Василий Шатилов - В боях рожденное Знамя

Шел обильный снег, которым бы в пору только любоваться, но сейчас он был некстати. Дороги завалило, движение колонны нашей дивизии стало медленнее.

Я ехал на лошади, утопающей по самое брюхо в сугробах. Время от времени останавливался, и мой ординарец Широков брал поводья лошади, а я шел рядом с солдатами, беседовал. По разговору чувствовалось, у них было бодрое настроение. Это меня радовало, быстрее достигнем намеченного пункта.

Готовилось большое наступление. Войска сосредоточивались под Старой Руссой. Продвигалась туда и наша 182-я стрелковая дивизия. Шли днем и ночью, лишь изредка делая небольшие привалы. Идти было нелегко, внезапно поднялась пурга, дорогу замело.

Мне стало известно, что в 27-й армии произошла смена командующего. Вместо Ф. П. Озерова назначили генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко, нам, командирам дивизий, он был незнаком. Замена произошла перед большим наступлением. Какой у него подход к нашему брату командиру дивизии? Мы привыкли к Озерову, он был строгим, требовательным, но в обиду никого не давал. Озеров знал оборону противника до полка, а на некоторых участках и до батальона. Как-то нам будет с Трофименко?

До места сосредоточения осталось километров сорок. Меня и командующего артиллерией дивизии полковника Добылева по рации вызвали в штаб армии.

Вот и блиндаж командующего. Здесь уже собрались командиры дивизий. Через несколько минут к нам вышел генерал Трофименко, со всеми поздоровался за руку.

На заседании Военного совета армии план операции доложил начальник штаба генерал Лукьянченко. В заключение выступил командующий и более подробно уточнил задачи каждой дивизии. Трофименко показался мне в военном отношении человеком грамотным.

На другой день командующий произвел рекогносцировку и уточнил задачу каждому командиру дивизии на местности.

Наша 182-я дивизия должна была наступать на главном направлении. В полосе наступления сильно укреплена немецкая оборона. Были построены доты, дзоты, блиндажи, траншеи. Передний край освещался ночью ракетами и прожекторами. Подступиться невозможно. Нам же необходимо перед наступлением уточнить последние данные о противнике.

Нужно было произвести разведпоиск: вскрыть систему огня и захватить пленного. Группу разведчиков возглавил политрук роты Иван Михайлович Виноградов.

Виноградов не однажды ходил в разведку. Совсем недавно за захват ценного «языка» был награжден орденом Красной Звезды.

Пятый день готовились разведчики к выполнению боевой задачи. Начальник разведки майор Зорько разработал план, предусмотрев в нем несколько вариантов действия разведчиков и двух стрелковых рот. Действовать решили в одиннадцать часов вечера, когда у фашистов меняют караулы и разносят кофе. Падал липкий снег. Кругом была тяжелая, сырая темнота. Первыми на траншеи выползли саперы. За ними цепочкой разведчики. Пока саперы делали проход в минных полях и проволочном заграждении, Виноградов, находясь впереди с саперами, определил, откуда фашисты бросают ракеты.

В 23.00 проход был сделан, и разведчики скрылись в ночной темноте.

В намокших маскхалатах медленно крались они к намеченному дзоту. Останавливались, замирали, вжимаясь в землю, когда в небо взвивалась ракета.

Вот и дзот. Внутри громко смеялись, кто-то пиликал на губной гармошке…

Вся группа одновременно ворвалась в дзот. Захватили пленного, забрали нужные документы. Гитлеровцы настолько были ошеломлены, что ни один из них не выстрелил. И только при отходе разведчиков из соседнего дзота застрочил пулемет. Поднялась беспорядочная стрельба.

Я приказал полковнику Добылеву прикрыть разведчиков заградительным артиллерийским огнем. Противник в свою очередь открыл ответный бешеный огонь.

Были тяжело ранены рядовые Барабаш и Николаев, но от своей группы они не отстали.

Врач-хирург удивлялся потом:

— Не понимаю, как они могли ползти?

Задача была выполнена.

Противник около двух лет строил и укреплял рубеж обороны от Старой Руссы до Рамушева, создал почти неприступный узел сопротивления в селе Пенна. В Пенне немецкий гарнизон состоял из батальона пехоты, одного артиллерийского дивизиона, трех минометных батарей.

Согласно боевому приказу командующего 27-й армией генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко дивизия прорывает оборону противника на участке Черикава — Пенна и овладевает западным берегом реки Парусья, а в дальнейшем выходит на Полисть.

Еще и еще раз проверяю: готовы ли части к большому наступлению, к изнурительным боям в лесах, болотах, хватит ли офицерам умения, чтобы быстро, хорошо ориентироваться в лесу. Дивизия долгое время находилась в обороне, для многих это было первое наступление. Как поведут себя командиры? Снова мысленно взвешиваю качества каждого из них.

Михаил Иванович Кротов, командир 140-го стрелкового полка, спокойный и уверенный в себе. Он кадровый военный, грамотный, полком командует давно, но в обороне. Комбаты у него испытанные. Особенно выделялись Анатолий Андреевич Казаков и Василий Иосифович Лейпунов — оба умные и храбрые командиры. Их батальоны поставили в первом эшелоне.

Командир 171-го полка — Иван Иванович Нейман. Командует полком больше года. Бесстрашен, инициативен. В полку его любят за личную отвагу. Люди готовы идти за ним в огонь и воду. Все три его комбата люди сильные, проверенные в боях. Наиболее опытный из них — Микеров.

Командир 232-го полка подполковник Иван Григорьевич Мадонов, настоящий мастер общевойскового боя. Опытный, смелый и решительный. В полку к нему относятся с уважением.

Мои размышления прервал начальник штаба дивизии полковник Тарасов.

— Получена шифровка, — докладывает он. — Двадцать третьего февраля в десять часов утра атака.

— Ясно.

Отдаю все необходимые распоряжения по наступлению и еду на наблюдательный пункт. Он размещается в лесу. Но из блиндажа просматривается только расположение 140-го стрелкового полка. Чтобы видно было все, нужно лезть на дерево, там оборудован наблюдательный пост, от пуль защищен броней.

На НП находилась вся наша оперативная группа: заместитель по политчасти полковник Островский, начальник оперативного отделения майор Пташенко, начальник разведки майор Зорько и командующий артиллерией полковник Добылев.

Ночь темная. Тишина. Лишь время от времени, как обычно, со стороны противника раздавался орудийный выстрел. Ему вторил выстрел с нашей стороны, да изредка прорезали воздух короткие пулеметные очереди.

Интересно, знали ли немцы о том, что мы приготовили для них наутро, установила ли что-нибудь их разведка?

Противник, почувствовав нависшую угрозу, 17 февраля начал поспешно отводить соединения 16-й армии из демянского «котла» через рамушевский коридор.