шуткой на шутку решил ответить солдат.

— Строй — священное место, товарищ Жубатырев, и чтобы таким я вас больше не видел, — строго заключил лейтенант. — По внешнему виду судят о боевых качествах бойца.

Когда строй был распущен, Губкин вызвал старшину роты. Тот явился в новенькой комсоставской шинели, перетянутой портупеей, в добротных, хорошо начищенных сапогах. Его полноватое лицо было спокойным и довольным.

Губкин строго и властно спросил:

— Как же это так получается, товарищ старшина, сами вы одеты с иголочки, а бойцы оборваны, в разбитой обуви?

— Срок они еще не выносили, — попытался оправдаться старшина.

— Значит, надо починить обмундирование. Даю вам двое суток сроку. За это время приведите в порядок шинели и обувь бойцов. Срочно организуйте ремонт.

В роте нашлись и портной, и сапожник. Заработала своя мастерская. К вечеру прибыло пополнение: два командира отделения, четырнадцать бойцов.

За ужином Георгий поздравил своего ординарца с присвоением ему воинского звания «ефрейтор».

— Товарищ лейтенант, мне это не очень-то нужно, — усмехнулся Образцов, хотя видно было, что он польщен. — Вот если бы вам присвоили старшего лейтенанта!

— Не надо торопить события, все придет своим чередом.

— Так-то оно так. Только старшим лейтенантом вы увереннее командовали бы ротой.

— Не время нам заниматься рассуждениями, победа — она сама не придет, для этого надо каждому из нас с честью выполнять свои обязанности.

— Вот с этого и начнем. Что входит в круг моих обязанностей?

— Ты, брат, теперь как бы адъютант командира роты, звание у тебя «ефрейтор», можешь солдатам приказывать. И круг твоих обязанностей намного расширился. Ты должен уметь ориентироваться на местности, днем и ночью находить батальонную кухню и пункт боепитания, наблюдательные пункты командиров взводов, а главное — своевременно доводить до них мои приказания.

— Понятно, товарищ лейтенант!

— Не торопись понять содержание приказания. Лучше несколько раз переспросить, чем один раз перепутать и нести неоправданные потери.

— Мне кажется, прежде всего я должен вовремя накормить вас и позаботиться о ночлеге.

— Само собой разумеется, без фронтового быта воевать невозможно. Долго нам не дадут здесь засиживаться, так что готовься в поход, скоро снова в бой!..

Летом 1943 года 184-я стрелковая дивизия была переброшена на Воронежский фронт, где назревали новые серьезные события.

Дивизия заняла оборону на меловых горах восточнее совхоза «Чапаев». Четвертой стрелковой роте теперь уже старшего лейтенанта Георгия Губкина, усиленной противотанковой батареей из шести пятидесятисемимиллиметровых пушек и взводом станковых пулеметов, предстояло отрыть и оборудовать в общей сложности пять километров траншей и десятки огневых позиций для орудий и пулеметов.

День был жаркий, и утомленные бойцы работали вяло. Тогда Губкин скинул гимнастерку и сноровисто стал орудовать то лопатой, то ломом. Бойцы приободрились, постарались не отставать от своего командира. К концу дня отрыли более километра траншей.

Наутро Губкин проснулся совершенно разбитый, все тело ломило от усталости. У многих бойцов на ладонях образовались кровяные мозоли, но работу надо было продолжать. Никто словом не обмолвился о трудностях, и за двенадцать часов они отрыли еще километр траншей.

Прошла неделя. Многое было сделано за это время. Губкину удалось в сверхжесткие сроки оборудовать все три взводных опорных пункта, создать запасные огневые позиции для боевых расчетов пулеметов и орудий.

Мельниченко пристально следил за тем, как Губкин командует ротой. Ему нравилось, что старший лейтенант напорист и целеустремлен. Он верил, что четвертая рота станет лучшей в батальоне. И не ошибся — инженерные работы она завершила первой.

Командир полка майор Котляр поинтересовался у Мельниченко:

— Как это четвертой роте удалось достичь таких успехов? Может, ты чем помог?

— Наоборот, пять человек взял у них для оборудования КНП батальона.

— В чем же секрет? Грунт помягче?

— Нет никакого секрета, товарищ майор. Все очень просто. Командир роты смог сплотить вокруг себя коллектив, умело организовал работу, а главное — увлек бойцов личным примером.

— Если он и воевать так будет, хороший командир из него получится.

— До войны Губкин был учителем. Навыками воспитательной работы обладает. Проявляет постоянную заботу о подчиненных. Много рассказывает им из истории и литературы. Солдаты за это особенно любят его.

— Зря вы ему позволяете такую роскошь. Солдата надо учить работать на войне по известному вам принципу: «На ученье больше пота, на войне меньше крови». И учтите, у нас сейчас слишком мало времени, чтобы увлекаться литературой, это, надеюсь, вам понятно, товарищ капитан?

— Понятно, товарищ майор.

— Значит, Губкин по профессии учитель? В таком случае, помогайте ему овладевать тактикой…

В первых числах июня на одном из ротных тактических учений с боевой стрельбой капитан Мельниченко сообщил вводную: