Акрам Шарипов - Товарищ комбат

Украдыженко грустно доложил обстановку.

— У тебя же почти целая рота! — услышал он в ответ.

Такая реакция командира полка была неожиданной. А когда тот поздравил Украдыженко с представлением к званию Героя Советского Союза, все поплыло у комбата перед глазами. Оказалось, что события развернулись совсем иначе, чем предполагал он. Его батальон не только сковал почти до полка вражеской мотопехоты, но и вынудил гитлеровцев преждевременно ввести в бой резервы. Стрелковые роты и приданная батальону противотанковая артиллерия удерживали занимаемый район обороны на протяжении нескольких часов. Враг понес большие потери. В ротах моторизованного полка подполковника Вульфа в строю осталось менее чем по тридцать солдат.

…На рассвете 10 июля перед ротой Губкина показались первые вражеские танки. Они медленно, но неумолимо ползли прямо на его позиции. Казалось, могучие желто-зеленые громадины ничем не остановить. Георгий отдал приказ подготовиться к отражению танковой атаки. Тотчас же грянули залпы наших тяжелых пушек и гаубиц, замаскированных на закрытых огневых позициях. Вражеские танки упрямо продолжали двигаться вперед, ведя огонь на ходу. Гул моторов был подобен горному обвалу.

Вскоре тупоносые желто-зеленые коробки с крестами на бортах прорвали в некоторых местах рубежи армейского противотанкового резерва и стали подходить к меловым горам. Для солдат Губкина наступили решающие минуты. Или — или… Или солдаты сожгут эти железные чудовища с устрашающими названиями, или танки сомнут их. Каждый хотел выжить, победить.

Гул моторов, гром вражеской артиллерии становился все ближе. Высота, занимаемая ротой Губкина, начала сильнее вздрагивать от разрывов снарядов и мин, будто началось землетрясение. Комья земли градом сыпались в траншею, ударяя по каскам солдат. Надсадный вой авиационных моторов резал уши. Вражеские самолеты поливали землю из пулеметов трассирующими пулями.

Молодой командир роты Георгий Губкин всем своим видом старался не показать, что ему страшно. Впрочем, такого страха, как это было под Сталинградом, он не чувствовал, ибо еще там убедился, что не так страшен черт, как его малюют, и побеждает тот, у кого крепче нервы, у кого тверже выдержка.

Временами от грохота и скрежета металла закладывало уши. Армада вражеских танков двигалась с интервалом двадцать пять — тридцать метров. В двухстах метрах за «королевскими тиграми» шли «фердинанды», за ними средние танки, следом бронетранспортеры… Казалось, что этой грозной стальной лавине нет конца.

Губкин ободряющим взглядом окинул бойцов и заметил, как Насреддинов, словно загипнотизированный, стоял на правом колене, следя за танками расширенными от ужаса, черными как угли глазами. Карабин он положил на бруствер, руки бессознательно сжимали комья глины.

До танков оставалось метров двести, когда с вершины высоты взвилась красная ракета. В ту же секунду на боевые порядки гитлеровцев обрушился шквал огня и то тут, то там заполыхали «тигры» и «пантеры».

Бойцы Губкина воспрянули духом, и хваленые «тигры» горели не хуже других…

Когда дым рассеялся, за подожженными танками на левом фланге появилось еще девять. За ними двигались густые цепи солдат. «Тигры» накатывались на позиции роты. Губкин с удивлением увидел, как пожилой артиллерист, сидя на станине у одного из орудий, неторопливо раскурил самокрутку.

— Азим! — закричал Губкин командиру батареи Махмудову. — Не пора ли открывать огонь?

— Подпустим поближе…

На фронте, чем труднее становилась боевая обстановка, тем сильнее сплачивались люди и без лишних слов понимали друг друга. Сближению двух командиров подразделений способствовали общительный характер Махмудова, его обаяние, простота. Азим располагал к себе и своим безукоризненным внешним видом. На высокой и стройной фигуре ладно сидели хорошо подогнанные чистенькая гимнастерка с белым подворотничком и бриджи, заправленные в хромовые сапоги. Чисто выбритое смуглое лицо украшали коротко стриженные черные как смола волосы, чуть выступавшие из-под пилотки. На нем все было опрятно, и солдаты старались подражать ему. В батарее во всем чувствовался порядок.

…Вражеские танки с грохотом приближались, медленно вращая башнями и водя из стороны в сторону орудийными стволами.

«Вот теперь пора», — решил Губкин и дал сигнал зеленой ракетой бронебойщикам. Невдалеке оглушительно треснуло — выстрелило одно из наших орудий. Головной вражеский танк окутало дымом. «Махмудов, — догадался Губкин. — Молодец Азим, так их!» Но радоваться было рано: идущий следом «фердинанд» двумя снарядами накрыл то место, откуда стреляла пушка Махмудова. В ответ сзади ударило наше тяжелое орудие. Башня переднего танка отлетела в сторону. Губкин, связавшись по телефону с батареей Махмудова, с радостью узнал, что Азим жив. Он успел откатить пушку в укрытие. Снаряды «фердинанда» разорвались на пустом месте. Вскоре Махмудову удалось перебить гусеницу еще одного танка, и тот завертелся на месте.

На ротный опорный пункт Губкина за «тиграми» наступало более двухсот фашистов. Командир батареи прибежал к Губкину.

— Чего ждешь? Видишь, сколько их? — задыхаясь крикнул он. — Открывай огонь! С танками мы не справимся, если на мои позиции прорвется пехота!

— Не спеши, Азим, прежде времени раскрывать наши огневые точки.

Не отрывая взгляда от изрытого воронками поля, по которому двигались немцы, Губкин подождал еще немного и подал сигнал пулеметчикам отсечь пехоту. Несмотря на шквальный огонь, гитлеровцы рвались вперед. Губкин выпустил красную ракету. Это был сигнал открыть огонь из всех видов стрелкового оружия.

Немцы, не считаясь с потерями, приближались. Их шестиствольные минометы усилили огонь. В траншеи градом летели осколки. Губкину пылью засыпало глаза. Невдалеке застонал раненый командир взвода лейтенант Пырьев.

— Образцов, — позвал Губкин, протирая глаза, — где ты? Окажи помощь лейтенанту!

Но ординарца рядом не оказалось: он побежал в блиндаж за противотанковыми гранатами. Тогда Губкин сам на ощупь пробрался к Пырьеву:

— Что с тобой, лейтенант?

— В левую лопатку садануло!

Превозмогая режущую боль в глазах, Губкин осмотрел командира взвода:

— Осколок там у тебя торчит. Кто-нибудь есть рядом?

Ответа не последовало; грохот боя заглушал все вокруг. Из-за поворота траншеи выскочил запыхавшийся Образцов. Губкин узнал его по тяжелому топоту.

— Давай сюда, — позвал старший лейтенант. — Окажи Пырьеву помощь!

Пока Образцов бинтовал Пырьева, Губкин промыл глаза водой из фляги ординарца, но видел все еще плохо.

— Образцов, залегли немцы или нет?