Стив Мэдден - Одержимый обувью. От багажника автомобиля до международной империи с выручкой в миллиард $

Вскоре я установил небольшой распорядок дня: завтрак в Lanciani, затем собрание. Потом прыгал в маленькую Nissan Sentra и говорил: «Ну что, Дэвид, впереди новый день». Мы объезжали один магазин за другим. Дэвид останавливался на обочине, я вытаскивал из багажника две сумки с образцами обуви и отправлялся на встречу с покупателями. Тем временем Дэвид несколько раз менял место парковки или колесил по кварталу, чтобы не оплачивать штрафной талон, которых у него накопилось, кстати говоря, немало.

Как-то раз мы задержались в центре города, и я крикнул Дэвиду, чтобы тот притормозил. По тротуару шла девушка, которая привлекла мое внимание. Точнее, меня заинтересовала ее обувь: пара ботинок на плоской подошве с бахромой по бокам. Я вышел из машины и сказал: «Привет! Мне нравятся твои ботинки. Где ты их купила?»

Она улыбнулась мне, и я понял, что она думает, будто я пытаюсь за ней приударить, но это был не тот случай. «В магазинчике на Эйт-стрит», – ответила она. Ничего удивительного. В то время этот квартал Манхэттена был буквально наводнен обувными магазинами. Я не хотел туда ехать, рискуя вернуться ни с чем, ведь я хотел найти именно такие ботинки. Мне нужно было отвезти их на фабрику, чтобы разобрать по частям и понять, как подправить стиль, чтобы он соответствовал моим представлениям.

«Вот что я предлагаю, – сказал я. – В обмен на твои ботинки я поеду с тобой на Эйт-стрит и куплю тебе любую пару обуви, какую ты только пожелаешь». Она посмотрела на меня как на сумасшедшего. «Я занимаюсь дизайном обуви, – сказал я, сделав оборонительный жест руками. – Поверь, я не псих. Смотри, у меня и водитель есть. Мы поедем прямиком на Эйт-стрит. Это займет считаные минуты».

Я постоянно общался с людьми. Не только во время поездок с Дэвидом, но и когда приходил в обувной отдел универмагов Macy’s или Nordstrom, я наблюдал за тем, как женщины выбирают себе обувь. Хотел понять их реакцию на тот или иной дизайн, какую пару туфель они в итоге покупают и почему. Если я видел на девушке красивую модель обуви, то предлагал ей продать мне эту пару или купить взамен любые туфли в магазине.

Мое сознание было открыто миру, и я черпал вдохновение из всего, что меня окружало: туфли, музыка, мода и даже картинные галереи, в которые я иногда заходил, когда приезжал в Сохо. Я сфокусировал всю свою энергию на разработке продукта и последующих продажах. Две нераздельно связанные вещи. Я не хотел создавать отличную, но невостребованную обувь или, наоборот, паршивый товар, который пользуется большим спросом. Необходимо было придумать не только подходящий продукт, но и прибыльный, чтобы я мог понять, насколько он успешен. Спустя тридцать лет я не поменял свой подход.

Когда мы ехали в машине, я держал в руках ботинок, ощущал его текстуру, слышал запах кожи и восхищался проделанной работой. Переднее сиденье автомобиля было завалено обувью. Однако по-настоящему в такие моменты меня радовал человек, который сидел на почетном месте водителя.

Эта Sentra превратилась в офис. Помимо обуви, там также валялось много блокнотов, потому что я привык от руки записывать заказы и отмечать места доставки той или иной обуви. В машине отсутствовал кондиционер, а пробки в городе и его окрестностях возникали постоянно. На воображаемых экранах моего сознания отображался бесконечный поток новых мыслей и идей, которые люди просто не успевали уловить. Я часто выходил из себя, и больше всего доставалось Дэвиду. Если в машине становилось жарко, я срывался на него из-за отсутствия кондиционера. Когда мы попадали в пробку, я приказывал ему сделать полицейский разворот на 180 градусов, несмотря на то, что по встречной полосе на нас летели другие машины. Что касается Дэвида, то он всегда оставался спокоен и уравновешен. Он просто продолжал смотреть на дорогу независимо от того, что летело в его сторону в прямом или переносном смысле слова. Как-то раз мы проторчали больше часа в серьезной пробке на шоссе Бруклин-Квинс, я думал, что сойду с ума от ожидания. Я пропустил одну встречу с клиентом и уже опаздывал на следующую. В итоге выпрыгнул из машины и начал руками показывать другим автомобилям двигаться так, чтобы открыть нам путь для проезда. Несколько раз меня чуть не сбили, но я удивился тому, сколько водителей действительно прислушались ко мне и переехали на другое место, чтобы освободить нам дорогу. Наверное, в тот момент Дэвид понял, какой я на самом деле псих. Он кричал мне из машины: «Стив, садись обратно!»

Я не обращал на него внимания. Мы должны были выбраться оттуда. Движение наконец-то возобновилось, и я побежал обратно в Sentra, уворачиваясь от набирающих скорость машин. «Погнали!» – прокричал я, как только вернулся на пассажирское сиденье.

Да, я отказался от наркотиков, но остался все тем же засранцем, лишенным терпения и страдающим СДВГ. Я не горжусь этим, но это едва ли не самая неприятная вещь из тех, которыми я делюсь на протяжении всей книги. Я был одержим маниакальной идеей добиться успеха. Из-за этого у меня были постоянные перепады настроения и чувство тревоги. Я усвоил урок, который принесла мне работа в Soulier, и знал, что нельзя останавливаться ни на секунду ни перед чем: будь то чертовы пробки, доводы разума или чувства окружающих.

К счастью, на реабилитации я встретил человека, который меня успокаивал, по крайней мере когда находился рядом. Паула была решительной и умной брюнеткой. Она работала в шоу-бизнесе и тоже не так давно избавилась от своей зависимости. Прежде я никогда не встречался с девушкой гораздо веселее меня. Что ж, Паула была не только смешнее, но и гораздо умнее и круче, чем я, и мне это нравилось. Как только у меня выпадала свободная минута, мы отправлялись гулять, и она знакомила меня с городом. Я жил там уже несколько лет, но все еще чувствовал себя деревенщиной. Паула родилась в Нью-Йорке и всю жизнь провела в Гринвич-Виллидж. Она знала все модные магазинчики, а также их владельцев, она была воплощением городского стиля, что оказало на меня огромное влияние и, конечно, сказалось на раннем дизайне обуви, которую я создавал.

В 1989 году не так много компаний ориентировались на продажу товаров для подростков, но подрастающие покупатели смотрели на мир иначе. Поколение X прозвали «поколением бездельников», они выражали недовольство по любому поводу. Это те неокрепшие умы, которые росли в период огромного количества разводов: число родителей-одиночек возрастало, появлялось все больше семей, где работали оба супруга, а их дети зачастую были предоставлены самим себе. В итоге цинизм последних отразился во всех сферах: в живописи, музыке и моде. Конец 1980-х стал золотым веком хип-хопа, который совпал с зарождением гранжа. Это привело к появлению уникального стиля, и многие дизайнеры обуви не хотели или не могли отразить его в своих дизайнерских решениях.