Акрам Шарипов - Товарищ комбат

«По имеющимся сведениям, немцы могут перейти в наступление на нашем фронте в период 3—6 июля. Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.

Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника»…

Немецкий перебежчик подтвердил данные нашей разведки: «3 июля, во второй половине дня, всем солдатам выдали по шестьдесят патронов. Ночью саперы соседней с нами танковой дивизии СС «Мертвая голова» снимали мины перед передним краем обороны».

В ночь на 5 июля немецким солдатам был зачитан приказ Гитлера. Целью операции «Цитадель» он ставил: в течение трех дней взять Курск и разгромить советские войска, обороняющиеся на Курской дуге. Офицеры заверяли солдат, что сделать это будет нетрудно, поскольку германская военная промышленность обеспечила их сверхмощными танками «тигр», не пробиваемыми никакими снарядами, и самоходными пушками «фердинанд».

«С вами бог! Его волю выполнят «тигры», — в таком духе заканчивалось напутствие Гитлера своим солдатам.

Гитлеровцы еще не знали, какой сюрприз их ожидал. Советское командование, установив точное время перехода противника в наступление, решило провести упреждающую артиллерийскую и авиационную контрподготовку. Кроме того, для борьбы с «тиграми» и «фердинандами» в район Курской дуги были доставлены новые противотанковые пушки и подкалиберные снаряды.

Предрассветную тишину разорвали залпы тысяч наших орудий и минометов. Голоса гаубиц слились с залпами «катюш». Десятки тысяч снарядов и мин обрушились на вражеские войска, занявшие исходные позиции. В воздухе стоял сплошной гул. Стонала земля под напором раскаленного металла. Чтобы сорвать начало немецкого наступления, нашей артиллерии пришлось израсходовать более трехсот вагонов снарядов и мин. Но цель была достигнута: враг вынужден был перенести начало атаки и лишился внезапности.

Войска второго эшелона на меловых горах долго не вступали в бой — ждали своей очереди. Солдаты Губкина пристально всматривались в ту сторону, где находился совхоз «Чапаев». Там шел жестокий бой, слышалась артиллерийская канонада, виднелись трассы залпов «катюш» и штурмовики, нависшие над позициями противника. Весь горизонт был охвачен пламенем.

Уже четвертые сутки держались войска первого эшелона, принявшие на себя самый страшный удар врага. На просторах между Орлом, Курском и Белгородом разгорался огонь гигантского сражения. Фашистам удалось вклиниться в нашу оборону и развить ценой огромных потерь наступление.

На рассвете на ротном НП раздался телефонный зуммер. Губкин снял трубку.

— Немцы прорвали оборону первого эшелона, — услышал он хриплый голос Мельниченко. — Понял? Очень скоро могут оказаться перед нами! Все ли подготовлено для отражения вражеской атаки?

— Стрелковые взводы и орудия противотанковой батареи заняли основные огневые позиции и готовы к отражению атаки противника.

— Как чувствуют себя бойцы?

— Откровенно говоря, по-разному. Некоторые робеют… Особенно молодое пополнение.

Комбат уловил в голосе командира роты нотки сомнения и после небольшой паузы твердо сказал:

— Стоять до последнего! Без приказа ни шагу назад! — Потом как бы по секрету добавил: — Высылаю тебе дополнительно пятьдесят противотанковых гранат. Понял? Еще раз пройдись по окопам и поговори со своими орлами. «Тигров» и «фердинандов» старайтесь бить в борта! Но если угодите противотанковыми гранатами в моторную часть или под днище — тоже хорошо.

— Все проинструктированы. Будем бить «тигров» по уязвимым местам.

— Помни и всем скажи, что от стойкости вашего ротного опорного пункта зависит оборона всего батальона!

Бой шел уже в каких-нибудь трех километрах от меловых гор. Танковая дивизия генерала Шмидта вышла на стык двух наших стрелковых дивизий. Над полем сражения нависли черные дымные облака, темно-красные вспышки разрывов снарядов и бомб покрыли землю. Само небо будто раскололось на части. Недалеко от опорного пункта пронеслось несколько десятков «доджей» с пятидесятисемимиллиметровыми длинноствольными пушками на прицепах. Из глубины обороны выдвигался противотанковый резерв армии. По проселочной дороге промчалось еще десятка два автомашин с солдатами. Это был армейский батальон бронебойщиков.

А накал боя все нарастал. Непрерывно грохотала артиллерия. Лавина артогня катилась в глубь меловых гор. Сотни орудий били с обеих сторон на очень узком участке фронта. Немецкие бомбардировщики продолжали бомбить промежуточные позиции, а также примыкавшие к переднему краю рощи и овраги, где на закрытых огневых позициях притаились наша артиллерия и минометы. На чашу весов враг бросил все, что имел [3] Фельдмаршал Манштейн сосредоточил на обоянском направлении четвертую танковую армию в составе пяти танковых, двух пехотных в одной моторизованной дивизии — в общей сложности 220 тысяч человек, 1500 танков и штурмовых орудий, 2500 пушек и минометов. . Войска первого эшелона Воронежского фронта, упорно сопротивляясь врагу, медленно отходили на заранее подготовленные рубежи.

Где-то там впереди сражался школьный товарищ Губкина Дмитрий Украдыженко. О нем Георгий узнал из последнего номера армейской газеты. Теперь там, в первом эшелоне войск генерала Чистякова, шли ожесточенные бои. Фашистам удалось прорвать главную полосу обороны, а батальон капитана Украдыженко оказался на острие главного удара, где наступали около тридцати вражеских танков и до полка мотопехоты. Силы были слишком неравные. После напряженных боев с противником батальону пришлось оставить первую траншею. Жестоко дрались за вторую. Скотный двор с каменными строениями, куда отступили стрелковые роты Украдыженко, три раза переходил из рук в руки. К вечеру в батальоне осталось всего лишь сорок четыре солдата и три офицера. Все они были сведены в одну стрелковую роту.

Ночью наступило затишье. Уже под утро подвезли боеприпасы. А потом тишину разорвали пулеметные очереди и разрывы вражеских мин и снарядов. Гитлеровцы вновь поднялись в атаку и отбросили остатки батальона Украдыженко в овраг, заросший кустарником. Фронт к тому времени отодвинулся на восток.

Отсутствие информации о положении наших войск и войск противника действовало на Украдыженко удручающе. Весь черный от пыли и пороховой копоти, в разорванной гимнастерке, капитан сидел на земле расслабившись, тоскливым взглядом изучая создавшуюся обстановку. Он должен был принять решение, что делать и как поступить дальше.

Радист крутил ручку настройки радиостанции, пытаясь связаться со штабом полка. Наконец с большим трудом ему удалось это сделать.