Майкл Бэрьер - Уолт Дисней: человек-студия [litres]

Художник Эдди Сарджент к началу 1949 года сделал в подходящем масштабе рисунки паровоза Центральной Тихоокеанской железной дороги, и Роджер Броджи передал их механикам своей мастерской. Уолт вместе с ними участвовал в создании модели этого локомотива. В 1952 году Броджи писал, что Дисней работал в студийной мастерской до 1950 года, а потом оборудовал мастерскую у себя дома: «Он изготовил некоторые детали самостоятельно, сделал свисток и поручни на токарном станке. Он научился работать с металлическими листами, начертив и сделав головную фару и дымовую трубу. И на некоторых мелких деталях он покрывал спайку серебром». Все эти труды проходили параллельно с повседневной починкой камер и студийного оборудования. Дайан Дисней Миллер вспоминала, что дома отец уходил по вечерам в мастерскую и занимался тем поездом и другими моделями.

Через семнадцать лет Броджи рассказывал Ричарду Хаблеру, что обучать Диснея работе на токарном и сверлильном станках было мукой, «потому что он был нетерпелив. Я запускал станок, показывал, как он действует. Уолт торопился и, увидев только часть процесса, сам брался за дело, и что-нибудь, конечно, происходило. Например, кусок металла вылетал из клещей, и он говорил: “Черт, ты не мог предупредить меня, что это случится?” Он сказал однажды: “Знаешь, хорошо, что я иногда прихожу сюда и обнаруживаю, что я всё-таки не всё на свете знаю”. Он не знал, как наточить сверло, если нужно проделать отверстие в стали или меди. И он учился. Надо было один раз показать ему, и он все схватывал и запоминал».

Эту характерную черту замечали и другие сотрудники студии.

«У него была потрясающая память, – говорил Марк Дэвис. – Он быстро всему обучался. Стоило один раз объяснить ему, как что-то делается, и он уже прекрасно знал это. У других обычно бывает не так. По-моему, поэтому у него и возникали проблемы с другими людьми… из-за этой невероятной памяти и невероятной способности осваивать всякие навыки. У него не было книжного образования, но он был фантастически образованный человек на свой лад. Понимал механику… Что угодно могло стать для него новой игрушкой. И поэтому он был очень нетерпелив с другими, со всеми, с кем ему доводилось работать».

Недостаток высшего образования у Диснея давал о себе знать: он неверно произносил некоторые слова, иногда грамматически неправильно строил фразы. Но «для человека, закончившего только восемь классов, – говорил Олли Джонстон, – у Уолта было великолепное самообразование. Он обладал богатым словарным запасом. Только однажды я слышал на собрании, что у него возникла сложность с необычным словом. Том Сирс сказал: “Ну это, по-моему, как-то слишком щеголевато”. – “Что за хрень ты сказал, Том?” – Он просто не знал такого слова».

В начале 1949 года Дисней стал все серьезнее размышлять о строительстве миниатюрной железной дороги. Шэрон Дисней Браун вспоминала: «У мамы не было такой страсти к поездам, и Дайан тогда интересовало совсем другое. Так что я стала спутницей папы, когда он посвящал досуг этому хобби, – например, на ночном дружеском пикнике пожилых владельцев старых поездов».

Девочки росли, у них появлялись свои интересы, и все меньше времени они проводили с отцом. Дайан рассказывала в 1956 году: «Шэрон долго была его товарищем, но потом и для нее пришла пора, когда она отдалилась от него. И это был, по-моему, тяжелый удар для отца». В конце концов Уолт избрал в товарищи пуделя по кличке Герцогиня Дисней.

Научившись работать по металлу, Дисней начал использовать и столярные инструменты: тут он чувствовал себя увереннее, он же был сыном плотника. «Я никогда не думал, что я хороший художник, – говорил он в 1956 году. – Я любил механику. Я стал в общем неплохим плотником, когда работал вместе с отцом. Я и сейчас могу сделать своими руками что угодно в столярной мастерской».

Дайан вспоминала, как Уолт приходил на ужин с какой-нибудь деревянной штуковиной: «Он передавал ее полюбоваться всем нам. Однажды он принес поршень, который сделал для своего локомотива. Он шутливо говорил о результате своих трудов, но был все же страшно горд этим поршнем».

В 1951 году, после предварительного просмотра «Алисы в Стране чудес», голливудскую журналистку Хедду Хоппер [11] Хоппер, Хедда (1885–1966) – американская актриса и киножурналистка. привели в студийную мастерскую, где она наткнулась на Диснея, занятого «игрушечным поездом». И тут Дисней сказал удивительную вещь, проявив совсем не характерную для него скромность: «Хедда, каждый раз, когда я начинаю считать себя важной особой, я прихожу сюда, работаю своими руками и учусь смирению».

С начала 1930-х обязанности Уолта уже не требовали от него делать что-либо своими руками – рисовать, писать пошаговые инструкции оператору и т. д. Теперь работа своими руками была, конечно, хобби. Но его история – это история человека, который целиком отдавался своим увлечениям и при этом пытался найти им широкое практическое применение. Было просто немыслимо, что его новое увлечение – поезда, столярное дело и прочее – останется всего лишь скромным развлечением. Локомотив Диснея, который он окрестил «Лилли-Бель» в честь Лилиан, прокатился в первый раз по рельсам на студии 24 декабря 1949 года. Однако он был предназначен для новой резиденции Диснеев, строительство которой тогда подходило к концу.

Все домашние Диснея в целом скептически смотрели на это хобби. В статье, написанной от имени Лилиан и опубликованной в McCall, примечателен холодный снисходительный супружеский тон, когда речь заходит о «капризах и взрывах ребячества» Уолта: «Я возражала против этой железной дороги на нашей земле по нескольким причинам. Во-первых, пусть Уолт и влюблен сейчас в свой поезд, его энтузиазм к моделям поостынет, когда он сделает все, что только можно сделать с ними. Во-вторых, эти железнодорожные пути обойдутся очень дорого, учитывая, что нужна еще нивелировка путей. К тому же девочки выросли. Когда они выйдут замуж, нам может уже не понадобиться такой большой дом. И если мы решим его продать, то вряд ли найдем хорошего покупателя, которому непременно нужны рельсы во дворе.

И мы с девочками, используя всякие женские уловки, попытались убедить Уолта, что этому поезду место на студии, где он сможет кататься на нем вдосталь и пугать дымом пожарных».

Однако дамы Дисней должны были признать свое поражение, когда Уолт принес «договор на право проведения железнодорожных путей по территории владения» и потребовал, чтобы они подписали его, иначе новый дом вообще не будет построен. «Мы уже приготовились подписать, – продолжала Лилиан, – и тогда Уолт взял у нас контракт и сказал, что он доверяет нам».

Диснеи переехали в новый дом в начале 1950-го, но лишь в декабре этого года закончилось выравнивание путей и были положены рельсы – петлей в форме восьмерки. В 1951 году была проложена еще одна петля, которая пересекала первую, проходя над ней сверху на опорах высотой в девять футов, и спускаясь в девяностофутовый туннель. Такая комбинация была «необходима из-за границ территории и еще для того, чтобы поезд мог перемещаться в любом направлении на всех участках железной дороги», – написал механик Роджер Броджи. Уолт мог проехать милю на своем паровозе, не проезжая дважды по одному отрезку в одном направлении. Общая стоимость составляла около 50 000 долларов, что в 1950 году было очень крупной суммой расходов на хобби.