Акрам Шарипов - Товарищ комбат

Рота Ахметова первой поднялась в атаку и заняла высотку.

— Поздравляю, Ахмеджан, — от души похвалил комбат по телефону своего сослуживца. С тех пор как Ахметов прибыл в батальон, Губкин первый раз так назвал его.

— С чем это вы меня поздравляете, товарищ капитан? — спросил Ахметов.

— Как с чем? — прервал молчание комбат. — С уничтожением первого дота противника в его логове!

— Дот взорвали люди Зайцева, а мои солдаты прошли по этому участку.

— Все равно молодец, Ахмеджан! Молодец! Слышишь?

— За что же это я молодец?

— За честность и мужество, на чужую славу не польстился!

Тем временем гитлеровцы снова открыли пулеметно-артиллерийский огонь. Вокруг рвались мины. Противник преграждал батальону Губкина путь к лесу. Росло число раненых и убитых. Но ни смерть товарищей, ни стоны раненых не могли остановить солдат Губкина. Четвертая рота старшего лейтенанта Зайцева вырвалась вперед, с ходу преодолела промежуточную позицию противника и вышла к опушке леса. Здесь все было заминировано.

Рота, построившись во взводные колонны, продолжала наступление.

— След в след наступать впереди идущим! — оглянувшись, скомандовал старший лейтенант Зайцев.

В это мгновение землю под ним тряхнуло сильным взрывом. Когда дым рассеялся, все увидели, что Зайцев лежит на пожелтевшей траве в луже крови.

— Ротный подорвался на мине! Санинструктора сюда! — крикнул ефрейтор Примак.

Мимо Зайцева пробежали вперед саперы Воробьева со щупами и миноискателями, откуда-то появились санитары с носилками, а за ними батальонный военфельдшер. Он торопливо стал бинтовать Зайцева.

В четвертой роте не осталось ни одного офицера, произошла заминка, бойцы растерялись, и наступление на миг приостановилось.

— Слушай мою команду! — прокричал ефрейтор Примак, принимая на себя командование ротой. — За мной, вперед! — Он попытался обойти минное поле, но наткнулся на проволочное заграждение.

Сильный пулеметный огонь прижал роту к земле. Прибежавший сюда Губкин застал Зайцева на носилках без сознания.

— Жить будет? — спросил он военфельдшера.

— Будет! Только нужно срочно эвакуировать!

Никто из них еще не знал, что у Зайцева ранение смертельное. Чтобы сохранить жизнь подчиненных, он отдал свою.

Проводив Зайцева, Губкин принял командование ротой. Тотчас же заработали станковые пулеметы. Солдаты, набрасывая на колючую проволоку шинели, преодолевали препятствие.

Под прикрытием огня минометной роты Парскала поднялись в атаку роты Акимова и Ахметова. Эхо наступления катилось в глубь леса. В атакующей цепи бежал и комбат. К пятнадцати часам батальону удалось продвинуться вперед на четыре километра.

К капитану Губкину привели грязного, дрожащего от страха пленного. По обросшему, изможденному лицу ему можно было дать лет сорок. Солдат-конвоир сказал со злостью:

— Таких расстрелять мало. До чего додумались, изверги: выставили для устрашения трупы наших растерзанных солдат, а рядом растянули белую простыню и черной краской написали: «Всех русских, кто перешагнет границу Восточной Пруссии, ждет такая участь».

По узким серебристым погонам немца комбат определил, что перед ним офицер.

— Документы! — перевел переводчик властное требование комбата.

Фашист быстро вытащил из кармана офицерскую книжечку. Заглянув в нее, Губкин понял, что перед ним командир взвода и зовут его Фриц. На вопрос, где его взвод, немец замотал головой и тихо ответил:

— Капут.

— Где находится ваша рота? — продолжал допрашивать Губкин.

— В роте оставалось семнадцать солдат и вот этот офицер, — перевел переводчик, указывая на пленного. — Из семнадцати двенадцать погибли сегодня на рубеже боевого охранения, а пять солдат отошли без приказа.

— Какие подразделения обороняются в глубине?

— Он говорит, что за рекой Шервинта нас встретят батальоны из крепости; в каждой долговременной железобетонной огневой точке пулеметы и боевые расчеты. Между ними занимают позиции остатки 912-го пехотного полка.

— Укомплектованность полка людьми и техникой?

— В ротах не более пятидесяти человек, имеется артиллерия и минометы.

— Пленного отправить в штаб полка! — приказал комбат Кудрявцеву.

Батальон Губкина, взаимодействуя с ротами Поздеева, через лес Котовщизна вышел к реке Шервинта. Левее снова стал виден Науместис. Георгий с волнением смотрел в бинокль на возвышающийся в центре города белый костел. Соседнему полку удалось закрепиться на восточной окраине города. Для связи с ним комбат послал одного из своих лучших солдат — Чернобаева.

— И еще узнайте в штабе, не известно ли им что-либо о судьбе командира погранзаставы старшего лейтенанта Губкина? — попросил Георгий связного.

— Товарищ капитан, это ваш брат? — осторожно спросил Чернобаев.

— Да.

Некоторое время Губкин наблюдал в бинокль, как Чернобаев пробирался по лощине, но вскоре его внимание отвлекли танки на левом фланге батальона. Они двигались двумя колоннами, в каждой по десять машин. Комбат плохо различал их силуэты и поэтому колебался, открыть по ним огонь или нет. Колонна танков двигалась прямо на его батальон. Вдруг танки остановились, открылись их верхние люки. Только теперь Георгий Никитович разглядел на башнях красные звезды и с облегчением вздохнул.

Командир батальона тяжелых танков ИС, немолодой майор, подъехал к Губкину и сообщил, что ему приказано поддержать правофланговую дивизию армии генерала Галицкого при наступлении на Восточную Пруссию. Он не нашел пехоту и просил помочь ему. Губкин знал, что части Галицкого отстали, но его вдруг осенила мысль: «Вот бы мне этот танковый батальон на часок».

— Решается судьба операции, а вы по тылам блуждаете, вместо того чтобы вести за собой пехоту, — резко сказал он. — Видать, тепло у вас в танке, в одной гимнастерке выскочили. А я, грешным делом, чуть не открыл огонь из пушек. Было бы совсем жарко. На ваше счастье, решился подпустить поближе.

— За то, что разобрались, спасибо. Кстати, это входит в ваши обязанности. А в отношении того, как нам поступать, мы сами как-нибудь решим. Вы нам только укажите, где найти пехоту Галицкого.

— Товарищ майор, пехота Галицкого отстала, пока она подойдет, вы могли бы оказать нам большую помощь.

— Послушайте, капитан, поймите, нас лимитируют моточасы и боеприпасы. Если мы израсходуем их с вами, то с чем вернемся к своим?

— А мы для вас чужие, что ли? Победа одна на всех. И если ваша пехота войдет в готовый прорыв, хуже ей не будет.

— Капитан, вы шутите! Когда же это такое количество тяжелых танков поддерживало стрелковый батальон? Мы направлены на усиление целой дивизии!

Доводы майора охладили Губкина. Но он все еще не отказался от мысли воспользоваться помощью танкистов.