Светлана Замлелова - Александр Алехин. Партия с судьбой

Были и другие свидетели, косвенно подтверждавшие причастность Алехина к самой идее, выраженной в статьях. П. Моран обнаружил две публикации в испанских СМИ 1941 г. Незадолго до своего отъезда из Испании на мюнхенский турнир чемпион мира давал интервью. Газета «El Alcбzar» сообщила тогда, что Александр Алехин назвал себя первым исследователем, рассматривавшим шахматы с расовой точки зрения. В статьях, опубликованных в «Pariser Zeitung» и «Deutsche Schachzeitung», Алехин, с его собственных слов, «писал, что арийские шахматы были агрессивными шахматами, что он считал защиту исключительно следствием более ранней ошибки и что, с другой стороны, концепция семитов допускала идею чистой защиты, считая ее законной, чтобы победить таким образом».

Тогда же Алехин рассказал журналисту В. Гонсалесу из газеты «Informaciones» о своем намерении выступить с лекциями о развитии шахматной мысли. В лекциях будут рассмотрены арийский и еврейский подходы к шахматам.

Любопытно, что в 1941 г. в Португалии он действительно прочел курс лекций под названием «Истинные и ложные шахматы». В ноябре 1999 г. в Лиссабоне проходил IV Шахматный фестиваль. По случаю фестиваля в павильоне имени Карлуша Лопеш шахматной группой имени Алехина была организована выставка, где среди прочих экспонатов оказалась страница из рукописи курса лекций, прочитанных Алехиным в 1941 г. Владелец рукописи, не объясняя причин, представил публике только первую страницу документа, подписанную, кстати, Алехиным. Текст был написан по-французски и гласил: «Признаюсь, что недолюбливаю Стейница по двум причинам: 1) практически, он представитель меркантильного профессионализма в шахматах. Я объясню: существует два типа шахматного профессионализма, один состоит в жертве жизни воображаемому идеалу, без какой-либо выгоды, кроме службы этому идеалу, 2) другой пытается под предлогом этого идеала получить любую возможную выгоду. Стейниц был, несомненно, прототипом профессионала второго типа…»

А теперь сравним этот подписанный Алехиным отрывок с текстом одной из статей: «В любом жанре искусства — а шахматы, невзирая на то что в их основе лежит борьба, являются творческим искусством — существует два вида профессионалов. Прежде всего, это те, кто приносит своему делу в жертву все остальное, что дарует человеку жизнь, лишь бы иметь возможность посвятить себя предмету своей страсти. Таких „жертв искусства“ невозможно осуждать за то, что они зарабатывают свой хлеб насущный тем, что является смыслом их жизни. Они в избытке дарят людям эстетическое и духовное наслаждение. Совсем иначе обстоит дело у другого, можно смело сказать, — „восточно-еврейского“ типа шахматного профессионала. Стейниц, по происхождению пражский еврей, был первым из этого сорта и быстро, слишком быстро, создал свою школу».

В книге «Ноттингем 1936» Алехин написал: «По сравнению с сильной и корректной игрой советского чемпиона (Ботвинника. — С.З. ) другие молодые гроссмейстеры производят значительно меньшее впечатление. Файн, Решевский являются, без всякого сомнения, исключительными техниками, особенно, если принять во внимание их возраст. Однако у меня такое чувство (меня могут за это назвать старомодным), что в их игре чересчур много „делового“ и недостаточно искусства».

Как видим, в основе лекций и статей — одна и та же мысль. В «Ноттингеме 1936» Алехин деликатно пеняет еврейским шахматистам на то же, на что довольно резко укажет в «Арийских и еврейских шахматах» — «сухая», деловитая игра, лишенная творческого начала, красоты и творческой виртуозности.

