Ольга Валькова - Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

Чего подобный переход мог стоить Нине Михайловне Субботиной, которая в принципе не могла ходить без помощи костылей, трудно даже вообразить. «Очутившись в безопасности, — пишет М. Н. Штауде, — мы посмотрели на часы, думая, что от начала ливня прошло не менее двух часов. К нашему огромному изумлению оказалось, что было всего 20 минут восьмого; как успело столько всего произойти в эти полчаса, я и до сих пор не могу понять, но отсюда видно, с какой быстротой прибывала вода. Дождь заметно утихал, сквозь разорванные черные клочья туч заблестели яркие словно вымытые звезды. Видно было, как тучи быстро уходили, двигаясь на восток, к Феодосии. Мы решили перейти ночевать в другой верхний дом Н. А. Маркса, находившийся неподалеку на склоне Папас-Тепе. Барометр пошел вверх и, казалось, совершенно невозможно было допустить, чтобы повторилось опять что-нибудь подобное» [705] Там же. С. 188. . Но предположение это оказалось ошибочным. «…в 3 часа ночи снова началась гроза с ливнем, продолжавшаяся до самого утра. Наводнение, сопровождавшее этот второй приступ бури, было еще сильнее предыдущего», — рассказывала Н. М. Штауде.

После такой ночи вместо того, чтобы упасть от изнеможения, девушки первым делом отправились за своими астрономическими инструментами: «К утру гроза прекратилась, дождь же все еще продолжался. Мы первым делом побежали вниз, со страхом думая о покинутом нами доме и об инструментах». Картина, которую они увидели, выглядела жутковато: «Весь виноградник еще залитый водой, был неузнаваем. Лозы, ближайшие к реке, совершенно вырваны, немного далее — занесены илом, еще дальше стоят с побитыми градом гроздьями и листьями. Во фруктовом саду от многих деревьев остались только глубокие, наполненные водой ямы; печально и пусто около террасы, два оставшиеся с этой стороны тополя стоят с ободранной корой, которая качается от ветра. Сама терраса висит в воздухе, по ней опасно ходить, так как она отщепилась от дома и едва держится, — лишившись большинства камней своего основания. Река с недобрым шумом катит мутные волны и значительно изменив русло, все более и более подмывает дом, который очутился на полуострове. Мы решили окончательно переселиться в верхний дом». Переселение в верхний дом означало, однако, перенос туда вещей, и прежде всего инструментов, которые пострадали не сильно. «Пришлось под проливным дождем в течение 3 часов носить в гору инструменты и другие вещи, — писала Н. М. Штауде. — К счастью, инструменты пострадали очень мало, только чугунный параллетический штатив немного заржавел, но зато все вещи и платья образуют такой хаос, какой может быть только после пожара» [706] Там же. . Надо сказать, что приборы пострадали так незначительно, потому что об их сохранности позаботились. В автобиографии Н. М. Штауде написала об этом несколько слов: «Соорудив пирамиду из стола, стула и ящика, мы водрузили на самый верх драгоценный чужой хронометр, подняли повыше другие приборы и ушли по горло в воде на соседнюю гору, где нас приютили переночевать» [707] Штауде Н. М. Автобиография. С. 406. .

Последствия наводнения были очень тяжелыми, хотя каким-то чудом обошлось без жертв. «На другой день выяснилось, — пишет Н. М. Штауде, — что дорога к намеченному месту наблюдения, лепившаяся по склону крутой горы, смыта ливнем и что размеры бедствия, охватившего несколько округов, очень велики: снесены мосты, разрушено много жилищ, уничтожен весь будущий урожай фруктов, прервано телеграфное и почтовое сообщение». Как выяснилось немного позднее, в Феодосии были размыты железнодорожные пути. Стало понятно, что намеченный план по организации наблюдений придется менять: «До этого бедствия предполагалось, что нам легко удастся найти материал (кирпич) и рабочих чтобы построить столбы для установки инструментов, но теперь даже за большие деньги это было невозможно сделать, так как многим надо было чинить и восстанавливать разрушенные жилища» [708] Там же. . В отчете об экспедиции Н. М. Штауде рассказывала немного подробнее: «Побродив по окрестностям, насколько это позволяла стоявшая везде на дороге вода, мы убедились, что приходится совершенно отказаться от мысли наблюдать затмение на Чолках; несколько дней спустя специально посланный верховой подтвердил, что дорога на Чолки, лепившаяся по краю скалы, совершенно уничтожена ливнем и на ее месте — голая отвесная стена» [709] Штауде Н. М. Карадагская экспедиция на солнечное затмение 8 августа 1914 г. С. 188–189. .

