Борис Наумов - А почему бы и нет

Попив чайку после еды, мы расслабились, глядя на мирно пасущуюся лошадку.

Боря, как всегда, после обеда закурил папиросу. Он курил только «Беломор», других папирос в продаже на севере, кажется, не было. Нет, правда, ещё «Казбек» в твёрдых пачках продавался, но курили его только изысканные курцы.

— Боря, а для чего ты куришь? — спросил я его.

— Для удовольствия, — ответил он и со смаком выпустил струю дыма.

— А в чём же смак? — допытывался я.

— Не знаю. В доставании из пачки папироски, в прикуривании её, потом в затяжке, в пускании струйки дыма.

— Да, хитро, мне этого не понять.

— Конечно, если бы ты курил, то не стал бы спрашивать.

— А бросить ты можешь?

— Не знаю, наверно, нет, не смогу.

— Пробовал?

— Не пробовал.

— А ты попробуй.

— Зачем?

— Чтобы доказать, что у тебя есть сила воли.

— Вот ты попробуй покурить, потом бросишь.

— Ну, и брошу. А сколько времени надо, чтобы так втянуться в эту гадость, а потом сказать «нет, не могу бросить».

— Хотя бы год.

— Давай поспорим, что если я начну сегодня курить, то через год брошу.

— Давай. На что будем спорить?

— На ящик шампанского.

— Согласен. Давай спорить.

Мы тиснули друг другу руки, я с этой минуты считал себя курцом.

— Давай мне папиросу, — попросил я — начинаю курить.

Боря достал пачку «Беломора», дал её мне и говорит:

— На тебе, дарю. В лагерь придём, возьмёшь на складе себе, сколько захочешь.

Я вынул одну папироску, размял её по примеру Бориса и прикурил её от пламени спиртовки.

Сделав для начала небольшую затяжку дымом, я долго не мог откашляться. Боря усердно стучал меня по спине, приговаривая:

— Ничего, ничего, у всех сначала так бывает.

— Фу, какая гадость!

— Я хочу услышать твои слова через год.

— Услышишь: «всё, это моя последняя папироса».

— А я надеюсь услышать: «забери свой ящик шампанского».

Забегая вперёд, скажу, что этот спор выиграл мой визави. Я принёс ему ящик, который мы с удовольствием, приглашая друзей, опорожняли несколько дней.

Завершив двухдневный маршрут, мы с Борисом прибыли в лагерь. Встречал нас только начальник партии.

— С приездом! Как маршрутик? Удался?

— Спасибо, — ответил я Акраминскому, — всё сделали, как и планировали. С лошадью легко, не надо эти камушки на горбу таскать.

— Это не камушки, Боря. Это наш производственный товар. Если токарь на заводе гайки, шайбы, болты выдаёт, то мы производим эти «камушки».

— Ну, если по правде сказать, их произвела природа-матушка, а мы только отсортировали, облагородили и предъявили потребителю.

— Ладно, ладно, сейчас не время разглагольствовать. Давайте лучше привяжите лошадь, переодевайтесь, да — обедать. Сегодня у нас хороший борщ с тушёнкой.

— Я люблю борщ со свежими овощами, а не с сухарями, — Боря высказал и мою мысль, но я всё-таки, поддался соблазнительному предложению Акраминского и начал приводить себя в порядок.

Как и многие начинающие геологи мужского пола, я не отступил от негласного правила, и уже давно не брал в руки бритву. При моих русых волосах на голове борода у меня почему-то выросла чёрного цвета. Я каждый день старался помыть её, расчесать для порядка, и, изредка, с помощью ножниц, наводил красоту.

Одновременно с Борисом мы подошли к столу, на котором начальник партии поставил тарелки. Запах от борща был, действительно необыкновенно аппетитным. Было непривычно видеть начальника партии в качестве обслуживающего кухонного персонала, но, глядя на его фартук, засученные рукава рубашки, казалось, что кухонная работа ему доставляет удовольствие.

— Ох, вкуснотища! — запричитал я хвалебную песню, — только вот почему-то очень горячий борщечок-то, в рот не возьмёшь.

— Да, соглашусь с тёзкой, Игорь Иванович, — поддержал меня Борис. — Если вы не против, то мы с удовольствием вам доверим нас откармливать.

Акраминский, прищурив глаза, молча, выслушивал наши хвалебные слова и наслаждался ими.

— Ну, а теперь рассказывай, Борис, успешно ли прошёл маршрут? Где и как заночевали?

— Немного тяжеловато два дня с небольшим перерывом идти по сопкам. А если по делу, то скажу, что всё прошло удачно. На маршруте много выходов коренной породы, образцов набрали — лошадь еле-еле дотащила. Без неё нам бы не справиться.

— На карте все точки отмечены?

— Всё, как положено, и журнал заполнен.

— А почему ты говоришь, что перерыв у вас был небольшой?

— Да, всё в порядке, Игорь Иванович, наелись голубики, спать не хотелось.

— Сегодня отдыхайте, завтра в маршрут пойдём втроём. Я буду с вами. На три дня рассчитывайте. По пути зайдём в геофизическую партию, у неё база на нашем направлении. Переночуем у них одну ночь. Там начальник Гусин, мой хороший товарищ.

— Как скажете, Игорь Иваныч, три, так три дня.

Был уже август месяц. Полярный день сократился. Солнце устало беспрерывно кружиться по небу, и уже, сначала несколько минут, потом — часов, пряталось где-то за горизонтом.

К трёхдневному маршруту готовились основательно: надо еды брать с собой больше и палатка требуется трёхместная и снаряжения должно быть, соответственно, на троих. Тараканский с Володей будут три дня в лагере, им мы оставляем винчестер и мелкашку. У нас будет ружьё, пистолет и охотничий нож.

В который раз у меня появлялась мысль о том, какая умная голова придумала идею выделить нам лошадь — без неё нам было бы совсем тоскливо.

Вышли мы рано утром, попрощавшись с друзьями, словно уходили на полгода. Стройным рядом, мы двигались вдоль реки, не спеша, экономя силы на длительный переход. Впереди, как и положено командиру, шёл Акраминский, за ним — Борис с лошадкой, потом — я.

У меня почему-то было легко на душе. То ли отсутствие на мне груза ответственности, то ли восторженное ожидание дальнего маршрута, или что-то другое. Не знаю. Я шёл замыкающим, разговаривать было не с кем, оставалось только думать о своём.

У меня снова, как и раньше, а теперь особенно, в голове крутилась одна мысль. Как хорошо я сделал, что выбрал профессию геолога. Вот я получаю сполна и новизну впечатлений, и трудности, и опасности, и всё, о чём я мечтал. А главное, наверное, это свобода. Свобода в пространстве, свобода в режиме рабочего дня и свобода в понимании того, что ты делаешь. Хорошо этому нас научили преподаватели в техникуме.

Мы шли с переменным темпом — то ускоряли движение, то замедляли его, останавливаясь по команде ведущего. Нога у Акраминского ещё болела, поэтому требовались ему интервалы в движении.

Мне было интересно наблюдать за опытным геологом и учиться у него методике замеров, диагностики, фиксации и планированию процесса прохождения маршрута. Когда мы останавливались возле очередного скального выхода или отложения осадочных пород, он старался рассказать и показать мне главные моменты в этом геологическом сегменте. Я благодарен Акраминскому за науку проведения поисково-съёмочных работ.