Светлана Замлелова - Александр Алехин. Партия с судьбой

С 8-го по 21 сентября он участвовал в мюнхенском турнире, где занял второе место, в октябре одержал победу в турнире Кракова, а в декабре стал победителем турнира имени самого себя, проводившегося в Мадриде. В Испанию он вернулся в конце ноября, где провел в столице два сеанса одновременной игры. А после «Турнира Алехина» давал сеансы в Малаге, Севилье, Кордове, Витории и Сан-Себастьяне. Если же гроссмейстер обратился в немецкое представительство до декабря, иными словами, до разрыва дипломатических отношений США с Германией, то не очень понятно — зачем, и не проще ли было бы не разъезжаться с женой в разные стороны, ведь уезжал он не на фронт.

Несмотря на то, что война была уже в самом разгаре, а немецкие полчища только-только отброшены от Москвы, 1942 г. оказался для шахматного короля весьма насыщенным с точки зрения участия в соревнованиях. Надо сказать, что титул «короля шахмат» подходил Алехину как никому другому. Он и в самом деле жил и господствовал в какой-то своей стране — стране шахматных фигур и черно-белых клеток. Человек не от мира сего, но от мира шахмат, где не бывает войн и революций, где представления о добре и зле несколько отличаются от обычных, человеческих; где суета мирская и вековечные выяснения отношений не имеют никакого значения. Когда-то он хотел стать российским дипломатом и шахматистом, но судьба, грубо вмешавшись, оставила ему только шахматы. Не имея другого выбора, он смирился, и с тех пор шахматы стали его жизнью. Это отметили Набоков, Ди Агустин, Моран и другие люди, кто сумел понять этого странного и временами необъяснимого человека — «главным для него была возможность играть: а против кого, как или где было совершенно не важно». Да, в Европе полыхала война; в концлагерях гибли красноармейцы, евреи, антифашисты; ленинградцы умирали в блокаде, а в это время Александр Алехин побеждает на турнирах Зальцбурга и Мюнхена, Кракова и Праги, на сеансах одновременной игры с немецкими офицерами. Мог ли он не играть — сказать сложно, ведь шахматы и в самом деле давали ему средства к существованию и гарантировали безо-пасность ему и его жене.

В романе «Белые и черные» А. А. Котов описал эпизод, когда Алехин, игравший с немецким генералом, несколько раз разворачивал доску, меняясь с противником позициями, и несколько раз генерала обыгрывал. «… — Я грубо ошибся, — сказал генерал Алехину. — Сыграй я… — генерал посмотрел на бланк, где он записывал ходы, — сыграй я ферзем на дэ-пять вместо эф-пять, вам было бы плохо.

— Вы так считаете? — спросил Алехин.

— Это элементарно! — продолжал генерал. — А тут что ж, — показал он на свою позицию, в которой сдался. — Моя позиция безнадежна. Летит ферзь, я сдался вовремя.

Алехин присел на стул напротив генерала.

— Хорошо, — решительно произнес он. — Вы говорите, безнадежна. Играйте.

И он перевернул на сто восемьдесят градусов доску. Теперь ему достались черные фигуры. В положении, где немец сдался, Алехин сделал хитрый ход конем. Выяснилось, что ферзя брать нельзя, в этом случае белые получили бы мат. Генерал схватился руками за голову. Ничего себе положение! Такой срам — сдался в позиции, где еще можно было сопротивляться. Он долго думал, выискивая способ победить, доказать этим свою правоту и неправоту Алехина. Но что он мог сделать против такого шахматиста. Прошло три хода, четыре, и теперь уже позиция белых стала незащитимой. Алехин, взявшись за безнадежное дело, одержал верх.

— Сдаюсь, — пролепетал генерал. — Неизбежен мат в два хода.

