Борис Наумов - А почему бы и нет

На наших лицах было полное удовлетворение. Забылись вокзальные неприятности, и размышляли мы теперь только о нашем ближайшем будущем.

— ЗдОрово, — бросил я для Гены многозначительное слово, как только мы выехали за город.

— Что здОрово? — не понял мой друг, о чём я говорю. — ЗдОрово трясёт автобус?

— И трясёт хорошо, — выговаривая слова между скачками на полуразвалившихся сиденьях автобуса, говорил я, — и прекрасно, что нас направили на полиметаллический рудник.

— Не знаю, там посмотрим, — более осторожный в рассуждениях, не согласился со мной Гена.

— Как же! Ты представляешь? Рудник! Шахта! Мы побываем под землёй. Не знаю, на какую глубину нас опустят, но всё же это так интересно.

Я снова сел на свою любимую геологическую колесницу, которая завезёт нас в волшебную страну. Павел Бажов предстал пред моим мысленным взором, и я вспомнил всё, что он писал о хозяйке медной горы.

— Ты фантазёр, — не то похвалил меня, не то осудил Гена, но я с благодарностью принял его оценку.

— Да, без мечты и фантазии не интересно жить, — согласился я с другом. — Главное в жизни — надо не только мечтать, но и добиваться исполнения своих мечтаний. Я не хочу быть мечтателем Достоевского, я хочу быть мечтателем-прагматиком.

Гена не ответил мне на мои рассуждения о жизни. Он, вцепившись в спинку впереди расположенного сиденья, наверно мечтал, чтобы поскорее закончилась эта трясопляска.

Ну что ж, это тоже мечта, пусть и мелковата, но всё же мечта человеческая и требующая своего исполнения.

Кроме тряски на неровностях дороги, были ещё и повороты-виражи. Пятнадцать обещанных километров показались нам полигоном для подготовки космонавтов. Это я сейчас так говорю, а тогда ещё ничего не было известно о жизни космонавтов. И честно признаюсь, я с каким-то самоистязательским удовольствием воспринимал автобусную тряску. В дальнейшей жизни у меня ещё не раз будут ситуации, когда я физические истязания буду воспринимать, как удовольствие.

Минут через сорок-пятьдесят, за неимением часового ремешка, я спрятал часы в чемодан, мы прибыли в наш рудничный посёлок Путинцево.

Без труда мы нашли геологическую контору, вошли в полутёмный коридор и, о чудо! Кого мы там встретили! Двое наших студентов — Петя и Юра — сидели на стульях, перед кожаной дверью.

Сначала я не понял, галлюцинация это или мне в темноте померещилось что-то. Я протёр глаза и подошёл ближе к сидящей паре. Увидев нас с Геной, они заулыбались довольной улыбкой: «вот, мол, мы вас сделали».

— Привет, — сказал я, протянув руку, — вы что, самолётом прилетели?

— Конечно, был заказан спецрейс Миасс — Путинцево, — принял мою шутку Петя, — и вот уже сутки мы сидим здесь, ждём, когда вы появитесь. Без вас не могут найти работу для студентов.

— Молодцы, — похвалил Гена ребят, — и всё же, вы давно здесь?

— Часа два — два с половиной сидим, ждём, когда придёт главный геолог управления.

Юра объяснил, чем они ехали, и как получилось, что оказались здесь раньше нас.

Вот с минуты на минуту должен быть главный геолог, да только затянулись эти минуты.

Я подошёл к секретарше и, представившись, спросил, долго ли ещё ждать главного геолога.

— Должен скоро быть. В одном забое у нас произошёл обвал, и он срочно туда отправился.

Информация, преподнесённая нам обыденным, совсем не тревожным голосом, произвела на нас ошеломляющее впечатление. Увидев наши растерянные лица, секретарша решила нас успокоить.

— Всё обошлось без жертв. Так у нас иногда бывает.

Что она имела в виду? — Что «иногда» бывают в забое обвалы или, что «иногда» эти обвалы происходят без жертв.

Я не хотел уточнять этот момент и, сказав только «Спасибо», предложил Геннадию выйти в коридор.

Через некоторое время наши ожидания закончились. Появился главный геолог в серой робе и с каской на голове.

— Мы к вам, почти одновременно поднявшись, обратились мы к нему.

— Через десять минут заходите. Секретарь вас пригласит. Вы все по одному вопросу?

— Да. Мы все вместе.

Войдя в кабинет главного геолога, мы увидели ещё молодого, красивого и опрятно одетого человека.

— Вот теперь, здравствуйте, — обратился он, выйдя из-за стола, и крепко пожал каждому из нас руку. — Мне секретарь сказала о цели вашего визита. Я вас поздравляю с приездом и с первой производственной геологической практикой.

— Спасибо, спасибо, — отвечали мы.

— Будете работать коллекторами в разных забоях.

Мы знали, что коллектор занимается документированием свежего забоя после проведения взрывных работ. Надо точно знать все виды минералов и руд, замерять их размеры и точно зарисовать на проходческой карте. От точности документирования забоя зависит правильность планирования и проведение дальнейших работ.

— Ожидайте в коридоре, вас заберут горные мастера. Потом вы получите адреса, где вы можете поселиться для проживания.

Мы с Геной приветливо были приняты молодой хозяйкой. Она в частном доме предоставила нам отдельную комнату и обеспечила чистым бельём. После дорожных испытаний условия жизни в этом доме нам представлялись раем.

На следующий день мы пришли к шахте рудника, в которой нам предстояло превращаться в квалифицированного геолога.

Нас с Геной определили в разные забои, на разных горизонтах.

Переодевшись в полученную брезентовую робу, нацепив на голову шахтёрскую каску с фонарём, я со своей бригадой забойщиков отправился на работу. Я не могу точно описать те чувства, которые владели мной в тот момент, когда мы, человек десять, зашли в шахтную клеть.

— Опускаемся на глубину тысяча сто метров, — наклонившись ко мне, сказал бригадир.

После этих слов я совсем онемел, пытаясь привести в порядок свои чувства и ожидания.

Меня распирала гордость оттого, что вот сейчас я стал тем, кем давно мечтал стать. Я почти достиг своей цели. С другой стороны, было некоторое ощущение страха оттого, что вчера сообщила нам секретарша и ещё оттого, что моё сознание отказывалось принимать реальность глубины в километр, на которой нам придётся работать.

Клеть опускалась, как мне показалось, с сумасшедшей скоростью. Все внутренние органы непроизвольно поднимались к горлу, когда клеть после остановки и высадки людей начинала двигаться дальше вниз. Сверху нашего «трамвая» была крыша, но защищала она пассажиров только от падения камней, но не мешала делать своё мокрое дело крупным каплям и даже струям воды, которая неизвестно откуда капала на наши робы, попадала за шиворот.

Наконец клеть остановилась на нашем горизонте, двое забойщиков и я вышли на свободу.

— Теперь мы на тысячу сто метров ниже нормальной человеческой жизни, — сказал мне Николка, как он представился мне во время езды по вертикали. Второго забойщика звали Яша.