Стив Мэдден - Одержимый обувью. От багажника автомобиля до международной империи с выручкой в миллиард $

Я очень радовался успеху Джона, и не только из эгоистичных соображений, но и потому, что мой старший брат, которого я всегда боготворил, наконец-то реализовал свой потенциал. Долгое время я надеялся, что когда-нибудь то же самое произойдет и с Люком, он покончит с алкогольной зависимостью и заживет прекрасной жизнью. Но сложилось иначе. Больно об этом думать, но алкоголизм – заболевание, и это действительно так.

В 2008 году у Люка случился обширный инсульт, из-за которого он начал передвигаться в инвалидной коляске и нуждался в круглосуточном уходе. Я прилетел во Флориду, чтобы увидеться с ним и помочь организовать уход. Когда я разговаривал с Люком, казалось, он узнает меня, но очертания предметов расплывались. Это было очень трудно. Пока находился во Флориде, я также навестил маму. Несколько лет назад врачи поставили ей диагноз, болезнь Альцгеймера, и хотя она все еще достаточно хорошо понимала происходящее вокруг, были моменты, когда разум ее подводил. Я не был уверен, что она понимает, в каком состоянии находится Люк.

Когда я зашел в ее дом, она сидела на цветочном диване в гостиной и выглядела нездоровой. Домработница мыла посуду в раковине. Я подошел к маме, пытаясь вести себя, как обычно. «Как дела, мам?» – громко спросил я, проходя к ней через комнату. Она протянула ко мне свои хрупкие руки, и я наклонился, чтобы нежно ее обнять, прежде чем сесть на диван рядом с ней.

Мама держала мои руки и смотрела в глаза. Последние несколько лет я с трудом понимал, что именно ей говорить. Сложно понять, насколько она осознавала мои слова, но я делал все возможное, чтобы развлечь ее рассказами и фотографиями Венди и двойняшек. Ей нравилось это. Но теперь, видимо, ей было что сказать. «В чем дело, мам?» – спросил я, глядя на нее сверху вниз.

Она еще крепче сжала мои руки. «Я так сильно ошибалась, – говорила она, глядя мне в глаза. – Так ошибалась».

Я молча достал свой телефон, чтобы показать ей новые фотографии детей, но знал, что она пытается мне сказать. Всю жизнь мама считала меня ужасным ребенком. И знаете что? Она была права. Я был ужасным ребенком. Но, несмотря на то что я совершал ошибки и даже попал в тюрьму, она поняла, что оказался хорошим парнем. Я стал тем самым человеком, который заботился о ней и о своих братьях, а также делал все возможное, чтобы помочь другим людям.

С одной стороны, для меня это был очень важный момент. Я искупил вину за грехи своего прошлого в глазах собственной матери. Какой сын не хочет этого? С другой стороны, было уже слишком поздно. К тому времени я понял, что из себя представляю: оступившийся человек, который совершал необъяснимые поступки. Я полностью принял это, несмотря на слова окружающих. Но все равно было приятно такое услышать.

Во время своего пребывания во Флориде я также навестил жену Джона, Шерри, и их дочь Киру, которая была уже подростком. Я отлично ладил с Шоном и Блейком, сыновьями Джона от первого брака, и хотел установить такую же связь с Кирой.

Мы только что разработали туфли-лодочки для бренда Steve Madden, очень похожие на лабутены, это случилось еще до того, как кто-то вообще о них узнал. Наши туфли стоили чуть больше ста долларов, тогда как цена настоящих лабутенов была около семи сотен. Я вошел в дом в Паркленде, штат Флорида, и первое, что бросилось мне в глаза, – пара лабутенов с красной подошвой, которые стояли на полу. Они принадлежали Кире.

Я очень расстроился. «Думаешь, туфли от Steve Madden недостаточно хороши для тебя? – я попытался сказать это веселым тоном, но было очевидно, что я не шучу.

«Это я купила ей туфли, – ответила Шерри. – Почему она не должна их носить?» – «Она шестнадцатилетний ребенок, – сказал я. – Зачем ей туфли за семьсот долларов? И единственная причина, по которой вы можете позволить себе купить их, заключается в том, что ее отец работает в компании Steve Madden».

Одно дело, если бы Кира сама зарабатывала деньги. Она могла бы носить любые туфли, какие только пожелает. Однако в моих глазах это выглядело так, будто она считала себя выше того, чтобы надевать туфли, которые кормят всю ее семью, и по иронии судьбы она выбрала лабутены. Я не мог с этим смириться.

Поймите, я не идеален. Писательница Мардж Пирси сказала: «Мои сильные и слабые стороны подобны близнецам в одной утробе». Мое отношение к работе, моя гордость за компанию, мое нетерпение и моя страсть так многое мне дали, что я не мог просто взять и отойти от дел, когда того потребовал момент. Возможно, это покажется совершенно безрассудным или даже безумным так рассердиться на Киру из-за того, что вместо туфель моего бренда она носила лабутены. Я до сих пор не отпустил эту обиду. Поверьте, меня ранит это как никого другого. Но таковы принципы, согласно которым я живу.

Пока мы не отошли от темы, давайте поговорим о том, украли мы идею лабутенов или нет. В течение этих лет несколько дизайнеров высокой моды подали в суд на компанию Steve Madden за то, что она якобы украла их идеи. Это коснулось не только нас. На каждое обувное ателье подают в суд, особенно на те, которые работают в нашем ценовом сегменте.

Любая обувная компания пытается найти вдохновение в одних и тех же источниках: рынок, тенденции и все, что соответствует духу времени. Это один большой котел, микс популярных стилей, влияние из-за рубежа, уникальный дизайн и так далее. Когда мы создаем нашу обувь, то по-своему готовим эту сборную солянку, добавляем собственную перчинку, и получаются туфли от компании Steve Madden.

Дорогая элитная обувь, которую мы якобы украли, – это, разумеется, ингредиенты, которые мы включили в наше блюдо. Мы пытаемся уловить их настроение и донести это до покупательниц, которые любят нашу обувь, это похоже на различные вариации одного и того же блюда. Мы всегда стараемся добавлять достаточно собственного аромата и приправ, чтобы полученное блюдо имело уникальный вкус, вкус компании Steve Madden. Время от времени его вкус слишком сильно напоминает блюдо, которые приготовили соседи. Я признаю это. Но это никогда не делается преднамеренно.

В общем, такое происходит очень редко. Мы создаем тысячи новых моделей, но они появляются в заголовках только раз в несколько лет, когда дом высокой моды подает на нас в суд за якобы плагиат. На самом деле наши идеи копируют гораздо чаще, чем мы получаем обвинение в краже идей других дизайнеров. По всему Китаю делают подделки обуви от Steve Madden, но это мало волнует людей из индустрии моды.

Это в порядке вещей. В 2011 году мы предприняли серьезный шаг для выхода на рынок Китая, купив Topline, собственную торговую марку компании из Сиэтла. Мы хотели расширить нашу собственную торговую марку, и, что гораздо важнее, у Topline была лучшая база поставщиков в Северном Китае. Используя это преимущество, нам удалось создать инфраструктуру в Китае, которая включала в себя три отделения и шестьсот сотрудников. Без привлечения посредников мы могли получить более выгодные цены и более высокую маржинальную прибыль нашей продукции, при этом сохраняя прежнее качество.