Акрам Шарипов - Товарищ комбат

В одном из переулков Губкин, выскочив из-за угла дома, чуть не столкнулся с немцем. В руках у того был карабин с примкнутым штыком. Губкин в упор выстрелил из пистолета. Фашист покачнулся, но все же сделал шаг навстречу. «Что за чудо? Неужели в панцире?!» — мелькнуло в голове у комбата. Немец сделал еще шаг, но Георгий, перехватив штык, резко рванул карабин в сторону. Смертельно раненный гитлеровец рухнул…

К вечеру Ширвиндт был взят штурмом батальонами 297-го стрелкового полка дивизии генерала Городовикова и 852-го стрелкового полка дивизии генерала Гладышева. Гарнизон Ширвиндта прекратил сопротивление и сдался.

Правее дивизии Городовикова дальнейшее продвижение соседей было приостановлено, а левее Науместиса дивизия, наступавшая на Кибартай, отстала. Батальон Губкина вырвался вперед. Для развития успеха генерал Городовиков ввел в бой свой второй эшелон.

За действиями батальона Губкина внимательно следил командарм Крылов. Дважды интересовался им и командующий фронтом генерал армии Черняховский.

На совещании командиров соединений 5-й армии незадолго до наступления было объявлено, что командир батальона, первый совершивший прорыв на территорию врага, будет представлен к званию Героя Советского Союза. Этим комбатом оказался капитан Губкин, но на него уже было послано представление к этому высокому званию за выход к государственной границе…

Накануне генерал Крылов получил запрос из штаба фронта о представлении особо отличившегося офицера к награждению орденом «Крест за храбрость». Читая шифрограмму, Крылов не сразу понял, что речь идет об американском ордене. Советские офицеры и генералы награждались президентом Рузвельтом за взятие первых городов фашистской Германии. И первую такую высокую награду получил капитан Губкин.

На третий день наступления дивизия была выведена в резерв. К этому времени фронт настолько ушел вперед от Ширвиндта, что в городе слышались лишь глухие раскаты артиллерийской канонады.

Первый начальник гарнизона Ширвиндта генерал Городовиков выстроил свои полки на городской площади. Это был первый парад советских войск на территории фашистской Германии. Полки стояли с развернутыми знаменами, медь оркестра в лучах солнца отливала золотом.

Под звуки Государственного гимна Советского Союза застыли солдаты и офицеры прославленного соединения. Генерал Городовиков, приняв рапорт, стал обходить строй. Останавливаясь перед каждым батальоном, он здоровался и поздравлял солдат и офицеров с одержанной победой. Подойдя ко второму батальону, генерал троекратно расцеловал Губкина…

На пятый день наступления 184-ю дивизию вновь ввели в сражение. 297-й стрелковый полк из района Гутвайтшена, пользуясь предутренней темнотой и дождем, выдвинулся на исходный рубеж. После тридцатиминутной артиллерийской подготовки батальон Губкина во взаимодействии с первым батальоном атаковал населенный пункт Тарпупенен. Огненным смерчем накрывали гитлеровцев гвардейские минометы «катюши». За огневым валом, почти вплотную к нему, штурмовали вражеские позиции тридцатьчетверки, следом наступали стрелки. В небе волна за волной проносились бронированные «илы»… Все было в дыму и пожарищах, рушился бетон, плавился металл, горела земля. Немцы предпринимали отчаянные контратаки, стремясь закрыть бреши, пытаясь сдержать наступление наших войск. Но все их усилия были напрасны.

Вдоль дорог по обочинам валялись разбитые повозки, трупы лошадей, людей. В самом Тарпупенене на месте домов торчали печные трубы, улицы были усыпаны битым кирпичом и стеклом, кругом не было видно ни одной живой души.

Стрелковые роты Губкина, выбравшись на рокадную дорогу, натыкались на богатые фольварки, где ни разу не падали бомбы, снаряды и мины. Во дворах бродили телята, в хлевах визжали голодные поросята, под ногами путалась домашняя птица. Батальонный повар ефрейтор Гугин готовил обеды теперь только из поросят и индеек. Было и чем запивать еду: погреба ломились от консервированных соков, вин, которые запасливые бюргеры наготовили, а с собой захватить не смогли.

Но расслабляться было нельзя. Солдаты Губкина покидали уютные теплые дома и продолжали наступление. Предстояло брать новые и новые населенные пункты, которые в Восточной Пруссии располагались особенно часто и в которых каждый дом представлял своего рода крепость. Чем дальше продвигались наши воины, тем труднее становилось вести боевые действия. Враг был еще силен. Многие немцы верили лживым призывам геббельсовской пропаганды:

«Немецкий солдат, защити свою жену. Фюрер даст в твои руки новое оружие, и мы снова погоним врага до Москвы…»

Утром батальон Губкина захватил населенный пункт Жиллен. Но дальнейший успех вопреки надеждам развить не удалось. Гитлеровцы, подтянув свежие резервы, в сопровождении своих мощных самоходных орудий «фердинанд» перешли в контратаку. «Фердинанды» били из посадок, тянувшихся вдоль дорог. Им удавалось незаметно менять позиции между деревьями и наносить внезапные огневые удары. От разрывов тяжелых вражеских снарядов вздымалась не только земля, но и асфальт на шоссе, осыпая градом камней наших солдат. Трудно было определить, откуда бьют неуязвимые немецкие самоходки.

Батальон Губкина, встретив упорное сопротивление, приостановил наступление. Чтобы возобновить атаку, стрелковые роты нуждались в подкреплении, уточнении позиций противника и восстановлении нарушенного взаимодействия. Солдаты принялись окапываться.

Капитан Губкин вывел командиров своих рот и приданных подразделений на рекогносцировку и организацию взаимодействия. Начальник штаба капитан Кудрявцев пояснил обстановку:

— Наступление батальона приостановлено противником, занимающим оборону на позициях Жилленского укрепленного района…

— Ваше предложение? — перебил его комбат.

— Предлагаю главный удар нанести левым флангом.

— Доводы?

— На этом участке у противника стык между двумя пехотными батальонами. Оборона немцев тут слабее. И местность благоприятствует применению танков и артиллерии.

Обоснование капитана Кудрявцева было веским. Но Губкин решил еще выслушать артиллеристов и танкистов. И когда те поддержали Кудрявцева, комбат неожиданно не согласился с ними.

— Товарищи офицеры! — сухо произнес он. — Главный удар придется наносить не левым, а правым флангом. Там сосредоточить все наши усилия.

Наступило гробовое молчание, офицеры не понимали своего комбата. Губкин почувствовал это и пояснил:

— В данной ситуации решающую роль в выборе направления главного удара играют соседи, которые наступают правее нас. Они составляют основную ударную силу. На них работают дивизионная и армейская артиллерия и авиация. Мы обязаны помочь им. Поэтому главный удар будем наносить на смежном фланге с соседом справа, там, где больше шансов на успех…