Фриц Бельке - Дневник солдата.

18 августа 1941 года.С 10.30 до 13 часов подготовка к нападению и в 22 часа приказано нападать. Наш 1 взвод соору жает предместное укрепление перед мостом через Межу до утра.

19 августа 1941 года.Подготовка к бою. В 6.15 марш в сторону Каткове. Русский должен быть прорван южнее озера силой батальона. С 11 до 16 мы прочесываем необозримый лес в направлении озера Путное, русский без боя не отходит. Как скудно наше снабжение, показывает следующий случай: двое убитых русских, подорвавшиеся на немецкой мине, лежат в кустарнике, из вещ. мешка одного из них торчит хлеб. Он, несмотря на минную опасность - тут же, делится на все отделение и поглощается с удовольствием. Другие русские солдаты не обнаружены. Почти вечером мы вновь стоим на нашей старой резервной позиции позади Катково, где нашей группе с унтерфюрером Брокманом выпадает поддержание связи между 37 и 58 полками.

21 августа 1941 года.С 2 до 3.30 происходит еще раз сильный советский налет, поддерживается сильным артиллерийским и гранатным огнем. Благодаря хорошей собственной артиллерийской поддержке, противник отбит. Вечером приходит приказ для нашей роты о марше в Канат. Возвращаемся обратно, но по другой, более длинной дороге. Идет дождь, и в лесу настолько темно, что каждый раз кажется, что в кустах может сидеть Иван. Несмотря на это, около 2.30 мы достигаем цепи и размещаемся в палатках.

22 августа 1941 года.В 13 часов приходит новый приказ о марше в Николаевский, маленькое местечко в трех километрах позади Каткове. Мы занимаем восточное этого места готовую позицию для ответного удара, в случае если прорвется русский. Ночевка в окопе, однако холод и сырость не дают нам сомкнуть глаз в сырых плащ-палатках.

23 августа 1941 года.Мы приступаем к сооружению щитов для защиты от артиллерийского огня. После этого роем окопы. Каждый второй день через каждые полтора часа необходимо выставлять разведывательную границу через пес к охранному пункту, который 2/Pi 6 находится на пути Канат-Катково. Разведчики пробегают без встреч с противником.

