Дмитрий Процко - Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни [litres]

Общаться с японцами – это отдельное искусство. У меня создалось впечатление, что люди, по крайней мере, работающие в сфере сервиса, на генетическом уровне не способны сказать «я не понимаю, что вам нужно» и уж тем более «мы не можем этого сделать». А их английский язык, при всей образованности и продвинутости, далеко не всегда так уж хорош, да и произношение создает определенные сложности в понимании. Я же, как уже писал, по образованию скорее немец, чем англичанин, и мой английский тоже далек от идеала. Поэтому, когда Макс просил побыть его переводчиком, наше общение с местными техниками складывалось с трудом. Они радостно кивали головами в знак того, что поняли, что нам от них нужно, говорили: «No problem, we can do it». Но когда после этого они начинали объяснять, как именно мы это можем сделать, я понимал, что они говорят совсем о другом. Я мучился профессиональным стыдом: либо я плохо перевел вопрос, и они меня не так поняли, либо сейчас не понимаю и не могу правильно перевести их ответ, вроде каждое слово понятно само по себе, а общий смысл совсем не о том получается. Единственное, что было понятно, – это то, что японцы приносят нам грандиозные извинения и даже готовы сделать сэппуку, если мы их не сможем простить, но ушные мониторы они нам предоставить сегодня не смогут, так как один из хедлайнеров (Grave Digger и Alestorm – кто из них, мы так и не выяснили) заявил, что их не устраивает схема, когда мониторы будут передаваться от группы к группе, и они просто оставят их себе после саундчека. В общем, проблемы афроамериканцев шерифа не волнуют, если переводить на хороший русский язык, вот что они сказали в адрес всех остальных коллективов, участвующих в фестивале, и это вежливому японскому технику с успехом удалось до нас донести. С остальными же техническими подробностями были проблемы, пока на нас не обратил внимание проходящий мимо крутейший человек и музыкант Олли Бернстейн. Как его зовут и кто он вообще такой, я узнал уже позже, а тогда этот человек просто подошел и сказал: «Друзья, я вижу, у вас проблемы в коммуникации – если нужно, я могу попробовать помочь. Я знаю японский язык, объясните мне, что вам нужно, я переведу местному технику, а потом расскажу вам, что он говорит, так будет проще». И действительно, с помощью Олли все отлично решилось, технические вопросы были улажены, и хотя нам все же предстояло играть без ушных мониторов, во всем остальном консенсус был найден. Олли оказался бас-гитаристом группы Derdian – точнее, не постоянным бас-гитаристом, а просто приехал с ними поиграть конкретно на этом фестивале. Американец по происхождению, он успел пожить и поработать в музыкальной сфере в Америке, Европе и Японии, отличный музыкант и очень дружелюбный в общении человек. Что приятно, узнав, что мы из России, он совершенно не удивился, никакой экзотикой мы для него не были, а были полноценными и равными членами мирового металлического братства, и это очень приятно. Надеюсь, мы еще не раз пересечемся с ним на мировых фестивалях. Боюсь, правда, мне так и не удалось ему доступно объяснить, что же такое русский шансон и что за странный стиль – «русский рок» (когда он спросил меня о популярных в России направлениях музыки), но попробуйте сами сформулировать это на английском языке и объяснить иностранцу, не знающему наших реалий. Я думаю, он решил, что у нас большинство населения слушает какую-то дичь, и я с ним в целом согласен, хотя имел в виду совсем другое.

Ближе к времени концерта зрители стали подтягиваться к месту проведения шоу. Надо сказать, что, несмотря на международный статус фестиваля, сам клуб был не очень большим, сравнимым, наверное, с нашим московским клубом Red, даже, пожалуй, поменьше. У него не было отдельного входа для музыкантов, да мы и не пытались ни от кого прятаться, наоборот, с огромным удовольствием общались перед входом с подходившими людьми. И это было грандиозно: оказывается, у нас в Японии есть целый фан-клуб, который отлично знает и нас, и наши песни, имеет в коллекции все наши диски и носит наши майки. Все это они заказывают из России, и это очень круто. Вообще, мне очень нравится менталитет японцев и европейцев в этом вопросе. Если им нравится группа, они считают своим долгом покупать официальную продукцию этого коллектива. При походе на концерт они могут отказать себе в лишнем бокале пива, но майку или диск любимой группы купят обязательно, не только потому что понимают, что во многом только благодаря такой их поддержке группы могут существовать и радовать их своими песнями и дальше. Мы с радостью познакомились, пообщались и пофотографировались с нашими новыми японскими друзьями. С некоторыми из, них, кстати, продолжаем общаться и сейчас, а двое приезжали на нашу постановку «Эльфийской Рукописи» в Москве и были у нас в гримерке после концерта, так что международные связи крепнут.

Через некоторое время большинство музыкантов ушло обратно в клуб, на улице остались мы с Максом Нарышевым. К нам подошли пообщаться еще два парня, ожидающих концерта. Они оказались нашими соотечественниками, живущими в Токио. Рассказали нам много всего интересного про город, достопримечательности и особенности быта в Японии. «Кстати, знаете ли вы, как у местной молодежи называется улица, где находится клуб? Они называют ее blowjob street. Сейчас еще рано, а вечерами тут собирается молодежь, ищущая легких и непродолжительных знакомств. Так что если будете тут вечером стоять, имейте в виду». Ладно, будем иметь в виду, отвечаем мы и тут же забываем про это, потому что подобный отдых не входит в наши планы. Буквально через полчаса выходим с Максом опять на улицу покурить, к нам подходит очередная японка и что-то начинает у нас спрашивать по-японски. Мы разводим руками – we don’t understand, sorry. Не проблема, показывает она жестами, достает свой телефон, открывает программу-переводчик и пишет там все, что она хотела нам сказать, потом показывает нам результат перевода: «Я хочу вас вдвоем», – написано на экране. Мы переглядываемся, впадаем в ступор, бормочем что-то невнятное в духе того, что мы как-то морально не готовы и вообще руссо туристо – облико морале, и скрываемся в клубе. Рассказываем эту историю остальным нашим в гримерке, все хохочут, и только один мудрый Юра замечает: «А ведь, скорее всего, она хотела просто сфотографироваться с вами двумя сразу, а вы ее некультурно послали».

Может, и так, но надо же думать, как ты формулируешь свои мысли и как это будет выглядеть в машинном переводе. Вообще, у меня собрана дома целая коллекция забавных машинных переводов, но самым идеальным случаем я считаю перевод, который выдала программа на текст Iron Maiden «Fear of the Dark». В тексте там есть фраза «I have a phobia that someone’s always there», имеется в виду, конечно, «someone IS always there», а через апостроф написано для редуцирования лишнего слога и укладывания строчки в стихотворный размер. Но компьютер таких тонкостей не чувствует, поэтому выдает абсолютно грамматически верный и гениальный в контексте песни перевод: «У меня есть фобия, что чей-то всегда там», что позволяет взглянуть на песню в несколько ином разрезе… Но это я отвлекся, вернемся в Японию.