В 1956 г. в журнале «British Chess Magazine» был опубликован материал шахматиста и композитора В. Гильберштадта. Он вспоминал: «Как-то в начале войны дома у Алехина я был свидетелем такой сцены. Разговор шел о шахматах. Вдруг я услышал, как Алехин сказал: „Что касается Стейница и Ласкера, они оба были тактиками, старавшимися всех убедить в том, что стратеги“. Эта шутка вызвала смех, в то время как Алехин оставался совершенно серьезным. Спустя несколько лет после смерти Алехина я, просматривая его статьи, нашел ту самую фразу, которая нас рассмешила тогда». В начале «Арийских и еврейских шахмат» есть такой пассаж: «Это было забавным зрелищем — наблюдать за обоими изощренными тактиками (Стейницем и Ласкером. — С.З.) , которые пытались внушить шахматному миру, будто они являются великими стратегами и первооткрывателями новых идей!» И снова речь идет об одной и той же мысли.

В книге «Полная книга шахмат» И. А. Горовица и П. Л. Ротенберга есть примечание, относящееся к статьям Алехина. Авторы выражают благодарность переводчику статей А. Рату, сотруднику Публичной библиотеки Куинса (Нью-Йорк). «Господин Рат сказал нам, — пишут авторы книги, — <���…> что статьи были „ядовитыми“, „истерически бессвязными“ и, в общем, напоминающими нелепые и панические визги гитлеровского „Майн Кампф“. Господин Рат также добавил, что в переводе практически невозможно выделить клевету и мстительность, вплетенные в оригинале в паутину ложных выводов. Иными словами, все, что кажется разумным в переводе, на самом деле несколько завышает тон оригинала. Рат не нашел доказательств, указывающих на то, что статьи могли быть написаны более, чем одним человеком».

И, наконец, еще одно интересное и важное свидетельство. В российской печати бытует мнение, что американец А. Бушке путем сравнительного анализа статей Алехина разного времени доказал непричастность гроссмейстера к «Арийским и еврейским шахматам». Однако все не так просто, как могло бы показаться. Бушке, владевший некогда рукописью Алехина 1929 г., позже продал документ Кливлендской публичной библиотеке. Рукопись представляла собой серию статей, написанных гроссмейстером на немецком языке по поводу турнира в Карлсбаде в 1929 г. Бушке, сравнивший эти статьи с «Арийскими и еврейскими шахматами», пришел к интересному выводу, которым хотел поделиться с журналом «Chess». Но вышло совсем не то, на что он рассчитывал. В уже цитированном выше письме Ф. Мюру Бушке написал: «Когда я отправил в „Chess“ параллельные версии заявлений Алехина (Карлсбад — 1929 г., Париж — 1941 г.), я сделал это в надежде, что их сравнение продемонстрирует, что Алехин особо не старался в 1941 г.: он просто-напросто написал „нет“ там, где одиннадцать-двенадцать лет назад писал „да“. Иными словами, представил в плохом виде то, что ранее им было подано в хорошем и наоборот. Обе версии, насколько я помню, очень похожи, и можно предположить, что если бы статьи были написаны другим человеком — а этот „другой человек“, вероятно, был связан с пропагандистским аппаратом правительства Германии — то он должен был достать старые статьи 1929 года, опубликованные в „New York Times“, чтобы затем превратить их в противоположную версию… Но это так маловероятно, что я всегда был уверен: Алехин (все еще имея на руках старую рукопись) просто добавил „nicht“ в тех местах, где ранее им была сделана положительная или хвалебная оценка. Конечно, Вуд [9] Baruch H. Wood — основатель и глава журнала «Chess», еврейский друг Алехина. полностью опустил этот момент… или намеренно исказил мои параллельные версии, чтобы найти оправдания и / или защиту для своего дорогого Алехина». Вуд действительно вместо публикации двух текстов Алехина предложил читателю нарезку из этих текстов, чем совершенно исказил идею Бушке, который именно по этому поводу и написал все тому же Мюру: «Бетховен, несомненно, был одним из величайших композиторов, но это не означает, что он был приятным человеком. Так почему нельзя признать, что Алехин был одним из величайших шахматистов, хотя человеком он был довольно скверным, что, я уверен, подтвердят все, кто был с ним знаком. Так для чего обелять его?..»