Светлана Замлелова - Александр Алехин. Партия с судьбой

Итак, Алехин утверждал, что его исследование было грубо искажено немецким редактором и в таком виде напечатано несколькими изданиями. Но во время войны он же сообщил журналистам, что стал первым исследователем, рассматривавшим шахматы с расовой точки зрения. Опытный переводчик утверждает, что статьи написаны одним человеком. Несколько разных шахматистов в разное время слышали от Алехина те мысли, которые потом стали основой статей. Алехин читал в Португалии лекции, где также высказывал вошедшие в статьи идеи. Можем ли мы сомневаться, что он писал эти статьи? Пожалуй, единственное, в чем можно сомневаться, так это в степени стороннего вмешательства в оригинальный авторский текст. Но есть еще одно очень существенное обстоятельство. Мы уже отмечали, что материал мог бы быть достаточно нейтральным, если бы написан был чуть более корректно. Кроме того, откровенно неприемлемым стало название статей. Но когда гроссмейстер опровергал свою причастность к публикации в «Pariser Zeitung», он ни словом не обмолвился о названии. А ведь название получилось довольно броским, кроме того, именно название в первую очередь и отдает нацистским душком, именно с этим названием статьи и вошли в историю. Логично предположить, что если бы Алехин написал нейтральное исследование под другим — нейтральным — заголовком, он не преминул бы сказать об этом, когда оправдывался перед шахматным сообществом. И все же, зная Алехина, делать из этого определенный вывод нельзя.

В 1992 г. в журнале «JAQUE» появилось интервью испанского шахматиста и друга Алехина М. Ди Агустина. Об авторстве статей испанец сообщил: «Я считаю, что основа статьи написана им, но не сомневаюсь, что текст подвергся грубой манипуляции со стороны редакторов газеты. Статьи наделили прогерманским характером, не присущим такому славянину, как Алехин; как он мог написать хвалебную песнь арийским шахматам, прекрасно зная, что нацисты думают о славянах? <���…> Я считаю, что Алехин написал некоторые статьи, которые затем были изменены и искажены нацистской пропагандой». П. Моран приводит и другие слова Де Агустина о русском гроссмейстере: «Я уверен, что окажись он в какой-нибудь мусульманской стране, стал бы выигрывать и там — загоревший и облаченный в сандалии». Этому утверждению вторит и сам Моран: «главным для него была возможность играть: а против кого, как или где, было совершенно не важно».

Возможно, прав и переводчик А. Рат, считавший, что статьи писались одним человеком. А ядовитость и истерическая бессвязность могли объясняться не чем иным, как алкоголизмом, который, также, по свидетельству его знакомых, прогрессировал в то время. Это опять же не может быть утверждением, это всего лишь предположение.

Существует такое явление, как алкогольный психоз. То есть расстройство психики, развивающееся после длительного злоупотребления спиртным. Изменения в сознании происходят постепенно и не связаны с опьянением — даже будучи трезвым, человек испытывает симптомы болезни. Есть разные виды алкогольного психоза. Например, человек может переживать навязчивые идеи и, подчиняясь своему бреду, совершать странные, с точки зрения окружающих, поступки, в том числе и поступки, причиняющие вред самому больному и окружающим. «Еврейский заговор» вполне мог стать той самой навязчивой идеей Алехина, бредом, заставившим несчастного гроссмейстера написать загадочные и малопонятные статьи. Возможно, его критические идеи и наблюдения за игрой представителей разных культур, наложившись на бредовые мысли, вылились в агрессию и недовольство по отношению к тем, кого он ощущал своими обидчиками или обидчиками шахмат. Так родились по сей день необъяснимые тексты. Особенно, если учесть, что раньше гроссмейстер писал совершенно другое, иногда с точностью до наоборот. В жизни шахматного короля было неспокойно, одна необъяснимая странность сменяла другую.

В апреле 1941 г. португальская газета «Revista Portuguesa de Xadrez» сообщила своим читателям, что «португальским шахматистам вновь выпала честь встретиться с чемпионом мира. Мы до сих пор помним все удивительные партии, сыгранные гроссмейстером Алехиным в Португалии в прошлом году и ставшие ярким доказательством его великолепной подготовки. Выступления мастера всегда отмечены его неоспоримым талантом и широкой эрудицией». В апреле Алехин прибыл в Португалию, где пробыл до сентября. Скорее всего, в это время он вел переговоры о проведения матча с Капабланкой и, вероятно, хотел получить визу на Кубу или в любую другую американскую страну, чтобы уехать из Европы. Странность же заключалась в том, что, как мы помним из письма гроссмейстера Хаттон-Уорду, Алехин волновался в это время о жене, замок которой был разграблен, а сама она больна. Но в Португалию — скорее всего, хлопотать об американской визе — он приехал один. Грейс Висхар в то же время отправилась в Дьеп хлопотать о разграбленном имуществе. Но что она могла сделать против грабивших ее замок немецких войск — непонятно. Получилось почти как в песне: «Дан приказ: ему — на запад, ей — в другую сторону». Сложно понять и то, почему Алехин, тревожившийся за жену, не поехал в Дьеп вместе с ней или не увез ее с собой в Лиссабон. Особенно если учесть, что он хлопотал о визе в Южную Америку. И что было бы, получи он визу? Вернулся бы в Дьеп за женой? А может, из Португалии полетели бы в оккупированную немцами Нормандию телеграммы? Едва ли. Скорее всего, он в одиночестве отправился бы на американский континент и остался бы там.

А пока гроссмейстер проводит сеансы одновременной игры в Высшем техническом институте и в шахматной группе Лиссабона, выступает с докладом на тему «Истинное и ложное в шахматах», к концу лета дает сеансы одновременной игры в казино городка Эшпинью.

Ю. Н. Шабуров пишет, что «в связи с разрывом отношений между США и Германией, Грейс Висхар как американскую гражданку могли подвергнуть репрессиям. Обеспокоенный Алехин вынужден был обратиться в представительство Германии в Лиссабоне, где ему пообещали оградить жену от преследований, но опять предъявили условие — предложили участвовать в соревнованиях, организуемых „Шахматным союзом Великой Германии“». И все бы так и было, если бы не одно «но». Дело в том, что США и Германия поддерживали дипотношения до второй декады декабря 1941 г., то есть до тех пор, пока 11 декабря Германия не объявила США войну. Значит, исходя из написанного Шабуровым, Алехин мог обратиться в немецкое представительство в декабре 1941 г. Однако этого быть не могло по той простой причине, что 2 сентября 1941 г. гроссмейстер уже покинул Португалию и выехал в Испанию, где дал вышеупомянутые интервью о взгляде на шахматы с расовой точки зрения, а 3-го и 4 сентября провел два сеанса одновременной игры в Royal Madrid Club и в мадридском казино.