27 августа 1941 года.3 часа утра. Густой туман покрывает местность. У меня вахта. Тут впереди слева из позиции 37 раздается сильный шум боя и затем из тысячи глоток разносящиеся громовые «Ура». Напрасно я ожидаю, что захлебнется крик из-за нашего ответного оборонного огня. Мне быстро становится ясно: Советы прорвались! Как выясняется позже, русский прорвался шириной в три километра и глубиной 4 километра около нашего соседнего полка, который был подчинен 26 пехотной дивизии. Командир попка оберлейтенант Хеннуке убит, командиры батальонов, все командиры рот как и 400 бойцов обеих батальонов погибли, ранены или пропали без вести. Русские захватили место Большой Борок и находятся непосредственно перед артиллерией 26 дивизии, где они заняли позицию в низовьях балки. Они были остановлены канонерами, которые обороняют свои ценные гаубицы. Мы подтягиваемся под бомбежкой группами к месту до 500 метров. Туман рассеивается; Иван узнает ситуацию уже на далеком расстоянии. Огонь орудий и пулеметов принуждает нас к осторожнейшему мучительному продвижению. Почти к вечеру приходит на подкрепление одна саперная рота (3/Pi 6), танковая рота (Pzig 6) и артиллерийская рота (1 Па 46) с двух сантиметровыми близнецовыми орудиями на собственном лафете. 16 часов. Готовы к нападению. На свист: «Прыжок к маршу, марш!» Перед нами открывается глубокая, широкая балка, которую мы быстро пересекаем. Затем мы лежим у края кустарника. В нескольких метрах от нас должны находиться первые окопы противника. Боковое орудие гранатомет - детонация, мы уже стоим над глубоко пригнувшимися к земле русскими. Что делать? Стрелять в затылок беззащитному в данную минуту? Я это не могу. Взять в плен невозможно; сильный огонь со стороны деревни принуждает нас тотчас вжаться в землю. Расплачиваются камерады другой полевой почты. За нашу честную игру они будут стрелять нам в спину? Об этом говорится в советском служебном документе: «Только нападение, которое ведется с дикой решимостью, уничтожит врага в близком бою, даст победу». Перебежками и с огнем, как было на тренировках, удается продвигаться вперед. Свободное попе, мало укрытий. Пулеметчик Вернер Денеке падает первым. Вдруг впереди в 30 метрах от нас выскакивает русский, бросает в нас ручную гранату и наступает без оружия, но со сжатыми кулаками на Вилли Ринфельмана, который сам вскрикивает и так ошеломлен, что он не стреляет и достаточно сильно не может ударить прикладом; к этому виду борьбы мы еще не привыкли. Русский выхватывает у него оружие и быстро исчезает. Продвигаемся дальше, как можно более короткими прыжками до следующего также слишком жалкого укрытия - что за укрытие, которое дает нам убранное от урожая поле? А хорошо замаскированный противник нам не виден. Из нашей группы погибают один за другим Херлис, Канн и Надирк и чуть дальше впереди, перед низким лугом, это случается и с нашими четырьмя мужчинами. Младший офицер Брокманн падает, Вилли Ринфельманн получает обычный выстрел в ногу, и я ранен выстрелом в плечо, а рядом с нами лежит тяжело раненый унтер-офицер Вилли Клинксик из соседней группы. Жалкое чувство, беспомощно лежать между мертвыми и Ранеными! Нет рядом боеспособных камерадов, - где засел Иван? Может быть, в начинающемся в трех метрах от нас картофельном поле? Как будет дальше проходить атака слева? Возьмут они деревню или будут камерады также тяжело ранены? Целый час нас мучают ужасные мысли о том, что может произойти, если русский предпримет ответную атаку. Быть убитым, задушенным или раздавленным? О том, что эти страхи реальны, свидетельствуют позже найденные тепа погибших утром камерадов, с причиненными им зверскими увечьями. Группе слева везет больше. С сильной, прежде всего хорошо работающей поддержкой, 2 см - орудием, они смогли взять горящую деревню Большой Борок и затем старую HKL (линию фронта). У нас отлегло от души. Передвижное средство от противотанковой пушки собирает раненых и после того, как они осмотрены ротным санитаром, они доставляются на главную соединительную площадку. Обеим сторонам этот день принес большие потери. На следующий день было найдено на поле боя 350 мертвых советских солдат, которые были погребены силами 80 пленных и жителей у деревни Большой Борок. Потери пехотных полков 37 и 58, принадлежащих 6 пехотной дивизии, составили около 450 человек. Командующий генерал VI армейского корпуса, князь Фёрстер по достоинству оценил этот вклад в приказе: «Солдаты VI А.К.! Сегодня многократно превосходящий в силе противник под прикрытием густого тумана предпринял атаку в районе Катково-Телкачи. Штабы обороняли места для проведения боя, батареи обороняли свои позиции... Успехи командования и бойцов в этих действиях - выше всех похвал... Успехи, которым выдающимся образом содействовала храбрая 6-я пехотная дивизия... ...Солдаты моего корпуса! Сегодняшний бой доказал, чего могут добиться верные войска, готовые пожертвовать собой ... Месяц август 1942, месяц ведения боев против Красной^ Армии. Потребовал от нашей 9-ой роты тяжелых потерь. Около 31 убиты, 6 пропавших без вести, которые числятся погибшими. Число раненых мне неизвестно, нормальным считается, когда это утроенное число от убитых». Разведывательная группа находит 1 сентября 1941 у деревни Крысы массовое захоронение с лейтенантом Блаксом и еще 5 человек, они были насильно засыпаны землей. Главная соединительная площадь. Лазарет. HVP - первое, лежащее близко к фронту место, обеспечивающее муниципальную помощь. Это - краеугольный камень фронтовых происшествий. В окопных боях, бывает, погибают то тут, то там один, два раненых, но в боевые дни с атаками и ответными атаками противника - потоки раненых и убитых, волна переходит через край. Внезапно нахлынувшим большим числом раненых пополняются опустевшие дома русских из бревен. На голом дощатом полу плотно друг к другу лежат раненые. Стон тяжелораненых не прекращается. Многие лежат здесь с разложенными членами тела, с осколками гранат или снарядов в теле, многие с открытыми кровоточащими ранами, лишь кое-как повязанными, а также умирающие. Большей частью они уже до этого часами лежали на поле боя, прежде чем их на телеге привезли сюда по колдобистым дорогам. Врачи и санитары работают без перерыва. Их белые кители и фартуки - запачканы кровью. В бельевых ваннах они относят ампутированные ноги и руки в выкопанную яму. Оба дивизионных священика проводят здесь свою службу. Лучше всего нам - легкораненым. С моими камерадами, по роте Карлом Штрафманом, - непроникающее ранение в голову и Эвелем Наде, - прострел ноги, я могу все дни напролет сидеть на солнце. Тех, кто может быть оттранспортирован сидя, отправляют в последнюю очередь - таким образом, 31 августа на грузовиках мы попадаем в отдаленный на 20 км полевой лазарет, оттуда, однако, сразу же дальше к месту сбора в Велиж. Здесь ночевка, затем из-за переполненности, на уличном транспорте в больничное место сбора в Невель - 110 км. Мы видим большой щит: «Внимание, партизаны!» «В колонне, ведь, едут готовые держать оружие! Партизаны, и так далеко от фронта, что они могут нам здесь сделать?» - так думаем мы. Спустя три дня уже готов лазаретный поезд, немецкие вагоны! На пути более 800 км от самой польской границы заменена русская ширина рельс на нормальную ширину, шпалы уже прикреплены - тоже крупное достижение! Через два с половиной дня они уже могут ехать отрезок пути, по которому мы втечение 6 недель продвигались с большими мучениями. Через Полоцк, Волковыск и Варшаву мы достигаем резервно-военного лазарета в Скирнисвище - 80 км западнее Варшавы.