— Играйте, — приказал Алехин, вновь перевернув доску и взяв себе белые фигуры. Умелым ответом он ликвидировал угрозы неприятеля — мата не получалось, — и затем в несколько ходов сам заматовал черного короля. Офицеры, стиснув зубы, чтобы не рассмеяться, следили за посрамлением самоуверенного начальника…» Эта сцена вошла и в фильм Ю. М. Вышинского «Белый снег России» (1980), и по сей день воспринимается как реальное событие из жизни шахматного короля, ставшее настоящей легендой. И несмотря на то, что сцена выдумана Котовым, воспринимается она совершенно органично и естественно, поскольку верна по сути, в художественной форме отображая возможности и пределы Алехина.

В декабре 1942 г., находясь в Праге, он заболел скарлатиной и даже угодил в больницу. Вроде бы проходной эпизод, какое-то детское заболевание. Однако стоит на этом остановиться подробнее. Скарлатина — инфекционное заболевание, возбудителем которого считается патологический микроорганизм из семейства стрептококков, выделяющий в организме человека опасные токсины. Заболевание у взрослых может протекать тяжело и давать осложнения, среди которых — синуситы или отиты, а также нарушения в работе иммунной системы, гломерулонефрит (заболевание почек, проявляющееся, в частности, повышением артериального давления), ревматизм, эндокардит, миокардит. Последние два заболевания относятся к болезням сердца и могут развиться не только после скарлатины, но и на фоне того же ревматизма или алкоголизма, который, как известно, вообще не лучшим образом сказывается на сердце. Кроме того, эндокардит и миокардит могут привести к внезапной смерти. Например, эндокардит, то есть воспаление внутренней оболочки сердца, до появления антибиотиков широкого спектра действия в большинстве случаев заканчивался летальным исходом. Даже и сегодня прогноз не на 100 % благоприятный. Смерть может наступить от сердечной или почечной недостаточности, закупорки сосуда тромбом, интоксикации. Миокардит, или воспаление сердечной мышцы, также приводит к сердечной недостаточности, аритмии, могущими стать причиной внезапной смерти. Прибавим к этому, что Алехин не был любителем врачебных осмотров и не отказывал себе в спиртном.

Это небольшое отступление впоследствии пригодится нам. А пока вернемся в 1943 г.

Поправившись, Александр Александрович принял победоносное участие в весенних турнирах Зальц-бурга и Праги. С лета начал сотрудничать в русском журнале «Новое Слово», выходившем в Берлине.

В октябре проходил турнир в Мадриде, куда Алехин был приглашен. Выехав из Праги в Париж, он ждал выездные визы для себя и Грейс Висхар. Но визу получил только он, жене было запрещено покидать Париж. Самого гроссмейстера виза обязывала вернуться во Францию после мадридского турнира. Однако Алехин, оставив жену в Париже, к ней уже больше не вернулся. Если учесть, что Грейс Висхар была еврейкой, то поступок Алехина кажется вдвойне странным — ведь с предоставленной самой себе в оккупированной Франции супругой гроссмейстера могло случиться все, что угодно. И заступиться за нее было бы некому.

К слову, многие объясняют его сотрудничество с нацистами стремлением спасти жену-еврейку от возможных преследований. Но на оккупированную территорию вместе с женой Алехин въехал добровольно в 1940 г., возвращаясь из Южной Америки. А как объяснить в этом случае, что в 1941 г. Грейс Висхар одна, без мужа-защитника отправилась отстаивать свой замок от посягательств немецких военных, стоявших в Нормандии? Или его нежелание возвращаться в оккупированную Францию из Испании в 1943 г., когда Грейс Висхар не могла последовать за ним и оказалась фактически брошенной в оккупированной немцами Франции? То есть желание защитить жену то и дело оборачивается полной своей противоположностью, зато связи с нацистами никуда не исчезли. Нелепо было бы обвинять Алехина в убийствах и преступлениях против человечества, неправильно вслед за Вайнштейном повторять, что у Алехина руки по локоть в крови, но факт общения с оккупантами никуда не спрячешь.