Борис Наумов - А почему бы и нет

— Воры, держите их.

Проснулись все, кто нашёл себе ночлег на соседних диванах. Я тоже услышал этот устрашающий крик, быстро поднялся, оставив часы в руке поддиванного «хирурга». Я почувствовал, что моя рука совсем не такая, с какой я засыпал на этом ложе — чего-то не хватает.

— Вон он, вон вор, — указала она мне на воришку, который понял, что операция была неудачной, швырнул часы на междиванное пространство и выкатился на другую сторону.

Дежурный милиционер, стоя дремавший возле соседней колонны, быстро подскочил и скрутил руки, ещё не успевшему встать, воришке. Дальнейшая процедура проходила без нашего участия. Я взял часы, но надеть их на руку с помощью подрезанного ремешка, не удалось.

Гена не видел начала операции по снятию часов и оперативного скручивания умелых ручек. Он подошёл ко мне и спросил:

— Что это было?

— Вот, — протянул я ему руку и часы на разрезанном ремешке.

— Что вот? — не понял Гена моего жеста.

— Меня ограбили. Ремешок на часах порезали.

— Зачем? — Видно Гена стоял возле меня, ещё пребывая в сонном состоянии.

— А затем, Геночка, что я — раззява. Хотел подарить свои часики одному местному умельцу. Советую и тебе внимательно следить за своими вещами. Кстати, где они у тебя?

— Вон у того дивана, — показал он в сторону. — Ой, подожди, а где же они? Я только что, проснувшись от крика, видел их, а теперь нет.

Гена быстро шагнул к своему ночному лежбищу и закричал:

— Украли мои вещи! Милиция! Меня обворовали!

Тот милиционер, который забрал любителя наручных часов, отвёл его в дежурку и подбежал к кричащему моему другу.

— Мои вещи три минуты тому назад стояли вот здесь, — объяснял Гена. — Я только вот отлучился на секунду и.

— На секунду или на три минуты? — милиционер оказался не без юмора.

— Да вот подошёл к другу, у которого хотели часы снять.

— Это твой друг? Вы, оказывается, под пристальным надзором у местной шпаны.

— Что теперь делать? — Гена не на шутку был расстроен и умоляющим взглядом уставился на милиционера.

— Я скажу так, — спокойно начал милиционер объяснять Геннадию, — тут у нас шпаны, хоть пруд пруди. Работают и днём и ночью. Выслеживают вот таких.

— Каких таких?

— Таких ротозеев, как вы, — уточнил дежурный.

— Мы не ротозеи, — обиделся Гена на такую характеристику.

— А кто же вы?

— Мы студенты, будущие геологи.

— Ну, будущие, может быть и геологи, но пока — ротозеи…

Мне тоже было обидно за такое отношение к нам, и я тоже пошёл в наступление.

— Так делайте же что-нибудь. Найдите его вещи, раз вы знаете местную шпану.

— Что у вас было, в чём?

— В чемодане, — пояснил Гена.

— Итак, что у вас было в чемодане?

— Бельё, одежда верхняя и.

— И ещё что?

— Всякая мелочь, щётка зубная, паста, бритва.

— Ложка, кружка, — язвительно продолжил милиционер.

— Да, и это тоже.

— Документы целы?

— Бумаги все при мне.

— Тогда нечего волноваться. Вы куда едете?

— На практику. Геологическую.

— Надолго?

— На полтора месяца.

— Тогда переживёте. Походите в этой одежде, постираете, погладите.

— Почему вы не ищите воров? — снова решил я вступить в интересный разговор.

— Их уже не найти. Вещи давно уплыли.

— Куда уплыли? — не отступал я.

— Может быть, на практику. Геологическую, — съязвил милиционер.

— Мы будем жаловаться, завтра.

— А когда вам надо прибыть на место практики?

— Завтра.

— Тогда выбирайте: или вы завтра начнёте свою практику, или вы с завтрашнего дня и до конца этого, а может быть, и следующего месяца, приступите к поиску шантрапы, которая утащила у вас зубную щётку и что-то там ещё.

Я понял, что дальнейшие разговоры с милиционером бесполезны, и позвал Гену присесть на мой диван.

— Ну, что, друг? Раззявы мы и есть раззявы. Как-нибудь перебьёмся без твоих шмоток. Кое-что у меня возьмёшь, а не хватит — прикупим. Деньги командировочные целы?

— Я же сказал, все бумаги у меня при себе.

— Слава богу, хоть это ты догадался сделать.

Гена со скорбной физиономией, и я, скромненько усмехаясь, сидели, подрёмывая на моём диване.

Дальнейший путь до места назначения мы преодолели без приключений.

Странно, что моя память часто возвращается к предсказаниям цыганки Клары, на всю жизнь вселившимся в мою голову. Все последующие действия и выводы из этих предсказаний не оставляли в покое меня и здесь. Как-то трудно было вокзальное происшествие назвать очередным проявлением счастливой судьбы геолога, тем не менее, оно совсем меня не огорчило и не разочаровало в выборе своей профессии.

Я с большим чемоданом — другого у меня не было — и Гена, с пустыми, словно он вышел в парк погулять, руками, появились в Зыряновском геологическом управлении.

— Здравствуйте, — дружно произнесли мы с Геной, зайдя в отдел кадров.

— Здорово. Кто такие? — не поднимая головы, неуважительно для будущих геологов, спросил седой, располневший старичок.

— Здравствуйте, — ещё раз напомнил я, что мы пришли для делового разговора, а не для выслушивания пренебрежительного к себе отношения.

Хозяин большого старинного стола изволил поднять на нас глаза и, приспустив на нос очки, более вежливо спросил:

— Здравствуйте. Кто и зачем вы здесь? Неужели хотите у нас работать?

— Мы студенты Миасского геологоразведочного техникума. Приехали к вам на геологическую практику.

— А-а-а — пропел старичок. — Тогда это не ко мне. Идите к начальнику производственного отдела. Кабинет номер восемь, прямо и потом налево.

— Спасибо, — опять дружно мы с Геной поблагодарили старичка за ценную информацию и, на всякий случай, захватив чемодан, вышли из Отдела кадров.

Начальник производственного отдела был значительно вежливее, выслушав нас о цели нашего приезда и, как мне показалось, с радостью произнёс:

— Очень хорошо. Вы как раз, кстати. — Эти слова удачно вписались в мои геологические размышления, и мне стало приятно сознавать, что мы, геологи — ценные работники и, кстати, появляемся в нужное время и в нужном месте.

— Давайте ваши направления и командировочные удостоверения.

Внимательно рассмотрев всё, что мы ему передали, он подумал минуту-другую, встал и торжественно сказал, словно отправлял нас в космос:

— Поедете в Путинцево на полиметаллический рудник. Там для вас работы хватит. Счастливого вам пути и удачной практики. Автобус на Путинцево отправляется вон с той площади.

Написав на наших направлениях резолюцию, он передал нам бумаги и по-детски, очень дружелюбно, сделав прощальный жест, присел на своё кресло.

Автобус нам долго ждать не пришлось и вскоре по каменистой дороге мы помчались к месту нашей первой производственной практики.