Джиллиан Додд - Валюта любви [Отважное путешествие к счастью, уверенности и гармонии. Автобиография основательницы бренда Roxy] [litres]

После съемки выезжаю на автостраду Санта-Моника и направляюсь в центр города на занятия шитьем. После занятий бросаю в машину пляжное полотенце и отправляюсь на лодочный причал в Лонг-Бич. Расстилаю свое полотенце на причале и ложусь лицом вверх, к солнцу, так что горячие лучи растапливают меня, как мед, и я «растекаюсь» по доскам причала. Слышу плеск воды под причалом.

Сосредоточившись на звуке воды, очищаю свои мысли. Каждая мысль, которая у меня возникает, на секунду фокусируется, а затем уходит. Я молюсь. И благодарю за все, о чем могу думать. Затем переворачиваюсь на живот и кладу голову на белую резиновую окантовку причала. Высматриваю рыб и вглядываюсь в блестящих черных мидий, прикрепившихся к пилонам. Яркие зеленые водоросли, которые растут между раковинами, шевелятся в воде, как мокрые волосы.

Размышляю о природе и о том, как чудесна морская вода. Природа приносит мне покой. Мимо проплывает человек в лодке. Мы машем друг другу. Снова возвращаюсь к мыслям о жизни океана подо мной. С детских лет причалы действуют на меня умиротворяюще. Причал мягко подпрыгивает вверх и вниз, будто я качаюсь на поверхности воды.

В голове вспыхивает неприятная разрушительная мысль: « Почему проблема женщин, рассматриваемых как сексуальные объекты, неотступно сопровождает меня?»

В моем воображении пробегает цепочка картин и воспоминаний: центральные развороты журнала «Плейбой», женщины Аднана, получение заказов на работу модели в обмен на секс, мужчины, набрасывающиеся на меня. Я хочу, чтобы меня ценили за мой ум, талант, креативность, индивидуальность, юмор и сердце. Хочу, чтобы ко мне относились как к настоящему человеку, с состраданием и сочувствием. И хочу уважения.

Средиземное море, лето 1980 года

Февраль 1982 года, Международный аэропорт Лос-Анджелеса – Вегас

Проходит зима, и я уже не чувствую себя связанной с Аднаном. В моем сердце возникла пустота. Даже если мне не хочется спать с ним, все равно люблю его. Он хочет, чтобы я все бросила и приехала к нему, но это невозможно. Аднан не понимает, сколько у меня работы. Думаю, он не привык к такому. Все остальные девушки приходят по первому зову, потому что им нужны его деньги.

В ноябре начинаю встречаться с парнем моего возраста, и когда мы, наконец, занимаемся сексом, это вызывает во мне противоречивые чувства; начинаю сравнивать его с Аднаном. Мне нравится простота жизни с моим новым мужчиной обычного достатка, но все же скучаю по сложности Аднана. Мне нравится быть в моногамных отношениях. Знаю, что больше не хочу мириться с гаремом. У моего нового парня много времени для меня, пожалуй, даже слишком много. Не уверена, нужен ли мне бойфренд. Просто хочу быть свободной, чтобы добиваться своей мечты.

Но я действительно скучаю по Аднану.

К февралю мое сердце так тоскует по Аднану, что готова встретиться с ним в любой точке мира, просто чтобы увидеть его. Понимаю, что не могу относиться нему с прежней романтичностью. Не знаю, какой будет наша договоренность, но все еще хочу, чтобы он был в моей жизни. Мне нужно поговорить с ним, чтобы выяснить, как нам быть дальше.

В феврале 1982 года лимузин Аднана отвез меня к трапу его нового самолета DC-8 в Международный аэропорт Лос-Анджелеса. (Он заплатил за него 31 миллион долларов и потратил еще 9 миллионов на реконструкцию.) Лайнер напоминает небольшой дом с тремя спальнями, с ремнями безопасности на кроватях.

– Привет, дорогая.

Аднан тянется ко мне, когда я поднимаюсь на борт, обнимает меня, целует в губы. Когда вижу его дорогое лицо, вспоминаю, как сильно его люблю. Если бы он сказал мне, что откажется от своего гарема, я бы снова полностью подчинилась ему. Но я не прошу его. И не говорю людям, как им управлять своей жизнью. Он ведет меня к креслам, которые развернуты друг на друга; там мы сможем поговорить.

– Тебе нужно надеть ремень безопасности при взлете. Знаешь, мы должны подчиняться правилам, – смеется он.

– Самолет красивый. Рада тебя видеть. Я действительно скучала по тебе. В последнее время у меня не жизнь, а сплошной аврал, – говорю я.

– Я тоже скучал по тебе. Не думаю, что мы когда-либо разлучались так надолго. Сколько прошло времени, четыре месяца? – спрашивает он.

– Да. Это было долго.

Я счастлива снова оказаться с ним наедине. Повар приносит нам минеральную воду с лимоном, лосося, икру на тосте и фрукты.

– Итак, ты встречаешься с кем-нибудь? – говорит он неуверенно.

– Что? Перейдем сразу к делу, верно? – смеюсь я.

– Так ты встречаешься? Я не видел тебя с октября и подумал, что ты с кем-то познакомилась.

– Ну, я так и сделала, но не приезжала к тебе не из-за этого. Учебная нагрузка просто сумасшедшая! Так много работы. Студентов отсеивают каждую неделю, потому что учиться трудно.

– Расскажи мне об этом человеке. Сколько ему лет? Он араб, как я?

– На самом деле это неважно. Я совсем не уверена насчет него. Из-за учебы мне не хватает времени, чтобы встречаться с ним, и он вроде как «нищеброд» в отличие от тебя.

Мы смеемся.

– Сколько ему лет?

– Ему двадцать четыре года, и нет, он не араб. Он – американская смесь всего – ты знаешь, что это такое.

– Кем он работает?

– Он электрик.

– Где он живет?

Аднан ведет себя как ревнивец. Ему никогда не приходилось сталкиваться с тем, чтобы я была с другим мужчиной. Он наклоняется над столом.

– Ты в него влюблена?

– Нет. Не знаю. Он мне нравится, но прошло всего четыре месяца.

Затем он переключается в режим отца.

– Он из хорошей семьи?

– С семьей все в порядке. Он милый, и на самом деле я собираюсь встречаться с ним, – снова подкалываю Аднана, подняв брови и вскинув голову. – Кажется, ты сейчас путешествуешь намного больше.

– Да, я теперь больше занят делами.

Затем он приходит в себя и говорит свою обычную фразу:

– Но если бы ты не училась в школе, ты могла бы ездить со мной повсюду.

Его первоначальный шок, кажется, проходит, и мои слова, похоже, доходят до него.

– Ты хочешь сказать, что собираешься покинуть меня?

– Нет, – восклицаю я. – Не знаю. Не понимаю, что мне делать. Это так сложно.

– Дай мне знать, когда примешь решение, – говорит он. – Нам нужно будет урегулировать все финансовые детали. Помнишь наш контракт? Если решишь уйти, то всегда сможешь вернуться, знаешь ли.

– Хорошо.

Мое сердце болит. Не хочу уходить. Я ощущаю его своей семьей. Он ближе мне, чем кто-либо, но что это изменит?

– Как школа?

– Уйма работы! Но мне это нравится. Я так благодарна тебе за помощь. Но да, это супернагрузка. Если бы это было легче, то могла бы чаще видеться с тобой.