Стив Мэдден - Одержимый обувью. От багажника автомобиля до международной империи с выручкой в миллиард $

Эти вопросы не давали мне заснуть. Мне пришлось не раз вызвать врача и умолять дать таблетки, жалуясь на нестерпимую боль. Мысль о неизбежности тюрьмы подталкивала меня к самому краю. В своей жизни я не испытывал большего страха. Как переживу все это? Несмотря на это, я сосредоточил внимание на нашей компании. Если со мной что-нибудь случится, я хотел, чтобы бизнес устоял и выдержал все удары. Мы начали открывать еще больше магазинов, запускать новые коллекции и продолжали развиваться.

Я старался занять голову этими планами и ходить на собрания, когда удавалось заставить себя это сделать. По выходным иногда играл в гольф с моим братом Джоном, но чаще всего работал в нашем магазине в Сохо. Бывало, по воскресеньям выходил в торговый зал и про себя думал, какой же я неудачник! Что я вообще здесь делаю? Но правда заключалась в том, что мне больше некуда было податься.

В период с 1998 по 2000 год мы праздновали много крупных успехов своей компании, а я мучительно ожидал момента, когда дамоклов меч упадет на мою голову. Многие знаменитости стали носить наши туфли, и мне казалось, что мои пятнадцать минут славы растянулись на десять часов. Это произошло в годы, когда на музыкальной сцене появились Бритни Спирс, Кристина Агилера, Джанет Джексон, the Spice Girls и другие популярные восходящие звезды, которые предпочитали наши туфли.

В то же время мы начали лицензировать сумки, солнцезащитные очки, чулочно-носочные изделия, верхнюю одежду, ювелирные украшения и другие аксессуары. Мы также занимались планированием выпуска мужской коллекции. Долгие годы мы бились над вопросом о том, как привлечь более взрослую аудиторию, которая не ассоциирует себя с нашим брендом. Примерно в этот же период мы наконец решили выпустить новую линию обуви под названием STEVEN, созданную для женщин в возрасте от 30 до 40 лет.

Я гнал прочь мысли о том, как прошлое может повлиять на мое будущее, сосредоточившись на настоящем, в котором создавал от десяти до пятнадцати новых моделей обуви в неделю. В 1999 году выручка от наших продаж составила сто шестьдесят два миллиона долларов. В тот год мы открыли свой пятидесятый магазин в США. При этом не потерпели фиаско и не прогорели, нам было куда развиваться.

Каблук —плотная набойка из кожи или резины, которая крепится на подошву обуви для поднятия и поддержки задней части стопы. Модельные туфли, как правило, оснащаются отдельным каблуком, поэтому при необходимости его можно заменить.

Около шести часов утра 20 июня 2000 года дюжина вооруженных заряженными автоматами полицейских и офицеров ФБР в полном боевом снаряжении ворвались в многоквартирный дом, чтобы предъявить мне федеральные обвинения в мошенничестве с ценными бумагами и отмывании денег. Они стучали в дверь моей квартиры на Мерсер-стрит, пока им не открыли. Но открыл ее не тот, кого они ожидали увидеть. Я все время спал на верхнем этаже.

Примерно три года назад я арендовал вторую квартиру в здании, где жил с 1980-х годов. Первая квартира располагалась на 21-м этаже, а я переехал жить на 26-й. Старший сын Джона, Шон, недавно переехал в Нью-Йорк, и я разрешил ему остановиться в своей квартире на то время, пока он работает в нашей компании, занимаясь разработкой нашего веб-сайта.

Хотел бы я увидеть лицо Шона, когда тем утром он открывал дверь. Надо отдать ему должное, он просто ответил офицерам: «Он здесь больше не живет». Они понятия не имели, что он мой племянник или что я нахожусь в том же здании. Они ушли, а я продолжал спать, несмотря на неистовые звонки Шона. Когда ему не удалось это сделать, он попытался связаться с моими знакомыми, которые смогли бы рассказать мне о происходящем. После этого последовали десятки других попыток до меня дозвониться. Следующие несколько лет я, наверное, больше так хорошо не высыпался. Примерно через час я проснулся и увидел не менее сорока сообщений, в которых писали, что я должен валить из здания, потому что мне с минуты на минуту предъявят обвинения.

Я вскочил с кровати, быстро надел джинсы и старую потрепанную футболку, а затем через грузовой лифт пробрался к запасному выходу. По дороге позвонил Питеру и рассказал о случившемся. «Встретимся у Ронни, я заеду за Джоэлом», – спокойно сказал он. Ронни был другом Питера, а Джоэл – моим адвокатом. Я помчался к офису Ронни, а спустя час Питер и Джоэл приехали за мной и отвезли в федеральный суд, чтобы сдаться.

Это был изнурительный и мучительный день, наступления которого я ожидал месяцами. Когда осенью 1999 года правительство обнародовало информацию о том, что принципалы из Stratton Oakmont (Дэнни и Джордан) и Monroe Parker (Брайан Херман) сотрудничали с правительством и свидетельствовали против десятков других людей, совершавших незаконные действия, Питер помог мне найти адвоката, Джоэла Вайнограда, на случай если я оказался в списке таких людей.

Все складывалось наихудшим образом не только для Дэнни и Джордана, но для всех стратонитов. Примерно в то же время мой старый друг Джейсон и еще трое брокеров, некогда работавших в Stratton, были арестованы за мошенничество с ценными бумагами. Джейсон работал в компании Джордана вплоть до ее закрытия, и на протяжении многих лет мы оставались близкими друзьями и компаньонами по гольфу. Он позвонил мне в день своего ареста, после чего я приехал в здание суда, чтобы внести залог на сумму в двести пятьдесят тысяч долларов.

Джейсон был освобожден под залог и все еще ожидал суда, когда в канун Рождества прокуроры попросили Джоэла встретиться со мной. Питер отвез нас в здание ФБР. Несколько лет назад я попросил его стать членом совета директоров в компании Steve Madden, и он больше не мог быть моим попечителем из-за конфликта интересов. Однако он по-прежнему оставался одним из моих самых близких друзей.

Мы с Джоэлом сидели за столом в тускло освещенной комнате с цементными стенами, где находились четверо или пятеро прокуроров, серьезные парни в потертых костюмах, которые зачитывали список всего, что они якобы на меня накопали. «Мы знаем, что вы принимали участие в махинациях с первичным размещением акций двадцати пяти компаний, – сказал мне один из них, – включая вашу собственную».

«Это абсурд», – ответил Джоэл. Он был седовласым здоровяком, разменявшим шестой десяток, и когда-то работал окружным прокурором в Бруклине. Джоэл уже понюхал пороху в жизни и для адвоката представлял собой идеальное сочетание влиятельности и дерзости. «У вас нет никаких доказательств».

«Эти обвинения сулят срок до двадцати пяти лет, – сказал другой парень, глядя мне прямо в глаза. – Поразмысли над этим. Тебе нравится перспектива провести столько лет за решеткой?»

«Не говори глупостей, – возмутился Джоэл. – Он останется на свободе. Мой клиент полностью невиновен».