Однако наводнением дело не ограничилось: 28 июля 1914 г. была объявлена мобилизация, что обозначило начало Первой мировой войны. «Едва оправившись от потрясения после ливня, — пишет Н. М. Штауде, — нам пришлось пережить новую тревогу: 19.VII Германия объявила войну России. Что делать? Ехать немедленно по домам или дожидаться здесь затмения, к которому готовились два года? Двигаться в дорогу в разгар мобилизации тоже весьма опасно и сложно, с чужими приборами, с больной Н. М. Субботиной. Решили остаться здесь, пронаблюдать затмение, а затем уже ехать» [710] Штауде Н. М. Автобиография. С. 407. . Не очень понятно, что имеет здесь в виду Н. М. Штауде, говоря о «больной Н. М. Субботиной»: общее состояние Нины Михайловны или то, что она, может быть, заболела после ночи наводнения? Трудно сказать, хотя характерно, что, описывая так подробно эту страшную ночь, Н. М. Штауде ни разу специально не упоминала о Субботиной или о том, что ее присутствие затрудняло остальных. Однако возвращаясь к войне: известие о начавшейся войне фактически разрушило грандиозные планы организаторов экспедиции. По словам Н. М. Штауде: «Внезапно разразившаяся война разрушила многие планы экспедиции, из 27 ее членов могли приехать на место назначения лишь 5 человек, считая Н. М. Субботину и меня, приехавших 12 июля» [711] Штауде Н. М. Карадагская экспедиция на солнечное затмение 8 августа 1914 г. С. 185. . Как выяснится позднее, война разрушила планы многих ученых, намеревавшихся наблюдать затмение, но об этом — ниже.

Приняв решение остаться в Крыму и несмотря ни на что провести наблюдение, участницы Карадагской экспедиции начали подыскивать новое место для наблюдений. «1 августа наконец явилась возможность перейти в брод обмелевшую Отузу, — пишет Н. М. Штауде, — я и Е. П. Соловская решили этим воспользоваться, чтобы поискать удобное для наблюдения затмения место. Н. М. Субботина с своей стороны отправилась исследовать местность по эту сторону реки» [712] Там же. С. 189. . Н. М. Штауде и Е. П. Соловская вышли из деревни и обратили внимание на достаточно высокий холм, игравший роль «центральной горки в Отузской котловине». Место девушкам понравилось и показалось вполне подходящим, в том числе и потому, что «лунная тень, которая побежит с с-з., может быть заранее замечена по гряде гор, которые здесь расположены довольно далеко», отмечала Н. М. Штауде. Но «самое же важное, что меня окончательно подкупило в пользу этого холма, — пишет она, — это естественные каменные основания для моего универсала, которые были очень устойчивы и по вышине как раз подходили к моему росту: на самой вершине холма, в сев. — западной его части находится несколько старых, забытых могил с хорошо сохранившимися каменными плитами. Если бы было возможно ими воспользоваться для установки универсала, то это сразу устраняло бы массу затруднений, связанных с отыскиванием рабочих, которые теперь все заняты починкой домов после бури, и со спешной постройкой столбов; самые наблюдения можно было начать хоть в тот же день» [713] Там же. С. 190. . Девушки спросили разрешения местного церковного старосты, который оказался знакомым уже помещиком, и в тот же вечер, захватив приборы, отправились на место, чтобы начать наблюдения.