Акрам Шарипов - Товарищ комбат

До Шешупы оставалось всего лишь несколько сот метров. На пути наступающих повсюду — в поле, на дорогах, в лесу — валялись опрокинутые пушки и машины, трупы гитлеровцев, каски, автоматы, разбитое и разбросанное снаряжение. Наша артиллерия и авиация хорошо поработали здесь. Вслед за солдатами Губкина приближались к границе и стрелковые роты Юргина. Слева тянулись перелески и высокие холмики, на их склонах пестрели пшеничные поля, местами изрытые взрывами снарядов.

На смежном с ротой Евдокимова фланге впереди оказалось отделение Закаблука. Его солдаты по-пластунски просачивались в оборону противника. Наступать становилось трудно. Единственным желанием всех было разузнать, сколько же еще метров осталось до границы, до этой не видимой им пока что реки Шешупы.

Наступило утро, туман рассеялся, все было видно как на ладони. Жестокий бой продолжался с переменным успехом, сопротивление врага нарастало. Наступление должно было вот-вот захлебнуться. Но случилось чудо — солдаты отделения сержанта Закаблука неожиданно наткнулись на лощину, ведущую к реке. Гитлеровцы не могли простреливать ее на большое расстояние. По этой балке и вырвались вперед Чернобаев, Чуев и Жубатырев, а за ними — сержант Закаблук. Сержант чуть не заплакал от радости, когда вдали наконец показалась гладь Шешупы. Хорошо стали видны траншеи немцев, блестевшие на солнце ненавистные каски гитлеровцев. Закаблук не выдержал, выхватил винтовку у снайпера, прицелился…

Около них оказался и замполит Костин, он прорвался сюда с отделением старшего сержанта Мяловицского. Он первым заметил спины фашистов, уходивших на резиновых лодках на ту сторону пограничной реки. Костин сам возглавил атаку, которая длилась всего несколько минут!

«Наконец-то граница на этом участке восстановлена! Семь часов тридцать минут! Запомним это время! Поистине исторические минуты!»

— Приказ выполнен! Флаг! Флаг сюда, хлопцы! — восторженно закричал он, совсем как ребенок ликуя от нахлынувшего счастья.

Сержант Закаблук протянул ему красное полотнище на древке. И Костин со всей силой вогнал древко в землю на советском берегу Шешупы. Никогда не видели солдаты своего замполита таким счастливым, как в эти минуты. И странно: никто не стрелял в это время — ни наши, ни противник. Должно быть, и немцы были ошеломлены захватывающим зрелищем. Но вскоре гитлеровцы, придя в себя, открыли огонь. Его быстро подавила наша артиллерия.

И снова наступила тишина…

Ровно в семь часов тридцать минут 17 августа первой достигла государственной границы Советского Союза рота Зайцева. Впереди всех оказалось отделение Закаблука. Чуть позже выдвинулась рота Евдокимова батальона капитала Юргина. Сюда в сопровождении связных подошел комбат Губкин. Он увидел, как солдаты и офицеры со слезами радости обнимали и поздравляли друг друга. Даже не верилось, что вот он, заветный рубеж…

Комбат раскрыл топографическую карту с нанесенной обстановкой, посмотрел в бинокль. Холмистые просторы с перелесками терялись в туманной мгле. Лицо Георгия Никитовича сияло улыбкой.

— Дорогие мои, свершилось! — воскликнул он. — Поздравляю вас с выходом на государственную границу! — И троекратно поцеловал сержанта Закаблука, стоявшего рядом, заключил в объятия Костина…

Командир взвода связи Баранов сам тянул к ним телефонный провод, разматывая катушку, висевшую на шее. Не обращая ни на кого внимания, Баранов громко отрапортовал:

— Товарищ капитан! Телефонная связь со штабом полка установлена!

— Соедини с Хозяином! — Приказал Губкин.

— Хозяин у телефона! — тотчас же крикнул Баранов.

— Товарищ Тринадцатый! (Это был позывной командира полка подполковника Водовозова.) Докладываю! Боевая задача выполнена, граница Союза Советских Социалистических Республик 1941 года на моем участке восстановлена. Флягу с шешупской водой направляю вместе с донесением!

…К полудню в батальон передали приказ Верховного Главнокомандующего, в котором он поздравлял войска, первыми вышедшие на границу Советского Союза с фашистской Германией.

После напряженного боя наступило затишье. Положив планшет на бруствер окопа, Губкин писал:

«Товарищ Верховный Главнокомандующий Сталин! Трудно подобрать слова, чтобы выразить те чувства, которые переполняли мою душу в момент выхода на государственную границу Советского Союза с фашистской Германией… Может быть, признание будет нескромным, но я все же скажу, что в этот момент я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете…»

Победа, однако, досталась дорогой ценой. На подступах к границе батальон Губкина потерял девятнадцать человек убитыми. Девять партийных и восемь комсомольских билетов, залитых кровью, вытащил из нагрудных карманов замполит Костин, когда хоронили павших бойцов.

Дальнейшее продвижение стрелковых рот Губкина было приостановлено огнем из двух фланкирующих железобетонных огневых точек на левом берегу Шешупы. Их надо было заставить замолчать. Однако снаряды не только полковой, но и дивизионной артиллерии их не брали.

Северо-восточнее возвышался опорный пункт в городе Ширвиндт. А северо-западнее над батальоном нависал подготовленный к обороне Науместис на излучине рек Шешупы и Шервинта. Два этих небольших города, составлявших мощный узел обороны, были связаны между собой железобетонными долговременными огневыми точками, расположенными через каждые пятьсот метров по фронту, и единой системой огня. Артиллерия наша растянулась, стрелковые роты понесли чувствительные потери и нуждались в пополнении. В такой ситуации у Губкина не было иного выхода, кроме как отдать приказ: закрепиться на достигнутом рубеже.

Но батальонные минометы все еще яростно били по Ширвиндту. В городе не было видно жителей. На его улицах рвались мины и снаряды, сотрясая стекла в домах.

…На командном пункте полка зазвонил телефон. Водовозов ждал сигнала от комдива — продолжать наступление. А условия для этого были крайне неблагоприятны: батальоны нуждались в пополнении людьми и боеприпасами.

Он нервно поднял трубку. Городовиков приказал ему выделить взвод солдат.

— Есть, выделить взвод! — обрадовался комполка.

— Взвод должен возглавить толковый офицер. Ему предстоит отыскать и доставить ко мне спрятанное на юго-восточной опушке леса Котовщизна Знамя отдельного противотанкового артдивизиона.

Водовозов не сразу понял, в чем дело. Комдив уловил недоумение в его голосе. Он объяснил, что Знамя в снарядной гильзе было зарыто в первый день войны, когда дивизия отходила от границы с тяжелыми, кровопролитными боями, и что командир этого артдивизиона сейчас командует артиллерией корпуса в соседней армии. Приехать сам он не имеет возможности.